Страница 20 из 47
Я как могла старалась не реагировать, хотя пальцы на руках уже начали сжиматься.
— Я слышал, что произошло. Я же говорил, чтобы ты не летела с ней. Но ты не послушала. Посчитала, что если ты на драконе, значит ты неуязвима. А вот и нет! Визериона убили, и ты едва не погибла!
От его крика я резко повернула к нему голову. Он облегченно вздохнул.
— Хорошо. А то я решил, что ты меня не слышишь. Тайни… — Тирион сел рядом со мной, не переставая смотреть прямо в глаза. И это убивало и резало меня каждую секунду. Я вся напряглась, боясь хоть как-то среагировать еще раз, боялась пошевелиться. И все ради того, что милорд не понял, что я все слышу, вижу и понимаю.
Но он уже давно все это понял, поэтому видимо подполз к моей голове, осторожно приподнял ее и устроил у себя на коленях. Одной рукой он гладил меня по волосам, другой по руке. Так мы пробыли рядом недолго. В шатер зашла королева. Она не обратила внимания на погром в шарте, только на нас.
— Ваше величество, — я не смогла подняться на ноги, да и не смела.
— Встань с колен, Тайни. — Велела Бурерожденная. — А вы, милорд, оставьте нас.
Тирион неохотно, но подчинился. А я так и не смогла встать с колен… И не смогла поднять голову.
— Тайни, я кажется велела тебе встать с колен.
— Я… не могу, ваше величество… П… простите… — и слезы градом потекли по моему перепачканному лицу. Засохшая кровь Визериона смешивалась со слезами и до боли стягивала лицо.
Я ждала, что королева будет кричать, обвинять меня в смерти ее сына, может даже приговорит к смерти… Я была готова. Но вместо криков и обвинений Дейенерис просто опустилась передо мной на колени и обняла. Так просто и так крепко. Я вдруг почувствовала, что она всхлипывает. Так мы и стояли: на коленях, обнявшись, и оплакивали нашего золотого мальчика.
— Они ответят за это, моя королева. Я клянусь!
Пафосность этой клятвы испортила очередная порция кровавой блевотины, которая неожиданно запросилась наружу…
========== Глава 9. Колыбельная ==========
Шли дни… А мне все было одно. Мерзость, пустота и зияющая дыра в груди. Мерзость была от того, что… что драконья кровь, как выяснилось, очень пагубно влияет на организм человека. При этом сколько бы крови не выходило из меня, она все никак не могла закончиться внутри. Я больше не могла ни есть, не пить. Стоило проглотить хоть маленький кусочек чего угодно, он тут же просился наружу вперемешку с кровью Визериона. это продолжалось на протяжении двух дней. На третий день я проснулась вся горячая. настолько, что мне в первую минуту пробуждения показалось, что постель подожгли. И ничто не могло потушить этот огонь. Мейстер драконьего камня, которого привезли с собой войска королевы, только разводил руками. Глядя на себя в мутное зеркало, я видела… свинью, розового поросенка. С трудом, но мне удалось отмыть кожу от крови, костюму повезло больше: на нем кровь моментально высохла, оставалось только как следует выбить его, как ковер, и костюм как новенький. Сейчас же моя кожа по всему телу снова порозовела, к ней было больно прикоснуться. Никакая вода и примочки не могли сбить жар. Бросив мейстера и его трясущиеся руки и противно звенящую цепь, я вышла из шатра куда глаза глядели. Лишь бы никто не видел меня такой. Зайдя в лес, я упала в снег, там где он был поглубже и посвежее, и начала в нем валяться. Боль была адская, словно я по иглам и гвоздям каталась, но эта сухая ледяная ванна хоть немного, но сбила жар. Я лежала, распластавшись на снегу, вдыхала аромат мороза, он щипал мне ноздри внутри. И пар выходил. Не только из носа или рта, но от всего тела… Ощущения такие, словно…
— Тайни!
— Я здесь, Миссандея!
Советница королевы, южная девушка, привыкшая к солнцу и теплу, ёжилась в мехах и поджимала чуть посиневшие губы от холода. Она подошла к лесу и только потом заметила меня.
