Страница 38 из 61
— Что это? — на реке стояло примерно с десяток легионеров вперемешку с местными жителями, судя по их одеждам, и что-то делали, энергично размахивая топорами. — …
— Лед вырубают, господин, — равнодушно проговорил комтур; для него этоа совершенно обыденная с некоторых пор картина совершенно не представляла никакого интереса. — В городе осталось лишь два чистых колодца, из которых можно брать воду. На всех не хватает. Поэтому, победоносный приказал для кухонных котлов бессмертных брать воду только из реки.
Уже у самых ворот города — крепости на глаза Зарату попалось еще нечто, что также вызвало его интерес. Это были виселицы, которые длинным рядом стояли прямо при въезде в город. Высокие прямые бревна с короткими лапами — перекладинами стояли почти через каждый шаг, отчего повешенные казались передовым строем какого-то дьявольского мертвого войска.
— Это те самые лазутчики, поджигатели…? — кивнул кади на одного из мерно раскачивающихся тел. — Что-то здесь почти одни… дети, — за несколько десятков шагов до первых виселиц он заметил, что почти все повешенные дети. — Они травили колодцы? И может из лука стреляли тоже они? — его стало пробивать на откровенный смех от такого нелепого предположения; Зарат был уверен, что таким способом Сульдэ лишь избавляет город от бродяг. — Вон этот же даже тетиву натянуть не сможет.
Его жеребец недовольно повел головой, когда наездник потянул поводья на себя. Остановившийся всадник с недоверием показывал на одного из повешенных — полураздетого худого мальчонку, из под дырявого трепья которого выглядывало синее почти черное туловище с повисшими плетьми руками — палками.
Стоял он так не долго. Через несколько мгновение отряд вновь продолжил движение к городу, у ворот которого их уже ждали. Первый всадник из корпуса Верщителей правосудия еще даже не подъехал к подъемному мосту, как легионеры у ворот уже опустились на колено, приветствуя Верховного кади Великого Шамора.
— …, — Зарат с натянутой на лицо маской спокойного равнодушия чуть приподнял руку, обозначая ответное приветствие воинам. — …, — побывав в шкуре легионеров, он ценил этих «псов войны». -…
Кони, стуча подкованными копытами, проскакали через опущенный мост и воротную башню, за которой сразу же открылся вид на высокие двух и трех этажные каменные дома. С небольшого свободного пятачка от ворот расходились две узкие улочки, над которыми шапками нависали вторые этажи каменных домов.
Разглядывая все это каменное великолепие, Верховный кади довольно ухмылялся. Еще бы! Этот крупный город стоял на пересечении нескольких двух торговых путей, что сразу позволяло Шамору контролировать потоки товаров с юга и севера.
В этот момент с одно из улиц до него донесся странный шум — какое-то дребезжание, грохот от падения чего-то большого и… лай?! Следом начали раздаваться громкие крики, больше напоминавшие вопли загонщиков при охоте.
— Держи его! Держи! — орало сразу несколько голосов. — А-а-а-а! Укусил! Где эта тварь?! Вон он! Вон он! — к первым голосам присоединилось еще несколько. — Удирает… Хватай его! Хватай! А-а-а-а-а! Огонь! Воды!
Перед кади Заратом едва крики стали слышны всадники уже выстроили плотную стену из щитов и обнаженных мечей, готовясь встретить приближающуюся опасность.
— Ушел! Ушел! — тут из угла дома, стоявшего шагов в пятидесяти от городских ворот, с болезненным скулением вылетел рыжий пес, к хвосту которого было привязано какое-то пылающее огнем тряпье. — Да, стреляйте же кто-нибудь! — Лохматая дворняга с ввалившимися внутрь худющими боками, зад которой был объят пламенем, словно обезумевшая неслась прямо на вставших стеной всадников. — Уйдет! Уйдет!
Воющему от боли псу оставалось до стражей из корпуса Вершителей правосудия каких-то пять ли шесть шагов, когда пущенная стрела попала ему прямо под лопатку. С хрипом псина свалилась и после недолгого дерганья затихла, источая зловонной запах паленой шерсти.
