Страница 8 из 11
— Здравствуйте, святой… ээээ… — я замялся, подбирая слова, как к нему обратится, «отец»? Как-то помпезно, учитывая, что в отцы-то он мне не годился, разве что в старшие братья.
— Авелей! Просто Авелей… — прервал моё эканье монах и, положив на моё плечо свою руку, продолжил: — …что тебя беспокоит, сын мой, и как тебя зовут?
— Сергей, ваше преосвящ….
— Не надо, Серёжа, по имени можешь, я всего лишь протодиакон, ну так что тебя беспокоит? — в глазах священника я увидел искренность, и, как бы смешно это не звучало, добро.
— Аааа… Авелей, у меня большая проблема и я не знаю… что делать… я запутался.
— Хорошо, Сергей. Ты хочешь исповедаться?
— Да… нет… не знаю, а просто поговорить мы можем? — я глянул на священника, почему-то он улыбался, и улыбка у него была приятная.
— Конечно же, можем, пойдем, сын мой, во двор, там ты поведаешь о своей проблеме.
Мы вышли из церкви и направились к скамье, оттенённой ветками берёзы. Вокруг никого не было. Мы сели рядом и начали разговор наедине, без свидетелей.
— Сергей, ты крещённый?
— Да! — ответил я, инстинктивно вытащив свой нательный крестик на верёвочке, и зачём-то показал его, в качестве доказательства. — Мне было лет пять, и я почти не помню этого момента, а потом мама говорила, чтобы я об этом никому не рассказывал…
— Эээх! — вздохнул печально Авелей и перекрестился. — Да… прости нас Боже, такие времена были, бесстыдные и безбожные… Твоя мама была молодец! А я вот уже в зрелом возрасте крестился… ну да ладно, так с чем ты пришёл к нам? Я за тобой уже пару недель наблюдаю и вижу твоё беспокойство. Если готов, то можешь поведать мне, а значит и Богу.
— Даже не знаю, как начать… — замялся я, почёсывая голову — видите ли, у меня есть дар с детства…
— Ага! — ободряюще кивнул священнослужитель.
— Я могу оказаться в другом человеке, в последние мгновения его жизни… — по изменившемуся взгляду Авелея, я понял, что могу лишиться внимательного слушателя, поэтому, не теряя времени, продолжил, — это на самом деле, Авелей, не подумайте что я сумасшедший…
— Верю, верю! — эти обволакивающие нотки в голосе я узнал, в психлечебнице только так со мной и разговаривали, — а может у тебя ещё кое-какая проблема есть?
— Есть! — ну а почему бы собственно нет? Я решил рассказать всё. — А ещё я могу оказаться в теле ангела-хранителя… ну конечно не в теле, а в сущности его, что ли, внутри… но тут еще одна проблема…
— Какая же? — глаза у диакона, или как там его, расширялись с каждым произнесенным моим словом.
— Ангелы чувствуют моё присутствие в себе, и самое интересное, они очень любят поучать и командовать, а я ничего не могу с этим поделать…
— Да что ты говоришь!
— Ага, а вот когда я переживаю чужую смерть, я всё это испытываю на самом деле. Если человек умирает болезненно, то и я это чувствую на себе… Однажды я тонул другим человеком, вы бы знали как было реалистично, я даже вкус воды помню….
— Сережа! — прервал мои излияния, Авелей. — А вы случайно алкоголизмом не страдаете?
— Я собственно и пришёл с этой проблемой, в основном. Пью! — я утвердительно качнул головой. — Не хочу пить, а не могу с собой ничего поделать…
— Фуу! — с облегчением выдохнул диакон. — Ну, это многое объясняет…
— Не, не … я и в самом деле обладаю даром!
— Так… и как же ты вселяешься в другие…эээ, сущности, — произнеся последние слова, Авелей посмотрел печально на небо и опять перекрестился. — Случайно не после того, как отведаешь огненную воду?
— Нет, не после того… — ох, чувствовал я, что объяснятся мне, предстоит долго — благо, была середина дня, а значит и времени у меня, было предостаточно.
Часть 2 Глава 2
Долго мы вели разговор, точней я вёл монолог. Батюшка терпеливо слушал меня с сочувствием и вниманием, и я понимал, что он ни слову не верит, но внимает каждому моему слову. Когда я рассказывал про матушку и Лизу, Авелей даже вытащил платок и протёр край глаза — проняло…
— …И теперь я не знаю, что делать дальше… вроде добился благополучия, но оно мне поперёк горла стоит. Я чувствую, что создан для людей! — я гордо глянул на диакона. Налетел легкий ветерок, от которого почему-то засвербило в носу. Пришлось чихнуть и невольно испортить «величественный» момент.
