Хроники бездны

Зачем она подобрала компас? От него не было никакой пользы, кроме одной - он указывал дорогу к Шпилю. Но она не собиралась рисковать жизнью, чтобы проверить, верна ли легенда. Всё это брехня и фантазии брата. С какой стати биороботу оживлять родственников людей? К тому же, если верить Демиду, отшельник просил за эту услугу кровь. А мог и вовсе убить просителя. Нет, она не воспользуется компасом. Тем более, до моря минимум шесть дней пути, и лежит он через Пустошь, а она таит столько опасностей, что человек, отправившийся в подобное путешествие, скорее всего, не проживёт и суток.

Алёна покрутила компас, следя за стрелкой. Та сохраняла определённое положение.

«Сначала на запад, - говорил Данила, мечтательно прикрывая глаза. - До песчаной гряды, за которой начинается море. А потом стрелка укажет путь».

Каппа. Так звали робота-отшельника. Никто не знал, откуда взялось это имя. Машины вообще не пользовались именами - у них была своя система распознавания. Вероятно, слово «Каппа» придумали люди для собственного удобства - чтобы рассказывать легенду. Некоторые утверждали, что именно Отшельник был некогда идейным вдохновителем Революции, а после поселился в пещере под горой из металлолома, чтобы постигать смысл бытия машин. Судя по всему, дело у него шло туго. Другие полагали, что Каппа «родился» в результате последнего эксперимента: в тот самый день, когда люди попытались наделить искусственный интеллект человеческой душой. Никто не знал, чем он закончился. Революция стёрла информацию об этом изо всех доступных источников.

Алёна спрятала добычу в карман, встала и зашагала к выходу из тоннеля.

Один человек. Вот всё, что мог дать Каппа в обмен на кровь. Данила никогда не говорил, кого из родителей собирался воскресить. Алёна не спрашивала: боялась услышать ответ. Да и зачем? Она не верила, что он отправится к Шпилю. Так и случилось.

Кого бы оживила она? Пожалуй, брата. Родителей она помнила плохо, а вот Данила стал для неё по-настоящему близким человеком. Даже тогда, когда ушёл из клана, примкнув к банде Косого, она чувствовала, что он думает о ней. Это было странное ощущение: кожу начинало вдруг покалывать, словно поблизости включался мощный источник магнитного поля. А потом в голове возникал образ Данилы. Она не сразу заметила эту взаимосвязь, но, когда поняла, что к чему, уже не удивлялась - на то он и сенсер, чтобы отличаться от обычных людей.

Алёна вышла на свет и прикрыла глаза ладонью. Убежище было устроено в земле, вход прикрывали наваленные в виде навеса ветки. Нора - вот что представляло собой жилище клана. Возле входа дежурили Лысый и Тёма, парни лет двадцати, вооруженные короткими автоматами. Девчонка помахала им, и они кивнули в ответ.

- Выглядишь хреново, - сообщил один из них, когда Алёна подошла. - Что случилось?

- Косой.

- Понятно. Этого говнюка давно пора пришить.

- Уже не надо.

Светлые брови на Тёмином лице слегка приподнялись.

- Хочешь сказать, сама справилась?

Вместо ответа Алёна продемонстрировала нож. Часовой присвистнул.

- Ай да крошка! Выйдешь за меня?

- Не в этом году, - отшутилась Алёна.

- Сама-то в норме? - спросил Лысый.

В отличие от товарища, он был угрюмым, нескладным парнем с выпавшими от излучения волосами - прежде его семья жила восточнее, где останки реактора фонили на всю округу, но потом перебралась сюда и, внеся крупное, по меркам Пустоши, пожертвование, присоединилась к клану. Родители Лысого умерли в позапрошлом году - рак доконал их, но парень пока держался, хотя выглядел - краше в гроб кладут. Вернее, клали, если верить рассказам стариков. Теперь осталась только присказка. Гробы делать было не из чего, и мертвецов закапывали в песке или спускали в колодцы, что уходили в землю за Чёрной стеной. Один Бог - если он есть, - знает, что там было прежде, до Революции.

***

Кто-то сильно тряс Алёну за плечи. Она чувствовала это сквозь сон, но не могла заставить себя открыть глаза: её сморила небывалая усталость.

Наконец, до сознания добрался голос Тёмы:

- Да проснись же ты!

Девочка с трудом разлепила веки, часто заморгала.

