АН -7

Тем более, что и времени-то особо нет — и нам поскорее тут всё спланировать и наладить, да и на Кубу поспешать, и им тут за месяц все первоочередные планы в жизнь воплотить, потому как через месяц заканчивается дождливый сезон и начинается сухой. Первым делом — построиться хоть как-то, дабы от непогоды укрытие иметь. Вторым — под поля и огороды участки разметить и начать их расчистку. Третьим — мелиорацию эдакую небольшую произвести, соорудив на ручьях запруды с калитками простейших шлюзов и вырыв оросительные арыки с колодцами. Четвёртым — распланировать уже расчищенные участки по посевным культурам с учётом предстоящего севооборота. Пятым — наладить прибрежную рыбалку и промысел черепах в бухтах хотя бы с примитивных плотов — нет времени строить нормальные лодки. Шестым — отсеяться и посадить плодовые культуры, затем — технические, включая хлопок, абиссинский банан и африканский бамбук. Если к концу дождливого сезона всё это успеют — будет хорошо. Улучшить жилища, выстроить причалы и верфь в бухте, а на ней — уже нормальную промысловую флотилию, не поздно будет и в сухой сезон. Тогда же и сооружённую наспех мелиорацию до ума уже доведут. Большего им, собственно, имеющимися силами в первый год и не успеть.

Пока, конечно, первоочередные задачи только в самых начальных стадиях. Ну, предварительно-то деревня отстроилась, хоть и весьма убого даже по сравнению с теми же лузитанскими деревнями у нас. Я имею в виду, конечно, не те, что уже обустроены по турдетанскому образцу, а те, что были там до операции "Ублюдок", и те, что остались ещё не охваченными турдетанским кудьтурным влиянием — сохранились ещё и такие в северной части нашей лузитанской Турдетанщины. Но и они ведь не сразу строились, а тут — что можно было успеть за четыре дня? Вот что можно было, то и успели. Подход у людей тут в основном двоякий — кто-то кровлю сразу нормальную сооружает из дощечек вместо отсутствующей пока-что керамической черепицы, а стенами довольствуется пока плетёными из прутьев на каркасе из подпирающих крышу столбов, а кто-то — наоборот, с капитального каменного цоколя начал и довёл его где-то по колено высотой, а выше — те же столбы и сразу крыша, крытая ветками и сухой травой вместо привычной по Испании соломы. С виду, если того каменного цоколя не разглядел, то шалаш шалашом. Если на материке у гойкомитичей их хижины даже посолиднее окажутся, то я этому нисколько не удивлюсь. На серьёзную работу и время нужно серьёзное, а где ж его выкроить, то время? От дождя ведь защищает же и так? Ну и достаточно пока, потому как полгода ещё сухого сезона впереди, за который всё можно будет спокойно и вдумчиво достроить подобротнее, а сейчас и посрочнее дела есть. Орошение не подготовлено, морской промысел даже не начат, поля с огородами не вскопаны, гончарная мастерская всё ещё без печи, а кузница — без горна. А ещё ведь и сажать, и сеять, и куча ещё всяких дел по мелочи…

Остров мы ещё в Оссонобе решили Бразилом обозвать. Фернанду-ди-Норонья — это даже для нас длинно, а хроноаборигенам и вовсе натощак не выговорить, ну так и чего ж мы будем сами мучиться и людей мучить? Тем более, что после "открытия" Бразилии и её ведь надо будет обозвать, так в честь острова как раз и обзовём. В реале эпоху Великих Географических открытий оно так и делалось, разве только острова были не настоящими, а легендарными и намалёванными средневековыми картографами по наслышке от балды. Антильский архипелаг, например, в честь несуществующей мифической Антилии назван, а Бразилия, которую первооткрыватели тоже за большой остров приняли — в честь такого же легендарного Бразила. Ну а мы ведь разве против традиций исторического реала, если нам это не трудно? Мы даже добросовестнее будем, потому как у нас наш Бразил — хоть и маленький, но зато вполне реальный, а не высосанный из пальца. А Бразилия — это страна такая возле Бразила, по сравнению с пересечённым океаном — рукой подать.

