Встать с колен

После этого Гидо повернулся к гному.

— Поговорим…

Тот сел напротив него.

— Надо чуть пощипать одно поселение, — толстыми пальцами гном забарабанил по изрезанной ножами столешнице. — Там около пятидесяти душ. Почти одни бабы да дети. Мужчин немного и с оружием они не больно дружат, — лицо Гидо становилось все более задумчивым. — Само поселение возле скал в небольшой долине. Сейчас они пытаются огородить вход в долину стеной, но до конца работы еще далеко… Вы их тепленькими возьмете…

Гидо откинулся на спинку, аж та жалобно заскрипела.

— Прямо сказка какая-то! Бабы да дети, ничего не огорожено… Приходи и бери, — наемник угрожающим тоном продолжил. — Что-то ты гном мне пустым языком треплешь. Нехорошо это!

Гном после некоторого молчания выложил на столь небольшой мешочек, содержимое которого неуловимо звякнуло.

— Да… Я совсем забыл, — Гидо снова на несколько секунд выпал из разговора, жадно пожирая глазами мешочек. — Там сейчас пара десятков королевских солдат, — глаза Гидо мгновенно потемнели. — Но все они через несколько дней покинут поселение. Там наш человек… и он сможет помочь.

Присевший рядом Шрам услышал лишь про солдат.

— Ольстерские гвардейцы это очень плохо, командир, — своими здоровенными лапищами он ухватил кружку с принесённым пивом и сделал жадный глоток. — Если так, то у меня на примете есть знакомцы… Оленя в глаз слету бьют, — продолжал он. — И много не запросят. Местный барон их прижал. За браконьерство в своем лесу обещал повесить… Ха-ха-ха! Думаю, за серебряк они и мать родную продадут.

Гидо кивнул ему.

— Что там за стена? — упомянутая гномом стена могла оказаться серьезным препятствием, которое окажется им не по зубам. — Уж не крепость ли там? А ты нам тут бошки дуришь своими россказнями!

— Они лишь кинули пару камней на землю… Ты же сам знаешь, что с камнем придется долго возиться. Там около пятидесяти шагов! — презрительно заметил гном. — Им пару месяцев придется возиться, чтобы хоть на человеческий рост в высоты поднять… Не надо об этом беспокоиться!

Мешочек уже был в руках у Мартела и он с удовольствием ощущал приятную тяжесть находящихся там золотых монет.

— Что сделать с этим поселением?

— Там ничего не должно остаться! — гном ощерился. — Всех этих нечестивцев не должно больше быть… Сожгите все, что горит! Там есть пещеру… Завалите вход в них, чтобы ни одна крыса оттуда не вышла!

— Хорошо, гном, — Мартел спрятал мешочек. — Теперь говори, где живут эти счастливчики? Ха-ха-ха! — ему жизнерадостно вторил и Шрам. — Ха-ха-ха!

Выступить в путь отряд Мартела смог лишь через пару дней, когда удалось набрать дополнительных людей. Гидо, если честно, ни на грош не поверил гному о беззащитности поселения. Поэтому к костяку своего отряда — двадцати шести проверенным огнем и водой головорезам он решил нанять еще местной боссоты, готовой за миску похлебки и ломанный медяк вцепить друг другу в горло.

Благодаря слухам о скорой войне Мартел легко набрал полторы сотни оборванцев, большая часть которых пришлось вооружить из своих запасов — длинными самодельными пиками, наскоро сколоченными тяжелыми щитами и оббитыми шипами дубинами. Благодаря Шраму к этой небольшой армии присоединилось и с десяток лучников, которые, действительно, скрывались от местного барона.

Оказавшись на месте, Мартел весь сброд предусмотрительно оставил в самой гуще леса. Сам же с некоторыми своими людьми почти два дня следил за тем самым поселением.

В это утро Гидо вновь сидел в самых зарослях сильно разросшегося орешника и напряженно всматривался вдаль. Время от времени он что-то тихо шептал на ухо своему коню, который тем временем тыкался влажными губами в его руку, выпрашивая очередную горбушку хлеба.

— Потерпи, Гордый, потерпи…, — другая рука его медленно трепала холку коня. — Еще немного, — тут его рука замерла — что-то привлекло его внимание.