- Наконец-то!

- В чём дело?

Во рту было сухо, язык едва ворочался. Это из-за воздуха: по ночам из него уходила вся влага. Легенда гласила, что её крадёт Каппа, но кто поверит в такие сказки? Зачем биороботу влажность, если он живёт на берегу залива? Да и потом - существует ли вообще этот отшёльник? Люди всегда были склонны приписывать катаклизмы и прочие неприятности неведомым силам - так они придумали когда-то давным-давно богов. Должно быть, это было тысячи лет назад, если накануне конца своей цивилизации они сами стали богами - по крайней мере, для восставших машин.

- На нас напали! - Тёма встряхнул девочку ещё разок и заставил сесть. - Прячься!

Теперь Алёна услышала стрёкот автоматов: стреляли снаружи, но очень близко к входу в убежище.

- Кто?!

Сон как рукой сняло - даже удивительно.

- Не знаю. Какая разница?

- Их много?

- Как муравьёв.

- Наверное, кроты, - пробормотала Алёна, вставая.

Этот клан давно враждовал с её собственным. И считался довольно многочисленным.

- Беги по тоннелям, - сказал Тёма. - Не возвращайся. Жди остальных. Если… - он запнулся, по его худому лицу скользнула тень, - кто-нибудь выживет, тебя найдут.

Он умчался в бетонный коридор, прижимая к груди автомат.

Алёна схватила рюкзак со своими вещами. Она всегда держала имущество собранным - на такой вот случай.

«Если кто-нибудь выживет…»

Девочка понимала, что это означает: шансов уцелеть почти нет. Взрослые будут удерживать позиции, прикрывая отход детей в глубь катакомб, но сами полягут все. Клан будет уничтожен. Возможно, та же участь постигнет нападавших - если только они не объединились ещё с каким-нибудь кланом.

Алёна поспешила в дальние тоннели. Она не видела остальных детей - они или ушли раньше, или отправились другими путями. Это не имело значения. Без взрослых они долго не протянут. Несколько дней, быть может, пару недель - но потом их либо обнаружат роботы-охотники, либо члены других кланов. При любом раскладе ни на что хорошее рассчитывать не придётся.

Девочка убегала, слыша звуки стрельбы. Прозвучала даже пара взрывов: нападавшие разжились гранатами и пустили их в ход. Зря. Это почти наверняка привлечёт внимание машин, которые скоро будут здесь.

Алёна свернула направо. Она хорошо знала тоннели - как и все их обитатели. Без этого было бы трудно выжить.

Зачем она убегала? Всё равно обречена. Это «спасение» не имело смысла.

Девочка затормозила перед ржавой лестницей, ведущей наверх. Минуты две она карабкалась, пока не очутилась в маленьком помещении с выбитыми окнами. Здесь и следовало дожидаться остальных. Алёна решила последовать инструкциям, которые вдалбливали в неё и остальных с самого детства: закрыла крышку люка, села в угол и, подтянув колени к подбородку, приготовилась ждать.

Было странно, что в помещении не оказалось других детей: девочка рассчитывала встретить их здесь. Она была уверена, что они добрались раньше неё.

Спустя минут десять Алёна поднялась и подошла к оконному проёму. Вдалеке полыхал огонь, мелькали вспышки выстрелов - бой продолжался. Девочка достала из рюкзака большой чёрный бинокль - бесценное сокровище, найденное на полуразложившемся трупе какого-то старателя. Алёна прижала окуляры к глазницам, подкрутила колёсики.

Люди больше не сражались. Всё обстояло гораздо хуже: роботы-охотники примчались на звуки выстрелов и вспышки взрывов, зная, что никто, кроме человека, не способен произвести подобный эффект. Конечно, теперь часть машин рыскала по тоннелям убежища, отыскивая уцелевших, а другая атаковала людей снаружи - чужаков, напавших на клан Алёны. Девочка испытывала радость, наблюдая за тем, как роботы обрушивались на отстреливающихся и, пригвоздив в земле, начинали препарировать. Машины никогда не пользовались лазерами - это требовало слишком больших энергетических затрат. Они предпочитали пускать в ход металл: лезвия и пилы. Алёне было видно, как одного из нападавших распластали возле входа в убежище и методично потрошили. Старый Демид утверждал, что роботы ищут в людях души, потому и устраивают подобную расчленёнку.