Обрести силу

Сейчас же Роланд в бешенстве от принесенных известий медленно повернулся и не найдя больше никого в шатре, уткнулся взглядом в Колина. Он явно хотел выдать что-то очень жесткое, но сказал лишь следующее:

— Эти олухи… стражи, — он с трудом выдохнул воздух. — Проспали моего брата! Это же надо! Шаморские лазутчики проникли в лагерь и унесли к себе целого графа! — король говорил медленно, словно удивляясь. — Ты это понимаешь, владыка? Целого графа, кузена самого короля! А завтра, что?! Меня вытащат и с кляпом понесут через лагерь.

Тут короля привлекло какое-то шебуршание — оборванец пытался привлечь его внимание, страшась обращаться к королю вслух.

— Ваше Величество…, — запинаясь, начал тот. — Я совсем забыл… Нас ведь с Кордовы много там было. Кого прихватили, кто сам дался этим в руки… А вчерась всех нас вдруг собрали и послали на заготовку жердин под самый вечер… Длинных таких, — бежавший из лагеря кордовец начал размахивать руками, пытаясь показать размер жердин. — Локтей пятнадцать, Ваше Величество, кажись… Одни, значит-ца, рубили, а вторые потом обтесывали их.

Тимур, едва мужичок только упомянул длинные палки-жердины, сразу же понял, куда дует ветер. Судя же по темнеющему лицом королю, тот тоже сообразил.

— Потом, что потом? — в нетерпении спросил король, когда тот замолчал. — Делали что?

Тот чуть сгорбился от такого напора.

— Не знамо нам, Ваше Величество… Можа лестницы строят, а можа чо другое…, — он на мгновение замолчал и сразу же продолжил, словно вспомнил что-то важное. — Да, что это я, дурная башка?! К кузням же эти жердины их тащили… Да, да, Ваше Величество, к кузням! Точно!

После этих слов король кинул ему небольшой позвякивающий мешочек с монетами и махнул рукой в сторону выхода, каковым тот сразу же и воспользовался.

— Слышал? — мрачно спросил Роланд.

— Слышал, — кивнул Тимур. — Копья они готовят… Если пятнадцать локтей, то это…, — он быстро прикинул в уме длину этих копий. — То всадник даже подскочить не сможет, как окажется, как кабан на вертеле!

Король плеснул себе вина и залпом его выпил. На взгляд Тимура выглядел в эту минуту король не очень… Однако, странно было то, что во всей его фигуре читалось не отчаяние (как можно было бы думать) от такого известия, а скорее растерянность.

Около минуты Роланд молча сидел и «гипнотизировал кувшин с вином», словно он, действительно, содержал в себе ответы на все вопросы (истину). Наконец, его взгляд «отклеился» и отправился блуждать по шатру. Король смотрел то на подернутые пеплом затухавшие угли в жаровне, то на несколько толстых, чуть ли не в руку, свечей с блуждающими огоньками.

Вдруг, его глаза скрестились на Колине и в королевском взгляде начало появляться что-то осмысленное, что если честно, самого гнома, скорее настораживало, чем пугало. Тимуру почему-то в эти мгновения отчетливо казалось, что король о чем-то размышлял или точнее что-то «взвешивал».

— Шаморцы выступят на рассвете… Я приказал поднимать кавалерию и готовиться к быстрому отходу в глубь страны, — нарушил он молчание. — Уходить будем налегке. Мы оставим почти все припасы. Заберем только то, что можно увезти верхом…, — во время его речи Тимура не покидало стойкое ощущение, что в слова короля таился какой-то тайный смысл. — Даже мой шатер я приказал не оставить, — он грустно махнул рукой вокруг себя и… ТУТ СДЕЛАЛ ОДНУ ОЧЕНЬ СТРАННУЮ, на взгляд Тимура вещь: он подошел к жаровне и опрокинул ее на землю, красочным веером рассыпая красновато-черные угли. — И еще вот это… Вот так кажется похоже…, — следом Роланд с какой-то веселостью на лице роняет кувшин со столика, который разбивается в рубиновые дребезги. — Владыка Колин…

Тут Тимур негромко кашлянул, чуть отходя от удивления, вызванного, мягко говоря, странными поступками короля…

— Ваше Величество, лучше мастер… мастер Колин.

Тот мягко улыбнулся и, поправившись, продолжил.

