Страница 13 из 84
— Ты был бы гребаным позором, предателем. Что бы ты сделал? Куда бы ты пошел?
Адамо оттолкнул его.
— Мне насрать. Все что угодно лучше, чем стать такими, как вы.
Я направился к нему. Он вздернул подбородок.
— Ты говоришь это, потому что со дня своего рождения ты был защищен. Ты никогда не подвергался настоящей жестокости. Ты Фальконе, Адамо, и однажды ты будешь гордиться этим.
— Жаль, что я Фальконе. Лучше бы ты не был моим братом.
— Адамо, — предупредил Нино, глядя мне в лицо.
— Пошел ты! — Адамо закричал и побежал наверх.
— Рано или поздно он придет в себя, — протянул Нино.
— Сколько времени до прибытия пиццы? — спросил я Савио.
Он обменялся взглядом с Нино, прежде чем ответить.
— Двадцать минут.
— Время для телефонного звонка, — сказал я, кивнув Нино, который немного поколебался, но затем достал свой мобильный и пролистал его.
Нино протянул мне телефон с незнакомым номером.
— Это номер Данте, если он не изменил его с нашего последнего звонка много лет назад.
— Хорошо. Возьми некоторую одежду Киары. Белую ночнушку, если она у нее есть.
Нино нахмурился, но прошел мимо меня и исчез в своем крыле.
— Как ты собираешься держать ее в узде? Убедиться, что она не попытается сбежать или покончить с собой?
— Ее всю жизнь защищали. Она далеко от дома, далеко от мужчин, которые защищали ее. Свобода пугает ее больше, чем плен.
Савио рассмеялся.
— Похоже, ты в этом уверен.
Я усмехнулся. Нино вернулся, выглядя близко к ярости, как никогда. Он протянул мне одежду. Серебристую атласную ночнушку. Идеально.
— Киара подозревает, что что-то случилось.
Я взял одежду, не утруждая себя комментариями, и прошел мимо него в свое крыло, где ворвался в комнату Серафины без стука.
Я перевел взгляд с пустой кровати на стену за ней, где Серафина пыталась открыть окно, что она не могла сделать без необходимых ключей.
Она обернулась, кроваво-красные простыни обернулись вокруг ее тела, ее светлые волосы дикой гривой скользили по плечам. Ее кожа светилась такой невинной белизной на фоне красной ткани. Мне захотелось провести по ней языком, чтобы убедиться, что она на вкус такое же чистая, как она выглядела.
Не съежившись в постели, как я ожидал, а пытаясь убежать. Эта маленькая птичка, казалось, отчаянно пыталась сбежать из моей клетки, только чтобы порхнуть прямо к Данило. Ее глаза и лицо хранили остатки прежней паники, но она вздернула подбородок и прищурилась на меня. Решила поиграть с большими мальчиками.
Я вошел в комнату. Ее плечи дерзко расправились, но рука взлетела вверх, прижимая простыню к телу, пальцы растопырились на красном, заметно дрожа. Не сводя с нее глаз, я положил одежду на кровать, уловив ее сладкий запах. Я заметил это раньше, как будто ее обмазали ванильным маслом перед первой брачной ночью. Мои ноздри раздулись.
— Пытаешься сбежать из клетки, птичка?
Она бросила на меня надменный взгляд.
— Ты ужасно любишь существ с крыльями.
— Мне нравится их ломать.
Ее губы скривились, и все же она умудрялась быть совершенно красивой. Я мог догадаться, какие образы проносились у нее в голове: я мучаю крошечных животных. Это было для трусов, для людей, не способных противостоять достойному противнику.
— Я не такой психопат.
— Какой же ты?
Я улыбнулся.
— Ты не сможешь открыть окно. Не трать свою энергию, пытаясь вырваться.
— Ты установил замки специально ради меня или у тебя вошло в привычку запирать девушек в спальне, чтобы насиловать и пытать их для собственного развлечения?
Я подошел к ней, прижал ее спиной к подоконнику, затем прислонился к стеклу, глядя на нее сверху вниз.
— Нет, — ответил я. — Мой отец установил их для моей матери.
На лице Серафины промелькнуло отвращение.
— Вы, Фальконе, все чудовища.