— Где он? Где эта тварь? — к воротам уже бежали трое взмыленных бессмертных, где-то потерявших свои щиты и шлемы. — К воротам… Туда… Кто это? — троица словно наткнулась на стену, когда разглядела всадником в мрачных черненных доспехах и развевающийся над ними стяг с кровавым оком. — На колени, олухи…
Кади жеребцом раздвинул своих телохранителей и выехал вперед. Ему определенно нравилось такое проявляемое почтение. Кровавая слава Верховного судьи шагала вместе с каждым бессмертным и это следовало только поддерживать.
— Господин, второй сводный городской патруль, — поднял голову один из легионеров. — Мы этого пса почти от ратуши гнали, пока ваши его не подстрелили, — кади кивнул, поощряя докладывать дальше. — Чуть трактир нам не поджег блохастый! Появился откуда ни возьмись. Скулит, пасть в пене, а задница горит, — легионер бросил ненавистный взгляд на лежавшего пса. — Уже который день нет-нет да и откуда-то вылазит очередная такая тварь с куском горящей ткани.
Выслушав все это с каменным лицом Зарат кивнул легионерам, отпуская, и тронул поводья, пуская своего жеребца вскачь. «Странные вещи здесь творятся…, — размышлял он, покачиваясь в седле, пока отряд неторопливо пробирался через узкие улочки города. — Видно старик все-таки начал терять хватку. Не таким уж и железным он оказался… Хотя потеря единственного сына добьет кого угодно, — Зарат вспомнил и сына Сульдэ, красавца Урякхая, о гибели которого тот сообщил в послании султану. — Железный старик… Старик… Нам о многом с тобой нужно поговорить, — легкая улыбка еле тронула губы молодого кади. — Многое обсудить… Жизнь и… даже смерть такого верного поданного великого султана, как Рейби, — наконец, торжествующая улыбка на его губах заиграла во всей красе. — Никто не может тронуть Верховного судью. Даже, ты, командующий!».
Зарат чувствовал, что ему выпал редкий шанс изменить свою судьбу и возвыситься еще больше. Казалось бы, куда выше? Заран и так в свои неполные тридцать лет сделал просто головокружительную карьеру, шагнув из начальника мелкого заштатного пограничного гарнизона сразу в Верховные судью целой империи. В его руках и так была сосредоточена просто гигантская власть, о которой мечтали тысячи и тысячи. Однако, пока еще эти мысли в его голове не стали мечтами о чем-то большем и запретном — думами о еще большей власти о еще большем могуществе. И пока еще, он не вспоминал о том, что его сегодняшнее могущество было целиком и полностью заслугой его чрезвычайно смазливой сестры, с которой в султанском гареме могло случиться все что угодно… Сейчас, кади Зарат лишь помышлял о власти над легендарным Железным стариком, над командующим Великой орды, призванной раздвинуть границы Шамора по последнего моря.
— Господин, мы почти на месте, — вдруг из раздумий, в которые он углубился совершенно незаметно для себя, его вырвал голос одного из сопровождающих. — Вон шатер командующего.
Зарат, удивленный, что почти не заметил целый отрезок дороги, встряхнулся. Действительно, примерно в сотне шагов от него посреди заснеженной центральной площади города стоял великолепный шатер, почему-то с символами Ольстерского королевства. «Старик всегда верен себе, — усмехнулся мужчина, разглядывая драгоценную шелковую ткань шатра. — И никогда не любил, когда его окружали крепкие, похожие на тюремные, стены».
— Посланник и Неусыпное Око Великого султана, Верховный кади Шаморского султаната Даданджи Зарат, — торжественно и громко проговорил знаменный из корпуса Вершителей правосудия, стоя перед четверкой высоких, башенноподобных бессмертных, лица которых были спрятаны за полностью непроницаемыми железными личинами монстрообразных зверей.
Те молча расступились и пропустили внутрь шатра кади.
«Боги, — едва не воскликнул Зарат, когда волна смрада от пота, гноя и какой-то вонючей лекарской мази накрыла его полностью. — Какая вонь! — легкие, мгновение назад вдыхавшие чистый морозный воздух, отказывались этим дышать. — Уж не сдох ли он…».
Когда же его глаза привыкли к полумраку шатра, едва освещаемого двумя закопченными масляными лампами, мужчина увидел и источник этой вони. Сгорбленная фигура командующего сидела на своей неизменной кошме, когда белоснежно белой, но сейчас приобретшей грязно-серый цвет. Рядом с Сульдэ на четвереньках сидел лекарь и осторожными движениями втирал какую-то мазь.