Страница 9 из 13
Файяз лишь бросил в ответ, что сегодня опять занят. И после занятий ушёл домой.
– У меня денег нет. Кто за нас в ресторане заплатит? – с досадой глядя ему вслед, сказал Рамеш. – Пойдём, что ли, и мы домой.
Друзья терялись в догадках – что с Файязом? Он не посещает рестораны. Не спешит на очередное свиданье. Не затевает новых развлечений. Не балагурит и не ищет новых приключений. Уж не болен ли он?
– Да ну его! – решили они, наконец. – Есть дела поинтереснее, чем беседы с сумасшедшими. – И его бывшие друзья даже перестали к нему подходить. Но он этого даже не заметил.
А произошла эта метаморфоза с Файязом после одного разговора с их гостем.
Поначалу он, глядя на Юрия, лишь искренне недоумевал: «В чём смысл такой жизни? Зачем ему всё это – молитвы, дацан, отсутствие радостей жизни? Ведь он молод, красив, прекрасно воспитан. Хоть в кино снимайся или иную успешную карьеру делай. Такого благородного красавчика везде заполучить рады – хоть в офисе, хоть в торговом центре. И с хорошим окладом. Будет на что прикупить нормальную одежду и снять квартиру, а не скитаться по миру».
Файяз, конечно, знал не понаслышке про аскетов и святых дервишей. Видел их на улице – кто годами стоял на одной ноге, кто кружился, как волчок, кто, сняв с себя последнюю одежду, куда-то бежали, сломя голову, наверное – к морю, иные часами проповедовали или показывали чудеса йоговских техник.
Индия без них была бы всё равно, что мать без дитя. Их называли их садху, то есть – добрый человек, бродячий йогин. Считалось, что они отказались от трёх вещей, ради которых живёт весь остальной мир: камы – чувственных наслаждений, артхи – материальных стремлений и дхармы – долга. А самым желанным для них считается достичь мокши, то есть – освобождения.
От чего им освобождаться – непонятно, ведь у них, как они заявляют, уже и так ничего нет, кроме миски для подаяний. А на взгляд Файяза, все они – переодетые мошенники, зарабатывающие себе на обед и чарку уррака или, если повезёт, то крепкого фени. Или даже какие-нибудь наркотические травки. В детстве, после школы, купив себе на улице запрещённых мамой сладостей, Файяз любил наблюдать за бесконечными танцами дервишей или чудесами гибкости йогов – этих он ещё уважал. А вот тех, кто сидел, укутавшись в отрепья, требуя подаяния, как святой человек – садху, он поголовно считал шарлатанами. Однажды маленький Файяз решил подшутить над одним таким, подкатившем глаза якобы в некоем трансе, и бросил ему в миску не монету, а камушек. И – о, чудо, тот мгновенно обрёл ясное сознание и схватил его за руку. Что вообще-то, недопустимо. Низшие касты, да ещё бродяжки, не имеют права касаться высших, даже если это дети. Ведь семья Файяза относилась к уважаемой касте марвари – купцов. А этот побирушка, в лучшем случае, всего лишь нищенствующий монах, относящийся к касте байраги, факир или госаин. Иди даже мусорщик – чандал. Да как он посмел к нему прикоснуться!
Потом этот прозревший чандал ещё долго кричал ему вслед всякие страшные проклятья. Слава Кришне, он в них не верил, как многие индусы. А то б ночь не спал.
В общем – для Файяза слово «садху» означало одно – мошенник и бездельник. А где он живёт – на улице или в ашраме – не имеет значения. И все их поклоны и мантры – для отвода глаз, чтобы не работать.
Но здесь было другое.
Юрий не бил поклоны, не кружился, не измождал себя постом, мантрами или чтением сутр и вед. Он был тих и спокоен, почти ни с кем в доме не разговаривал, кроме Индиры, но его присутствие явно ощущалось здесь. Как будто в холодной комнате вдруг в очаге зажёгся огонь, дающий тепло. У Индиры заметно улучшилось состояние здоровья, появились обнадёживающие прогнозы, и врач уходил от них сияющий. Мама Ананда ходила по дому радостная, как прежде, забыв о печали. Отец перестал походить на мрачную тучу перед дождём. Он иногда даже улыбался и стал приходить домой пораньше, чего давно не бывало. Они все вместе – отец, мать Индира и Юрий – часто пили вечерами чай на террасе, болтая о пустяках и смеясь. Иногда даже казалось, что это одна семья. И всё стало вновь так же, как до аварии. Даже Индира, сидя в кресле, казалась прежней – весёлой и наивной…
Файяз хотел разгадать эту загадку.