Я наклонился, вдыхая ее запах.
— Мой отец был чудовищем. Я хуже.
Пульс бешено колотился в венах. Я видел, как ее страх пульсирует на безупречной коже горла. Я отступил на шаг и кивнул на одежду.
— Это тебе. Завтра утром ты наденешь серебристую ночнушку.
Серафина боком подошла к кровати, чтобы не спускать с меня глаз, затем хмуро посмотрела на кучу на своей кровати.
Я поднес телефон к уху и нажал кнопку вызова. После второго гудка раздался холодный голос Данте.
— Кавалларо.
— Данте, рад слышать твой голос.
Голова Серафины дернулась в мою сторону, и она опустилась на кровать, ее гордая маска треснула, когда ее пальцы сжались в кулак, сжимая простыню.
На другом конце провода воцарилась тишина, и я улыбнулся. Хотел бы я видеть выражение лица Кавалларо, когда он столкнулся с последствиями своих действий, и осознание того, что его племянница заплатит за его грехи.
— Римо.
Я услышал мужские голоса на заднем плане и истеричный женский. Мать Серафины.
— Я хотел бы поговорить с тобой, как Капо с Капо. От одного человека, который вторгся на его территорию, к другому. Два человека чести.
— Я человек чести, Римо. Я не знаю, кто ты, но это не благородно.
— Давай согласимся не соглашаться на это.
— Серафина жива? — тихо спросил он.
Я обвел взглядом сверкающую девушку, прижимающую красные одеяла к ее обнаженному телу.
Я услышал яростный голос на заднем плане.
— Я сломаю каждую чертову кость в твоем теле!
— Это ее близнец?
Боль отразилась на ее лице, и она сглотнула.
— Она жива? — повторил Данте дрожащим от гнева голосом.
— А ты как думаешь?
— Да, потому что живая она стоит больше, чем мертвая.
— Действительно. Мне не нужно говорить тебе, что я убью ее самым болезненным способом, который я могу придумать, если один солдат Наряда нарушит мою территорию, чтобы спасти ее, и я могу быть очень изобретательным, когда дело доходит до причинения боли.
Даже издали я видел, как кровь бешено стучит в ее жилах, когда она смотрела на свой кулак.
— Я хочу поговорить с ней.
— Пока нет.
— Римо, ты перешел черту и заплатишь за это.
— О, я уверен, что ты так думаешь.
— Чего ты хочешь?
— Сейчас не время для таких разговоров, Данте. Не думаю, что ты к этому готов. Завтра утром у нас будет еще одно свидание. Установи камеру. Я хочу, чтобы ты, ее брат, отец, и жених были в комнате перед камерой. Нино даст вам инструкции, как все настроить. Я сам установлю камеру, чтобы мы могли видеть и слышать друг друга.
Глаза Серафины встретились с моими.
— Римо ... — в голосе Данте прозвучало предупреждение, но я убрал трубку от уха и закончил разговор.
Серафина уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Я придвинулся ближе, и она напряглась, но не показала своего страха, несмотря на усталость на лице.
— Завтра мы начнем играть, Ангел.
Я ушел, желая, чтобы она обдумала мои слова. Нино ждал в коридоре, пока я закрывал дверь. Проходя мимо, я поднял брови.
— Пицца прибыла?
Нино последовал за мной и схватил меня за плечо.
— Про какой завтрашнее видео ты имеешь в виду?
Я посмотрел на него, пытаясь оценить его настроение, но даже сейчас это было трудно.
— Я дам ей выбор.
Нино еще раз покачал головой, почти осуждающе.
— Эта девушка невиновна. Она не должница. Не шлюха, которая крадет деньги. Она ничего не сделала.
— Киара изменила тебя.
— Не в этом смысле. Мы никогда не охотились на невинных, Римо. Мы никогда не поднимали руку на того, кто этого не заслуживал, и эта девушка, эта девушка ... она не сделала ничего, чтобы заслужить этот выбор.
Я выдержал его взгляд.
— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, — пробормотал я.
— И все же мы здесь.
Нино наклонил голову, его серые глаза сузились.
— Ты играешь в опасную игру. Ты недостаточно хорошо знаешь свою соперницу, чтобы быть уверенным в ее выборе.