Страница 4 из 15
2-й эскадрон был принят штабс-ротмистром Константином Васильевичем Дараганом (р. 14 мая 1875 г.) в начале 1904 года, три месяца спустя, 1 2 апреля, двадцативосьмилетний офицер был произведен в ротмистры.
Командир 3-го эскадрона ротмистр Николай Петрович Коломнин (р. 2 6 мая 1863 г.) посвятил военной службе всю свою жизнь. Выпускник Орловской Бахтина военной гимназии (188 1 г.), он в 1883 году окончил по первому разряду полный курс наук в Николаевском кавалерийском училище и затем прошел путь от корнета до ротмистра в 24-м драгунском Лубенском полку. В октябре 1895 года его командировали в Офицерскую кавалерийскую школу, однако ввиду перехода школы на новое положение в августе следующего года его отчислили и вернули обратно в полк. А вскоре, в октябре 1896 года, вместе со своим эскадроном он был отправлен на формирование 52-го драгунского Нежинского полка. И с тех пор никакого продвижения по службе.
Командир 4-го эскадрона ротмистр Александр Дмитриевич Дросси (р. 28 августа 1866 г.) был утвержден в этой должности 16 мая 1900 года. По окончании в 189 1 году Елисаветградского кавалерийского юнкерского училища направлен корнетом в 18-й драгунский Клястицкий полк. В 52-й драгунский Нежинский полк переведен штабс-ротмистром 5 января 1897 года. Через два года был произведен в ротмистры (ВП от 1 5 марта 1899 г.) и 9 октября принял эскадрон.
И командир 6-го эскадрона, поляк Карл-Болеслав Тупальский (р. 16 апреля 1870 г.), выпускник Николаевского кавалерийского училища (189 1 г.), тоже попал в 52-й драгунский Нежинский полк из 18-го драгунского Клястицкого. Случилось это при формировании полка в октябре-ноябре 1896 года. После этого он перебывал на разных должностях: хозяина офицерского собрания, заведующего полковой учебной командой. Приходилось ему временно командовать и 1-м, и 2-м, и 3-м, и 4-м эскадронами. Наконец, он был произведен в ротмистры (ВП от 12 июня 1902 г.) и в том же году 8 июля утвержден в должности командира 6-го эскадрона.
Все ротмистры, кроме А. Я. Загорского, носили всего лишь по одному скромному ордену Св. Станислава 3-й степени, разумеется, без мечей и банта. У некоторых имелась еще серебряная медаль в память царствования Императора Александра III. И это – всё! Отсутствие боевых наград красноречиво говорило об отсутствии боевого опыта.
Зато у командира Нежинцев полковника Павла Александровича Стаховича (р. 14 января 1865 г.) вся грудь была в орденах и медалях. Карьера его складывалась весьма успешно: он был, что называется, баловнем судьбы. В 9 лет его зачислили пажом к Высочайшему Двору, после обучения в Пажеском корпусе – производство в корнеты, в Кавалергардский Ее Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полк (14 августа 1884 г.). Через три года был зачислен в Николаевскую Академию Генерального штаба. Курс наук в Академии окончил по 1-му разряду и был причислен к Генеральному штабу. Потянулись будни штабной работы, разнообразие в которые внесло недолгое цензовое командование эскадроном в 3-м драгунском Сумском полку да прикомандирование на полгода (в 1899 г.) к 52-му драгунскому Нежинскому полку для ознакомления с общими требованиями управления и ведения хозяйства. Затем началась более интересная жизнь: числясь делопроизводителем в канцелярии Военно-ученого комитета Главного штаба, полковник П. А. Стахович побывал в командировке в Южной Африке, где наблюдал за действиями британских войск на первом этапе Англо-бурской войны. Вследствие этого в 190 1 году получил от короля Великобритании Эдуарда VII памятную медаль. Следует заметить, что к этому времени он собрал уже довольно значительную коллекцию отечественных наград: ордена Св. Станислава и Св. Анны, оба 3-й степени, орден Св. Владимира 4-й степени, серебряную медаль в память царствования Императора Александра III и еще две медали в память коронаций 1883 и 1896 годов. Иностранные регалии тоже не обходили стороной: был пожалован офицерский крест французского ордена Почетного Легиона (1897 г.), болгарский орден Св. Александра 3-й ст. (1898 г.), бухарский орден «Золотой звезды» 2-й ст. (1902 г.). Удивительно! Награды сыпались, хотя герой ни в одном сражении не участвовал. 6 декабря 1903 года полковник получил очередной орден – Св. Владимира, более высокой, 3-й степени. А через две с половиной недели, 24 декабря, он был Высочайшим приказом назначен командиром 52-го драгунского Нежинского полка. Правда, к месту нового служения он отправился только 19 января 1904 года, прибыл же и принял полк 2 3 января. До внезапной атаки японцев на Порт-Артур оставалось три дня …
3. Сражения под Ляояном и на реке Шахе
XVII-м армейским корпусом Маньчжурской армии командовал генерал от кавалерии барон А. А. фон Бильдерлинг, который был начальником Николаевского кавалерийского училища как раз в годы обучения там барона К. Г. Э. Маннергейма. Теперь этот корпус составлял костяк Восточной группы под Ляояном. Неудивительно, что и общее командование группой возложено было на генерала Бильдерлинга. 2-ю Отдельную кавалерийскую бригаду направили в район Сыквантунских сопок у реки Тайцзыхэ, на присоединение к войскам Восточного фронта (так стала называться группа, состоявшая из III-го Сибирского, X-го и XVII-го армейских корпусов – всего 85 тысяч человек и 295 орудий).