— Так вот, мастер Колин, чуть погодя за кавалерией потянутся ополченцы и часть торгов. А обоз я приказал пустить самым последним, — Тимур медленно кивал головой, пока еще не понимая, к чему ему это говорит Роланд. — Повозки для этого обоза я собирал почти неделю. С двух провинций было реквизировано почти четыреста повозок, телег и больших фургонов, на которых мы должны были вывезти все самое ценное с Кордовы.

Он на какие-то секунды замолчал, словно давал Тимуру время осознать какие это могут быть ценности, вывозимые с этого крупного торгового и военного центра, бывшего к тому же и местом сбора налогов с четерех северных провинций.

— Городская стража, мастер Колин, целые сутки опустошала городскую казну. Только одних золотых монет на повозки было погружено примерно двадцать ящиков. Про серебро я уже не говорю… Мы очень спешили, поэтому все это делалось при свете дня, — от этих подробностей Тимур замер, начиная что-то понимать. — Где-то даже В СПЕШКЕ, — король делал ударение. — Что-то роняли на мостовую, рассыпая драгоценности и потом собирая их при людях… Вы понимаете, мастер Колин, к чему я веду?

Тимур криво улыбнулся от вырисовывавшейся картины, хотя в этот момент он еще не видел всех ее частей. «Тяжелая конница свалила, — проносились в его голове мысли. — Следом драпает пехота и стрелки, бросая все что только можно. За ними, скрипя колесами, пылит обоз, битком набитый драгоценностями… Черт! Да, нужно быть полным идиотом, что бы упустить такую сладкую и беззащитную добычу!».

— Да, мастер Колин, — казалось Роланд читал его мысли. — Обоз, действительно, полон ценного имущества города и совершенно не защищен. Более того, обо этом, я уверен, уже известно и шаморцам.

За тканью шатра в эти минуты, волнообразно нарастал шум. В ночной темноте, сломя голову, носились вестовые. Отовсюду раздавалось недовольное ржание коней и перестук их копыт. И над всем этим плыл то усиливающийся то снижающийся ор спорящих, бормочущих, орущих, ругающихся и т. д. людей.

Однако, Тимур даже ухом не повел. Честно говоря, сейчас его гораздо сильнее интересовало не совсем адекватное поведение Роланда.

— …, — видя недоуменное выражение лица, застывшее на лице гнома, король хмыкнул. — Садись, — Колин сел напротив короля, который внимательно следил за ним. — Забудем на время все это. Часа четыре а может и пять у нас есть… Поговорим начистоту.

Колин чуть наклонился вперед, понимая, что «пробил час Х» и сказанное сейчас скорее всего приведет к бо-о-о-льшим изменениям в его жизни и наверняка в жизни всего клана.

— Ты ведь такой же как и я, гном, — король тут сразу же огорошил его. — Ты тоже сидишь на раскаленной сковородке с голой задницей и как безумный вертишься на ней, чтобы не сгореть заживо, — Тимур никак не среагировал на эту длинную тираду, ожидая, что Роланд скажет дальше. — Верные мне люди рассказал, что враги у тебя слишком могущественны, а твой клан настолько слаб, что в одиночку сражаться с врагом у него нет никакой возможности. Постой-ка, как уж они мне сказали…, — он на секунду задумался. — А! Только сумасшедший может решить, что клан Черного топора способен выступить против владыки подгорного народа Кровольда и объединенного войска кланов… Да, вот именно так они и сказали! — Тимур продолжал молчать, хотя на его лице и так было ясно написано, что все сказанное чистая правда. — Ты, точно, как я, мастер Колин! Думаю, именно поэтому мы и союзники… Так ведь?

Парень в ответ лишь пробурчал что-то неясное сквозь сжатые зубы. Никакого ответа тут не требовалось, все было ясно и так. Он и король Ольстера были союзниками по несчастью.

— И что? — Колин все-таки не сдержался.

— Я отвечу, мастер Колин. Отвечу на все твои вопросы. Но сначала позволь, тебя спросить еще об одном, — король явно не спешил раскрывать свои карты, не смотря на явно катастрофическую ситуацию, требовавшую немедленных и решительных действий. — Что бы ты хотел для себя и для своего клана, если бы это было возможно?

Тимур напрягся. Король «темнил», явно что-то задумав и пытаясь «прощупать почву» под свои мысли. «Что-ж, если я немного помечтаю, — размышлял парень. — От меня ведь не убудет».