АН -7

Заключительным номером дипломатического протокола стало вручение ему — ага, опять через тех же посредников — трёх ниток стеклянных бус, которые он в конечном итоге все три на себя и напялил — видимо, оттого, что они были разного цвета, и каждое из ожерелий оказывалось таким образом уникальным. А разве ж можно выпустить из своих загребущих начальственных рук уникальную вещь? На этом мы с халявой и закруглились, потому как нехрен их баловать. Презентация презентацией, но она ж не самоцель, а типа рекламной акции для будущего бизнеса, и не к халяве их надо приучать, а к бартеру типа "дашь на дашь". Главнюк их, кажется, тоже въехал, что презентация окончена, поскольку снова разродился торжественной речугой на своей дикарской тарабарщине и сделал нам приглашающий жест, а толпе — вернуться к прерванным занятиям.

— Они нас не вот этим ли, часом, угощать собрались? — спецназер подозрительно кивнул в сторону баб, скучковавшихся вокруг большого горшка и занятых откусыванием кусочков от ломтей вываренной маниоки, их тщательным разжёвыванием и сплёвыванием этой жвачки в горшок.

— Именно, — подтвердил его опасения геолог, — Слабоалкогольный напиток такой у них, сбраживание идёт за счёт ферментов слюны. Те, кто пробовал, говорят, что он не так уж и плох, если отвлечься и не думать о способе его приготовления…

— Короче, не сметь думать о белом медведе, — хмыкнул я.

— Взгляните на это дело с другой стороны, — предложил Серёга, — Сбраживание они производят, как видите, в нормальном глиняном горшке, и сам этот горшок у них, как видите, не единственный. А раз у них есть нормальная керамическая посуда, то и жратву они в ней варят нормальным способом на огне, и нам не придётся дожидаться, пока они вскипятят воду раскалёнными камешками. Всё-таки керамика — это великое дело. Кстати, Юля говорила про эту земледельческую культуру на Маражо — у них тут кроме горшков будет ещё и скульптурная посуда делаться — ну, в более поздние времена, если судить по датировке находок. Надо бы глянуть, и если такая уже есть, так сменять уж пару-тройку образцов хотя бы, иначе она меня не так, как эти, а прямо живьём сожрёт.

— Ну, если она у них не священная какая-нибудь, то вполне можно и сменять, — прикинул я, — Мелочёвки для обмена мы прихватили с запасом.

— Человечиной-то они нас, надеюсь, не вздумают кормить? — озвучил таки наше общее беспокойство Володя, — Я, конечно, всё понимаю и все местные обычаи уважаю, но не до такой же, млять, степени!

— Гарантировать стопроцентно, сам понимаешь, нельзя ничего, — ответил геолог, — Но в данном случае маловероятно. Судя по тем черепам, совсем свежего нет, а поедают они убитого сразу всем селением, так что на одно только такое пиршество его и хватает. Пленников на привязи мы с вами не наблюдаем, а своих они не едят, так что и специально для пирушки с нами им забить на мясо, вроде бы, некого.

— Ты уверен? — спросил я, поскольку тоже размышлял на предмет, как бы нам в случае чего отмазаться от угощения человечиной, не обидев при этом хозяев, — Забить, тут же разделать и тут же поджарить — дело разве долгое? Да даже пускай и сварить — сам же говоришь про эти ихние горшки, в которых это быстро.

— Ну, я ж сказал, что без гарантии, но исторические тупи своих не ели. Я как-то смотрел старый бразильский фильм про них — без русского перевода, правда, но общий смысл с пятого на десятое был понятен и так. Там было про пленного француза, которого они в конце концов убили и сожрали. Дело это чисто внутреннее для селения, и никакие соседи и прочие чужаки на него не приглашались. Тут у них всё немного попримитивнее, чем было у тех тупи в том фильме, но во многом похоже, а этот каннибальский обычай был завязан на религию, так что не должен был очень уж ощутимо измениться. Поэтому — очень маловероятно. Скорее всего, самое неприятное, чем нас реально могут угостить — это какие-нибудь личинки, но священной едой они ни у кого не считаются, так что мы и отказом от них никого не обидим. Ну и вот это пиво ихнее из этой маниоковой жвачки, но тут уж придётся хотя бы пригубить из вежливости…