Японское командование, оставив против Порт-Артура осадную 3-ю армию генерала М. Ноги, повело наступление вдоль железной дороги на север силами двух дивизий 2-й армии генерала Я. Оку и двух недавно высаженных дивизий 4-й армии генерала М. Нодзу. С юго-востока на Ляоян через горные перевалы наступали три дивизии победоносной 1-й армии генерала Т. Куроки.
Поскольку ротмистр барон Маннергейм в это время еще находился в Санкт-Петербурге и никак не был связан с Нежинскими драгунами, ограничусь кратким описанием сражений, в которых принял участие полк в конце лета и в начале осени 1904 года.
На первом этапе выстраивания обороны под Ляояном на Нежинцев были возложены важные для всей армии задачи: они должны были освещать местность и вести наблюдение за противником на левом берегу Тайцзыхэ, обеспечивать летучую почту протяженностью в 50 верст между Ляояном и штабом войск Восточного фронта, поддерживать связь на правом фланге XVII-го корпуса с X-м корпусом, очистить тыловой район у Янтайских копей от хунхузов и рекогносцировать пути возможных перемещений нашей группировки. Весь район наблюдения полка был разбит на три участка, и в каждый назначался офицерский разъезд силою в 18 коней. Разъезды сменялись через двое суток.
Подполковник Генерального штаба М. К. Дитерихс в своей работе «Несколько страниц из боевой деятельности 52-го драгунского Нежинского полка» делает следующий вывод:
«Разведки драгун в течение 9-го, 10-го и 1 1-го Августа дали возможность Начальнику войск Восточного фронта составить себе совершенно точное определение района группировки главных сил армии Куроки, а отсюда и делать предположения о возможных действиях японцев в ближайшем будущем…»
Автор отмечает настойчивость при добывании сведений и чрезвычайную добросовестность в донесениях. Все важные сообщения тщательнейшим образом проверялись.
11-го августа армия Куроки перешла в решительное наступление на правый фланг войск Восточного фронта и вскоре вошла в связь с колоннами 4-й армии Нодзу. В ночь на 13-е августа уже все японские армии атакуют по всему фронту. Нападения были отбиты, тем не менее, в ночь на 15 августа главные массы русских войск отходят на казавшиеся более выгодными позиции. Однако теперь, когда после нескольких засушливых дней река Тайцзыхэ обмелела, для японцев открылась возможность внезапно ее форсировать. А на пути отборных соединений армии генерала Куроки находились лишь мелкие посты 52-го драгунского Нежинского полка…
Офицерские разъезды Нежинцев неустанно вели разведку и докладывали о накапливании сил противника на левом берегу Тайцзыхэ. А 18-го августа, в 5 часов 30 минут утра, разъезд корнета Романова донес, что японцы начали переправу вброд у деревень Сёше и Квантун. Драгунам пришлось отступить под сильным огнем, несколько людей и лошадей оказались ранеными. Тотчас же для более точного выяснения обстановки был выслан эскадрон и еще один офицерский разъезд. С переправляющимся противником завязалась перестрелка, но вскоре выяснилось, что на наш берег у Саканя переброшена дивизия пехоты с артиллерией и кавалерией, а у деревни Канкватун наводится мост на лодках. Донесение полковника П. А. Стаховича, посланное в 6.30 утра, пройдя через штаб Передового отряда и штаб 35-й дивизии, было получено в штабе XVII-го корпуса в 9 часов утра. И тут выяснилось, что генерал от кавалерии барон А. А. фон Бильдерлинг, прекрасный кабинетный работник, специалист по обучению военных кадров, любитель поэзии М. Ю. Лермонтова и изобразительного искусства, к сожалению, не обладал полководческим даром. Весь его корпус стоял на Сыквантунских высотах против переправившейся за ночь японской дивизии (той самой, что в апреле героически форсировала р. Ялу у Тюренчена) – но так и не была предпринята попытка сбросить врага в реку энергичным ударом. Штабом корпуса были «категорически воспрещены наступательные действия, чтобы преждевременными боями не нарушить планов командующего армией».