И однажды, вернувшись из института, он увидел Юрия сидящего на террасе в одиночестве. Файяз сказал:
– Намаскар! Добрый день, Юрий! Отдыхаешь? – ляпнул он. Хотя, ну, что же ему ещё делать тут целый день?
Тот с улыбкой ответил:
– Намаскар, Файяз джи! Да пребудет с тобой свет. Монах никогда не отдыхает, если ты понимаешь, о чём я говорю. Работа идёт внутри, в Душе.
– Какая ещё работа? – удивился Файяз.
– Мысли. Намерения. Оценки Пути. Беседа с Богом, Вселенной. Ну, или без мыслие, безмолвие. Это тоже полезно. И эта работа зависит от уровня развития Души человека или Пути, выбранного им.
– Это работа, что ли – мыслить? И всё то, что ты сейчас перечислил? Ну, там – беседы, без мыслие?
– Это самая важная работа.
– А каковы её плоды? Или – результаты? Как их оценить? – усмехнулся он. Ведь всё это только у тебя в голове.
– Оценить на Земле это почти невозможно. Потому что понятие «цена» – это критерий материального мира. А Духовные результаты оцениваются только степенью просветлённости невидимого Духа. Ну, или степенью любви к миру. Не к себе, как это чаще всего происходит в этом мире, а – ко всему сущему.
– А чего его любить? Сущее? – усаживаясь напротив Юрия, спросил Файяз. – Зачем? Что от этого меняется?
– Твоя Душа. Она становится совершеннее и больше. Потому что уже не замкнута на себе. Она делается безграничной и открытой всему миру. Она срастается с вселенной, светом, с божественной безусловной любовью ко всему сущему. Через эту любовь мы соединяемся с богом, с миром и человечеством.
– Божественной? Безусловной? А в чём она выражается, эта любовь?.
– В том, что наш мир всё ещё существует.
– Ну-у… Я, конечно, не изучал буддизм, да и вообще никакую религию. Но у меня к Богу всё равно есть вопросы. Например, Будда, говорят, нашёл Путь, ведущий к отсутствию страданий. Иисус тоже, я слышал, подарил миру Рай, Царствие Небесное. Но где же всё это? Почему люди продолжают страдать? Почему живут как в аду? Почему улицы полны нищих, а больницы больных? Почему всё идёт, как прежде?
– Потому что человеку дана свобода выбора. Люди выбирают свой Путь каждый миг. На каждой развилке судьбы, в каждой жизненной ситуации есть не менее двух вариантов. А, в основном, даже и более.
– А если ты находишься в туннеле или на мосту? – вспомнил Файяз пример, который профессионально был ему ближе всего. – Или в тупике? Сколько вариантов?
– Тоже два – вперёд или назад, улыбнулся Юрий. – Или третий – оставаться на месте. А для особо одарённых – ещё вверх или вниз. Но это для сильных. Всё у нас в голове, Файяз. И тупики тоже.
– Ты хочешь сказать, что Индира сама выбрала свой Путь? Инвалид или умирающий тоже так решили, да? – с болью в голосе поинтересовался Файяз. – Например, моя бабушка, которая недавно умерла.
– Нет. Вот тут свобода выбора человека заканчивается. Индира, например, избрана.
– Кем?
– Шивой. Для Духовного Пути. Её Душа готова к этому. Инвалид получает возможность что-то искупить или понять в своей жизни. И его Душа, подсознательно, тоже даёт на это согласие. А умирающий просто уже исчерпал все данные ему при рождении возможности и силы. Прожив, так или иначе, свою жизнь, он или в большом плюсе – что достаточно для дальнейшей успешной трансформации, или – в большом минусе, что опасно для него и дальнейшая жизнь только утяжеляет этот груз. Ваша бабушка Нитья прожила достойную жизнь, но она очень устала и ушла на отдых. Во всём, что происходит, проявляется гармония и мудрость Вселенной, недоступные нашему уму. Поэтому мы унываем и страдаем.
– Интересно. Но тогда почему ты оставил свой дацан? Почему ты, просветлённый и мудрый, скитаешься? Это твой выбор или так с тобой поступил Бог, исходя из чего-то там, скрытого в нашем подсознании?