— Что ты делаешь?! С ума сошла? Заболеешь! И без верхней одежды… — Миссандея схватила меня за руку, потянула, но тут же отпустила, взвизгнув от боли. — Ай! Ты меня… обожгла…
— Меня все еще лихорадит, Миссандея. — Охая и кряхтя, я поднялась на ноги. Снег на коже уже стал водой. Она стекала по коже, причиняя боль такую, словно меня обрызгали кислотой.
Над головами нашими пролетели драконы, тревожно и горестно ревя.
— Куда ты, Тайни? — спросила Миссандея. — Тебя ждет к себе королева.
Ответить я не смогла: кровь опять вырвалась наружу. Она был на этот раз темной, местами уже свернувшейся. Такое чувство, что я постепенно выплевываю свои органы. Во рту было так мерзко: так бывает, когда пробежишь много миль и очень быстро, а потом долго отдышаться не можешь, и горло режет… От блевотины на языке склизкий, солоновато-сладкий вкус…
— Передай ей, что я не могу портить своим присутствием встречу с королевой и ее советниками. Вообще не хочу, чтобы меня кто-то видел. скажи ее величеству, что я прошу прощения, но сейчас я не…
Миссандея тут же обняла меня. Осторожно, чтобы не обжечься, но ее даже такое легкое прикосновение причинило мне страшную боль.
— Я понимаю. И… надеюсь, что королева поймет. Но тебе не стоит уходить так далеко от лагеря. Тем более одной.
Я высвободилась из ее объятий и пошла в ту сторону, куда полетели драконы.
— А я и не буду одна.
Но не от королевы я пряталась, а от взглядов людей, от разговоров и объяснений. Все видели, как я летела на драконе и то, как он спас меня на пороге смерти. Всем хотелось узнать, как девица «не Таргариен» смогла оседлать дракона. Но больше всем хотелось знать, какова кровь дракона на вкус! Я от ярости стукнула кулаком по ладони… Из глаз посыпались искры, тело рассыпалось в прах, как сильно обгоревшая деревяшка, если ее сжать в руке. Я упала в снег лицом. Не было больно, да и не должно быть. Я же уже сгорела, рассыпалась на черные угольки, умерла…
Могучие крылья накрыли меня, спрятали от мира. Потом я почувствовала, как кто-то осторожно собрал осколки меня и поднял высоко над землей. Рейгаль сегодня от чего-то летел как-то неровно. Вздрагивал все время, рычал горько…
«И ты горюешь по нему, мой принц… Я знаю. Ты любил его так же как я. Вы всегда были вместе: вместе жили под пирамидой, вместе слушали мои песни, вместе летали над Драконьем камнем. И… частенько дрались друг с другом из-за еды, лучшего места для гнезда. А иногда и из-за меня».
Рейгаль осторожно опустил меня на место своего гнезда и лег сам. Тело все еще болело, но лежать на крыле дракона было куда приятнее, чем в душной постели в шатре. То и дело меня еще рвало кровью, но жар стал спадать: под крыльями Рейгаля было ни жарко, ни холодно. Терпимо. То что нужно оказалось. Так и потекли часы. Чтобы хоть чем-то себя занять, я тихонько пела Рейгалю валирийскую колыбельную.
Стоит лишь закрыть глаза,
Ты здесь, рядом со мной
Так много хочется сказать тебе,
А ты твердишь: «Не надо слов, ведь я с тобой»
Твой голос успокоит душу и заставит поверить сердце,
Что в один прекрасный день я смогу подняться снова
Но как же это сложно…
Идти вперед, не оборачиваясь,
Ждут меня чудесные сны.
Иногда, кажется, далеко,
Но у меня есть крылья и я полечу
Навстречу горизонту, навстречу в новое завтра.
Ты часть меня, мы так с тобой похожи.
Музыку мою лишь для тебя играет сердце,
Она оставит след в тебе, любимый.
Моя мелодия души всюду последует за тобой.
Я иду вперед, не оглядываясь.
Вокруг меня парят мечты.
Иногда кажется, далеко,
Но у меня же есть большие крылья, и однажды
Взлечу я высоко навстречу завтра…
Потом я замолчала. И это оказалось приятно. Приятнее, чем на Драконьем камне, когда Визерион, не желая отпуская меня от себя, то и дело что-то рычал в ответ на мои слова. А Рейгаль был молчалив и спокоен. Его голова всегда была рядом со мной, иногда он позволял прилечь на нее. Я… даже думать перестала. Нет, конечно мысли приходили все время, но я не могла сосредоточиться ни на одной.