Ни человечиной, ни даже личинками насекомых нас, хвала богам, потчевать не стали. Кукурузы, впрочем, у них тоже, как мы и ожидали, не оказалось ни в каком виде. Маниоковые лепёшки, конечно, горчили, слегка горчил и и маниоковый напиток, хотя в большей степени его вкус был кисловат и в принципе приемлем. Алкоголя в нём — ну, на вкус побольше, чем в кефире или квасе, но поменьше, чем в вине или пиве — много надо выпить, чтобы капитально развезло, а это в наши планы, естественно, не входило. Ну, ещё и несколько брезгливо было помногу его в себя вливать, поскольку видели ведь уже, как он делается. Предложенное нам мясо было светлым и на вкус напоминало курятину, явно при жизни летало или ползало, а уточнять мы не стали — не человечина и не насекомые, и на том спасибо. Была, естественно, и рыба — довольно таки костлявая, как это и водится обычно за речной и озёрной, так что есть её приходилось осторожно, то и дело извлекая мелкие косточки, но учитывая речные устья, впадающие в Пресное море — где ж им тут нормальной-то морской рыбы наловить? Чем богаты, как говорится. А вот каша, которой нас потчевали в качестве гарнира — удивила. В полумраке туземного шалаша не особо-то и разглядишь, из чего она, но на вкус — вот мля буду, в натуре, век свободы не видать — рис больше всего напомнила! Серёга — и тот в осадок вывалился, потому как рису где расти и возделываться в эти времена положено? Правильно, в Юго-Восточной Азии, то бишь от Китая и южнее, так где тот Китай и где южноамериканская Амазония? Нет, ну есть ещё и североамериканский дикий рис, индейский так называемый, который чингачгуки прямо с челноков своих берестяных в реале собирали, но во-первых, то ж в Северной Америке, а мы — в Южной, а во-вторых, то ж не настоящий рис, а просто похожий на него отдалённо родственный ему злак, да и похожий-то далеко не во всём. Зерно у него, например, очень длинное и тёмное, от коричневого до вообще чёрного — ну, если об очищенном от шелухи говорить, конечно, то бишь о крупе. Наш геолог его в прежней жизни пробовал, в продаже он имелся, просто дорогой, так с его слов у того чёрного риса и вкус своеобразный, вроде орехового, с нормальным обычным рисом хрен спутаешь, а тут — вполне рисовый вкус. В общем, удивили гойкомитичи, без балды.

Порадовал нас и фруктовый десерт, состоявший из ананасов покрупнее и слаще тех маракайбских, что мы раздобыли в прошлый раз, и ещё из чёрных ягод величиной с виноградные, но с одной косточкой, не гроздями, а россыпью и по вкусу напоминавших, скорее, ежевику. Серега — без полной уверенности, поскольку не был в этом деле знатоком — предположил, что это могут быть ягоды пальмы асаи. Спецназер же прикололся с этих чуд в перьях, имеющих из чего сбродить нормальное ягодное вино, но почему-то вместо него давящихся этой горько-кислой маниоковой жвачкой своих баб. И вот нахрена? Ради своей особой племенной самобытности, что ли? Или сами переселились сюда не так давно и не успели ещё нащупать опытным путём всех достоинств местных ништяков? Так или иначе, нам следовало взять на заметку ещё один полезный фрукт…

Подкрепившись и выкурив с вождём большую трубку, мы вышли наружу под дневной свет — ага, делать бизнес. Нам было что предложить красножопым. И у главнюка, и у всей их толпы глаза разбежались уже на самом первом этапе, когда мы выложили на обозрение яркие матерчатые ленточки и несколько ниток стекляшек — поменьше тех, что подарили в самом начале, но такого же типа. Судя по горящим глазам дикарей, продать нам если и не всю родину, то какой-нибудь небольшой её кусочек уже и теперь согласно было большинство. А ведь это было ещё далеко не основное! Выложив следом большой рыболовный крючок, я показал им в сторону Пресного моря, изобразил рукой плывущую рыбу и как она хватает крючок — вся толпа зашушукалась, въехав, какую полезную вещь у них появился шанс заполучить. И когда мы вывалили затем ещё добрый десяток таких же крючков — это, судя по ажиотажу, тянуло на уже приличный кус ихней родины, а мы уже доставали ножи — несколько больших обычных и несколько малых складных. Подбираем деревянный прутик из-под ног, строгаем его сперва нормальным ножом, затем складной раскрываем и уже им делаем то же самое — толпа в осадке, и будь у них тут на продажу не сильно нужный им остров Манхеттен — думаю, сторговались бы и за него без проблем. Но нам пока не нужен Манхеттен, нам пока нужно коё-что другое. Момент назревал острый и рискованный. Судя по отчётам участников экспедиции Магеллана, баб и девок тутошние чингачгуки на европейские ништяки сменять должны бы, но мало ли, как их нравы могли измениться за полтора с лишним тысячелетия? С другой стороны — вся толпа замерла в ожидании, что именно мы запросим взамен наших сокровищ.