Деревню же эту, которой со временем предстоит разрастись в какой-никакой, а всё-таки городишко, решили обозвать Каурой. По многочисленным просьбам трудящихся, абсолютное большинство которых в количестве аж семнадцати семей оказалось из Кауры — той, что в Бетике, неподалёку от миликоновского Дахау. Собственно, это тоже в рамках реальных исторических традиций. Есть Бирмингем аглицкий, и есть американский — не Новый, а просто Бирмингем. Есть в Штатах и несколько городков Москва, и даже парочка Санкт-Петербургов. И не только в Штатах так повелось, но и у латиносов испаноязычных тоже. Колумбийские Медкельина и Картахена в честь испанских обозваны, мексиканская Гвадалахара тоже город-тёзку в метрополии имела, и это же только то, что сходу в памяти всплывает, а сколько ещё подобных примеров мы не знали, да ещё и забыли? Так что всё нормально, и если хочется бывшим каурчанам снова жить в Кауре, так они имеют на это полное и неоспоримое право. Могут даже и горожанами на этом основании себя считать, потому как в Испании любую большую деревню хотя бы уж частоколом с парой башенок обнеси — уже городом считаться будет, а та испанская Каура эту трансформацию пройти успела — там как раз заканчивали башенки по бокам главных ворот возводить, когда наш вербовщик к ним заявился.

Главным хлебным злаком на Бразиле будет, естественно, кукуруза. Я ведь уже упоминал, что влажных тропиков пшеница и ячмень не любят? Ещё эдемские финики на этом обломились, а мы, зная об их опыте, в Тарквинее даже и не пытались, а сразу ставку сделали на мексиканскую кукурузу. Рис ещё подошёл бы на хорошо орошаемых полях, но где ж его взять, тот рис? С ним — такая же хрень, как и со всеми прочими южноазиатскими ништяками восточнее Тапробаны, то бишь Цейлона — агентура тестя там уже бессильна, и пока мы сами в обход Африки в те места не сплаваем — только и можем, что облизываться на всплывающие в памяти красивые и аппетитные картинки. В нашем реале конкистадоры на Эспаньоле и Кубе давились горчащими лепёшками из аравакской маниоки, от которой многие из них болели, а кукурузу кубинские араваки ели только в печёном виде, обгрызая прямо с початков и даже не догадываясь вылущить зерно, смолоть и испечь лепёшки. Вот когда уже Кортес в Мексике с тамошними кукурузными тортильями ознакомился, тогда только и решилась у вест-индских испанцев проблема с местным хлебным злаком.

Нам — благодаря послезнанию и уже имеющейся кукурузе — в качестве хлебной культуры клубневые не нужны, так что без непривычной средиземноморским желудкам горькой и ядовитой при неправильном приготовлении маниоки мы прекрасно обойдёмся. По прямому же клубневому назначению есть батат, у которого урожайность не хуже. Ещё через год нехватку хлеба здесь частично компенсируют печёные плоды кубинской папайи, семена которой мы привезли с Горгад, где её удалось акклиматизировать на Сант-Антане в наиболее влажных местах. По идее, тут она должна прижиться ещё лучше. Проблемнее всего с масличной пальмой, любящей регулярные осадки, так что и здесь хитрожопить с ней приходится, подыскивая водопады или сооружая их кое-где искусственно в верховьях главного ручья и его притоков. Но это культура не столько пищевая, сколько техническая, нужная больше на светлое будущее, а для пропитания колонистов важнее, конечно, чисто пищевые батат с папайей, хотя основным "вторым хлебом" на Бразиле станут всё-же не они, а бананы. Не очень-то легко было доставить через океан ростки-отводки обоих его пищевых сортов — фруктового и овощного, но дело того стоило. Хорошо известный нам фруктовый банан и свежий хорош, и сушёный, причём сушёный можно и в муку молоть, выпекая подобие хлеба. А овощной в варёном, жареном или печёном виде — чем не гарнир вместо отсутствующего у нас картофана? Он и на вкус его напоминает, так что пока через красножопых правильный настоящий не раздобудем — будем довольствоваться вот этим неправильным из овощных бананов.

Жаль, конечно, что оба его пищевых сорта абсолютно без семян, которые было бы в сотню раз легче перевозить. То ли дело абиссинский банан, костлявый настолько, что есть его — занятие для мазохиста? Зато и размножается семенами, которые можно отвезти без малейших проблем куда угодно, а нужен он нам в качестве технической текстильной культуры, волокна которой по качеству практически не уступают знаменитой малайской абаке. Ну, такая костлявость, как у него, пищевым сортам, конечно, противопоказана, но пара-тройка семян на плод была бы вполне приемлема, а распространение его облегчила бы нам многократно. Увы, как и пригодные в пищу культурные ананасы, пищевые бананы — виды гибридные и бессеменные, размножающиеся только вегетативно, вот и приходится с этими пищевыми бананами и ананасами мучиться, осторожно перевозя и поливая всю дорогу их посаженные в горшки боковые побеги-отводки. А куда от этого деваться?