Союзник (ЛП)

Но он кивком отсылает их, продолжая нести меня через дворец, пока я плачу, прильнув к нему. Я понимаю, куда мы направляемся, и, когда входим в его спальню, у меня перехватывает дыхание. Все разбросано, словно здесь произошел бой. Слуги носятся по комнате, убирая, что могут. Огромная кровать Тарика испорчена, матрас разодран, а на когда-то красивом дереве нацарапаны вульгарные сцены. Привычный запах лаванды сменился стойким зловонием фекалий, смешанным с запахом моющего средства, которым слуги обычно чистят уборную.

— Пожалуйста, оставьте нас, — громко говорит Тарик и мужчины и женщины, один за другим, прекращают свои дела и выходят из комнаты. Тарик все еще держит меня на руках, когда последний закрывает за собой дверь.

— Сбившееся с пути — просто животные, — говорю я.

— Они больны, — напоминает он, нежно укладывая меня на кровать. Он ложится рядом, притягивает меня к себе, снова прижимая мое лицо к своей груди. — Я хочу, чтобы ты поплакала, Сепора. Плачь, пока в тебе ничего не останется. Плачь обо всем, что потеряла.

— Я не хочу.

— Хоть раз в жизни не борись со мной. Тебе нужно оплакать свои потери. Прошу, Сепора.

Этот жест настолько нежен, что остатки горечи, которые я испытываю к нему, исчезают. Я прижимаюсь к нему и отдаюсь горю. Я плачу, в основном, о Нуне, но немного и о другом. Плачу по своему потерянному королевству, об утраченном будущем с Тариком, об утраченном доверии к матери. Оплакиваю даже потерю отца, но не его смерть, а то, как он жил. И что он во ответе за всё, что произошло.

Я плачу, захлебываясь рыданиями, и кричу в безопасных объятьях Тарика, а он крепко держит меня, не говоря ни слова. Я помню последние мгновенья перед тем, как заснуть. Тарик, наверное, думает, что я уже сплю, потому что целует меня в макушку и расслабляется.

Я проваливаюсь в забытье, полностью истощенная.

Проснувшись, я с удивлением обнаруживаю, что солнце еще не взошло. Рядом со мной на кровати стоит поднос с завтраком и запиской от Тарика:

«Приходи ко мне, когда подкрепишься и будешь готова.»

Я беру чашу с водой и опустошаю её, хватаю чашу с соком и тоже выпиваю. Я выпила бы еще — у меня обезвоживание из-за множества слёз, но не хочу звать слугу. Я еще не готова встретиться с Тариком. Да с кем угодно, если на то пошло. Почти все во дворце видели вчера меня сломленной и побежденной. Те, кто не видел своими глазами, уже, наверняка, слышали об этом. Принцесса Серубеля, которая не смогла проявить самообладание, как подобает королевской особе.

Я беру кусочек хлеба с подноса и направляюсь к большому балкону Тарика, чтобы насладиться восходом солнца. Но, когда я отодвигаю в сторону полотно, изрезанное на полоски, то едва не роняю хлеб. Балкон совершенно мокрый.

Потому что в Теории идёт дождь. 

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

36

ТАРИК

Когда Сетос с Саем возвращаются из Пелусии, дождь все еще идет. Они, промокшие насквозь, входят в дневные покои Тарика, ведя за собой на веревке еще одну незнакомую Тарику особу — явно пелусианку. Она намного старше Рашиди; морщины испещряют обвисшую пергаментную кожу. Волосы совершенно седые, и она настолько худая, что Тарику кажется, она давно нормально не ела.

Почему со своих миссий Сетос всегда возвращается с лишним человеком?

Сетос приветствует брата следующими словами:

— Внутренний двор затоплен по самые лодыжки, что это значит? — он трясет головой, чтобы избавиться от воды в волосах, как это делает Патра, когда заканчивает купаться. — Дождь невыносим.

Тарик совершенно с ним согласен. В первый день это ещё было в новинку, такого не видели в Теории веками. Молодые и пожилые выходили на улицу, чтобы посмотреть на грозу, наслаждались ливнем и отсутствием солнца, с удивлением и благоговением глядели на молнии.

Сейчас, спустя неделю, дождь стал просто в тягость. Его королевство не приспособлено к нескончаемым дождям, льющим день и ночь. Улицы базара затоплены, внутренние дворы дворца непроходимы, а Нефари продолжает подниматься. Сегодня утром ему сообщили, что она дошла до середины холма. И, как выяснилось, Патра боится грома.

