Страница 8 из 45
— А-а-а! — заорала я во весь голос. Главное — привлечь внимание!
— Что здесь происходит? — Главный Иерарх казался раздражённым.
Пока Назарий собирался с мыслями, тупя взгляд и подбирая слова, я пошла в наступление. Кратко изложив своё видение ситуации, не забыв упомянуть предвзятое ко мне отношение Каздои, по-моему, я даже, назвав её пару раз «Козой» (от чего глаза Наставника стали похожи на блюдца), чётко объяснила свою позицию, не преминув заметить, что попала сюда случайно и не понимаю, почему меня томят, прессуют не нужными ангелам знаниями какого-то документооборота — я не бухгалтер и не секретарша вообще-то! — и никуда не выпускают, запирают, как преступницу. А потому либо разберитесь, либо назад верните, а я буду верить во Всевышнего и молиться, и соблюдать заповеди и вообще… Только верните…
Главный Иерарх слушал не перебивая. Сначала меня, потом Назария, пытавшегося меня вразумить и объясниться с начальством, потом наш спор, в котором Наставник мне явно проигрывал в логике и накале страстей (по моемо мнению). Но потом, когда я уже еле сдерживалась от ярости и чуть не вцепилась пальцами в васильково-синие глаза Наставника, спокойно, но чётко и очень жёстко, как ударом ножа, остановил нас:
— Хватит!.. Почему она всё ещё здесь? — наконец, строго спросил Главный Иерарх у Наставника— Верните меня обратно! — выпалила я, едва сдержавшись, чтобы не брызнуть слюной и не топнуть ногой. И разжала кулаки, стиснутые так, что заболели ладони.
— Это все, чего вы хотите? — как-то слишком спокойно, но с изрядной долей любопытства поинтересовался Главный, прищурившись и блеснув глазами.
— Да!
— А если я скажу, что это сделать невозможно? — он чуть склонил голову к плечу, изучая моё лицо и будто что-то выискивая в нём. — Ну, или… скажем, что это может сделать только…
— Ведите к нему! — перебила я главного Иерарха, почти чувствуя, как сильно бьётся в груди фантомное сердце.
— …Бог, — закончил он фразу и сложил на груди руки.
Я, конечно, не ожидала такой ответ. И даже отступила в полном ошеломлении, не зная, как воспринимать эту информацию. И подозрительно прищурилась. Что Бог в данном случае? Бог — он на самом деле есть, или Бог — то есть это невозможно вообще? Главный Иерарх молчал, наблюдая за моей реакцией, и, видимо, решимость в моих глазах заставила его добавить:
— Ангелина, ты мне нравишься. Ты хорошая девушка с искренним пытливым взглядом и чистой душой. Но ты должна понять и принять — Смерть конечна для человека. Назад пути нет.
— То есть… я верно понимаю, что вернуться невозможно, если только Сам Господь Бог не приложит к этому руку? — я не собиралась верить в то, что нет пути назад.
— Верно, — распылавшись в широкой улыбке, ответил Главный Иерарх и протянул мне руку, — позволь пригласить тебя на прогулку?
— Если только не по саду! — замялась я. — Он мне уже осточ… надоел в общем! — я перевела взгляд на недовольного Назария. Он всем своим видом показывал, что осуждает моё поведение: насупился, руки на груди сложил и тяжело дышал, явно сдерживая негодование.
— Как скажешь, — Иерарх протянул мне руку, в которую я вложила свою ладонь.
Дорогой Д, меня очень поразила красота того места, куда привёл меня Главный Иерарх.
Широкая, мягкая, как пух, словно струившаяся белоснежная с золотистыми бликами дорога больше напоминала тёплую реку. Она привела к высоким воротам.
Они были необыкновенны!
Ничто в них не оставалось неподвижным, как казалось на первый взгляд. Под пристальным взглядом, подобно ожившим трёхмерным изображениям, оживали истории подвигов Ангелов, по изумительной резьбе текли строки на енохианском[1] языке. Нежнейшая музыка стройными переливами, казалось, ласково окутывала саму душу и проникала под кожу, запечатлеваясь в памяти. Все оттенки золота смешались на белой невесомой ковке огромных врат, создавая неповторимую галерею картин, оживающих под моим взором.
Это было волнующе! Восхитительно! Невероятно!
Я спросила Главного Иерарха, куда он привёл меня. Это оказались ворота в город Ангелов. И мне было обещано, что скоро я пройду через эти врата Рая!
***
29 сентября (если я не ошибаюсь)
Дорогой Д, за последнее время произошло очень много всего, и времени вести записи просто не было.
Мне нещадно досталось от Каздои. Эта старая сухая коза выместила на мне всю свою ненависть и злость. Разве здесь вообще место таким эмоциям, чувствам и отношениям? Но я с улыбкой и высоко поднятым подбородком выслушала всё, что выкрикивал мне этот несносный сухарь, и, поинтересовавшись, всё ли она сказала, я ушла в свою комнату. Ох, видел бы ты её лицо…
А ещё мы попрощались с Майклом. Вряд ли мы ещё увидимся. Он посоветовал мне своего аколита.