— Будь здоров, сын мой! — не отводил недоумённого взгляда от меня, Авелей.
— Спасибо. Ну… так что мне делать? Может в церковь податься? А то на свободе пью и пью… и ничего не могу с собой поделать, а в это время люди теряются, страдают…
— Знаешь что, Серёжа? Мне кажется, чудеса есть на свете, но иногда нами играют наши же пороки! Алкоголь, сын мой, это самый главный порок в многострадальной нашей стране и часто видения нам странные несёт!
— Я понимаю это, но первый раз, когда пережил первую смерть, мне было лет семь или восемь… А тогда я точно ещё не употреблял! В это тяжело поверить, особенно в ангелов, но вы же священник! Уж кто, как не вы, должны мне помочь и принять мои слова на веру!
— Эх, Сергей! Ну-ка, поцелуйте! — вытащил из кармана рясы серебряный крест, Авелей и протянул его к моим губам.
— Зачем? — в недоумении, я посмотрел на этот блестящий в лучах солнца, крест, наклонился, и всё же поцеловал его.
— Так, проверить надо…. — внимательно смотрел на мой поцелуй Авелей, как будто и в самом деле, надеялся, что я сгорю после этого прямого контакта с религиозным артефактом, и, так сказать, проблема решится.
— Видишь ли, Сергей, в нашем мире очень много чудес происходило, и будет происходить, но все же законы математики и физики, преобладают в нём! Я хоть и служитель церкви, но, по секрету тебе скажу, вера в Бога иногда подменяется верой в чудеса! Человек, по своей натуре, пытается свой страх перед смертью смягчить и поверить в бессмертность души. Посмотри, сколько есть религий! И все считают свою веру единственно верной и правильной. Но, это же глупость! Если есть мусульманский Аллах, то, что получается? Все неверные сгинут в геене? Или наоборот? Все мусульмане сгорят в аду, потому что другой Бог правит вселенной?
— Как то вы не по-православному говорите… — даже немного засомневался, правильно ли я сделал, что обратился именно к этому диакону. На Авелея я теперь смотрел с недоверием.
— Не пугайся, Сергей, я православный…,просто уверен, что и мусульманин прав, и буддист и даже, тьфу, католик! — Авелей, сплюнув, перекрестился. — Путь к Богу, к Единому Богу, может быть извилист, и через другие веры, но уверен — у Бога нет национальности! А твой дар — это, случайно, не плод твоего воображения после всего пережитого? Иногда мы под воздействием спиртного видим странные вещи и даже осязаем их, как реальность. А это всего лишь страх смерти такими видениями замещает обыденность!
— Не знаю как насчет подмены… и вообще, Авелей, вы случайно не пытаетесь меня перенаправить в другие инстанции? Я в церковь пришёл за помощью, а не за лекцией на весьма сомнительную тему. — И в самом деле, для священника, его слова попахивали ересью.
— Нет, Сережа, перенаправлять я тебя не буду, ты пришёл в это божье лоно по нужде, и мы должны тебя принять и по возможности помочь! Я тебе дам очень мне дорогую вещь. — Священник снял с шеи, через голову, медную цепочку с жетоном и протянул её мне. — Она точно принадлежала человеку, ушедшему к богу. Яви чудо!
* * * *
Мы идём по пустому аулу с взведёнными «калашами», цель — особи мужского пола. «Язык» направил нас именно в это поселение, где-то тут засела небольшая группа «душманов». Наше отделение шерстит западную часть деревни. Я и мой друган Андрюха, заходим в крайнюю хибару, слепленную из глины и дерьма. Нам навстречу выбегает чучмечка лет сорока, начинает трещать что-то на своем тарабарском, и махать руками.
— Пошла вон! — сплюнул я вбок и рукой толкнул её в сторону. Женщина легкая, одни кости да мослы, отлетела как куль опилок и с придохом «растеклась» по стенке. Из соседней комнаты выбежали трое детишек. Похоже, младший совсем недавно научился ходить, потому что неуклюже спотыкается. Грязные и голожопые, но крикливые, до ужаса. Я отпихиваю ногой, слегонца, деток в сторону, почему-то мне смешно, — ха ха, Дюша, во обезьянки, не это ли банда «духов»?