— Мы принимаем меры, чтобы осушить внутренний двор, — говорит Тарик, — но я сделал упор на тренировочном дворе Маджаев. Сай, с возвращением. И кого я имею честь приветствовать сегодня в своих покоях?

Сай морщится.

— Не знаю, будет ли для вас честью, встретиться с ней, но это Эсмельда. Она лучшая Целительница во всем королевстве короля Грейлина.

Тарик поднимает бровь. В этот раз Сетос действительно превзошел сам себя. Сперва принцесса, затем Мастер-Целитель вражеского королевства. Возможно, она больше, чем просто рот, который нужно кормить. — И почему я вдруг не захочу с ней познакомиться? Нам нужна вся возможная помощь.

— Ну, для начала, она создала Тихую Чуму, — выдает Сетос, выдвигая для себя стул. Он скрещивает руки за головой. — Так что ограничь свою радость встречи до минимума.

Тарик пристально смотрит на Эсмельду. Если это имеет значение, она, похоже, раскаивается.

— Вы создали Тихую Чуму? — недоверчиво спрашивает он.

Она кивает.

— По просьбе моего короля, Ваше Величество.

— Зачем, ради всего святого?

— Я не задаю вопросов своему королю, Ваше Величество, — она решительно скрещивает руки перед собой. — Но я подозреваю, ради гибели Теории.

В этот момент Сай прочищает горло и выдвигает стул рядом с Сетосом, жестом приглашая Эсмельду присесть. Сетос закатывает глаза. Опускаясь на стул, Эсмельда трясется как колесница без колеса. — Спасибо, юный Сай.

— Видите ли, Эсмельде получили задание создать болезнь, которая поражает только теорийцев, — объясняет Сай. — Однажды король Грейлин и королева Ханлин пришли к ней и спросили, насколько это выполнимо. Они привили с собой захваченных в пустыне теорийцев. Она провела на них опыты и нашла способ, чтобы чума заражала только теорийцев.

Тарик чувствует, как сжимается его живот. Ханлин и Грейлин планировали это дольше, чем он думал.

— Вот почему мой отец умер первым, — говорит он напряженным голосом. — Первой жертвой должен был стать король. Как они проникли во дворец? — буря эмоций угрожает вырваться наружу, но Тарик изо всех сил подавляет ее. Эта женщина — убийца его отца. Он не может сейчас поддаться слабости. Не в том случае, когда Сепора так сильно оплакивает потерю Нуны. Он нужен ей. Он разочаровывал ее слишком много раз, чтобы разочаровать снова.

А еще он должен быть сильным и как король, и как сын.

Эсмельда качает головой.

— Я не знаю деталей, Ваше Величество. И мне жаль, что я причастна к смерти вашего отца.

Правда.

Но этого недостаточно. Слишком много людей пострадало, и даже погибло из-за этой женщины.

— Зачем ты привел ее сюда? — рявкает Тарик на Сетоса, давая волю охватившему его гневу. Он должен взять себя в руки. — Зачем нам эта женщина?

— У нее есть лекарство, — протягивает Сетос, равнодушный к гневу брата. — Так как мы немного спешили, Сай не смог так быстро выучить все этапы. Вот мы и решили взять ее с собой в качестве утешительного приза. Заставь ее работать или убей. Мне все равно.

— Она действительно очень умна, — говорит Сай и тут же спохватывается. — Я имею в виду для убийцы.

Эсмельда не опровергает обвинений. Похоже, она даже не беспокоится о своей участи. Когда Сетос заговорил о том, чтобы убить её, ее лицо осталось серьёзным. Вероятно, она многое повидала за долгие годы службы Грейлину. Наверное, смерть для нее является частью жизни. Кроме того, она слишком стара. Смерть, видимо, будет для неё освобождением.

Значит, нужно заставить ее работать.

— Мы лечили заключенных с помощью спектория, — говорит он Саю. Он опускает тот факт, что они сделали это силой. Сай всегда был сторонником добровольного лечения. Тем не менее для Целителя пришло время научиться, как правильно править королевством. Если Тарику приходится учиться, то и Саю тоже. — Он оказывает сильное успокаивающее действие. Но многие еще страдают безумием. Спекторй не действует на них.