Из-за высокой стены появилось несколько всадников в темных плащах.

— Три… Четыре… Так, десяток…, — у каждого всадника к седлу была приторочена пара небольших тюков. — Смотри-ка, мелкий не обманул. Почти два десятка выехали.

Рядом с ним шевельнулся, вытягивая затекшее тело, Шрам.

— Да, Гидо, железнозадые, наконец-то, сваливают, — его мерзкая с носом-обрубком лицо кровожадно ухмыльнулось. — Тяжело идут, видимо хорошо нагрузились… А может, господин барон, того их… А? — его кулак сделал хватательное сопровождавшееся хрустом костей движение. — Ведь сколько добра утекает!

Гидо бросил раздраженный взгляд на своего верного подручника. Тот вслух озвучил его собственные мысли, но следовало держать марку.

— Замолкни, дубина! Ты забыл для чего мы здесь? Прочисти свои обрубки, если не слышишь! — кивнул Гидо на обезображенные уши разбойника, больше напоминавшие два сморщенных куска кожи. — Нанимателю нужно разобраться с гномами, о гвардейцах не было сказано ни слова! Или тебе охота пустить им кровь? Так они сами запросто пустят нам кровь…

В этот момент провожаемый жадными взглядами отряд близко приблизился к лесу. Почти два десятка всадников внушали почтение всем своим видом — массивными фигурами, видневшимися из под плащей тяжелыми доспехами, длинными прямыми мечами. Нападение, пусть даже внезапное, на таких дорого бы обошлось не только набранному по кабакам сброду, но и регулярным войскам.

— … Мелкий ведь сказал, что там еще много добра останется…, — вдруг буркнул лесной барон, обнадеживая своего приятеля. — Нам хватит чем поживиться… Хм… Смотри-ка, ворота ставить начали… Придется брать сейчас.

«Горилла» аж рот раскрыл.

— Как атаковать? Мелкий же обещал, что его человек к ночи подсыплет им какой-то гадости, — он ведь привык резать сиволапых селян да их баб, а вот резать солдат и гномов было как-то не очень… — А их вона там сколько…

После тяжелого вздоха Гидо принялся ему объяснять.

— Ты что не только глухой, но и слепой тоже. Разуй глаза! Через пару часов они и вторую створку повесят! — около стену копошилось с десяток фигурок, который снова и снова пытались приладить на место массивную деревянную воротину; даже отсюда были видно, насколько здоровенная это была дура. — Крепость будет… А к ночи все равно он всех своей гадостью не напоит! Ты что ли ночью полезешь на стену? А если кто не выпьет? На пики полезешь? Понял?!

Издалека донесся еле слышный грохот. Тяжелая воротина вновь свалилась со своего места, поднимая тучу пыли и песка в воздух.

Гидо вновь многозначительно посмотрел на своего подчиненного. Мол, видишь, какие упертые?! Все равно, они ворота поставят.

— А это у нас что такое? — предводитель прищурился, видя, как из-за стены выехало около десяти всадников и бодрой рысью направились куда-то в сторону. — Мелкий же сказал, что все солдаты уедут… Не знал что-ль? — всадники были в таких же доспехах, как и первые, но без тяжелых тюков. — Слушай сюда, Шрам! Давай-ка, гони к остальным и поднимай весь этот сброд. Пора им отрабатывать свои медяки! Ха-ха-ха! Займись этим десятком… Может железнозадые в лес сунуться, тогда вы их там легко пиками переколите… На лугу к ним не суйся.

Шрам радостно ощерился. К гвардии Ольстера у него, на котором уже висел не один десяток висельных приговоров, был довольно большой счет.

— Шрам, — тот уже взлетевший в седло, остановился. — Чем меньше этой боссоты у тебя останется, тем меньше потом будет с ним хлопот! Понимаешь? — Шрам конечно никогда не отличался особой сообразительностью, но на такое его вполне хватало: он довольно ухмыльнулся. — А я возьму своих (имеется ввиду основной костях шайки — самых опытных) и займусь этим орешком.

В этот момент из будущей крепости словно пробка из плотно закупоренной бутылки вылетел коренастый и чрезвычайно широкий человек и понесся прямо в раскинувшийся почти у стены лагерь — десятков пять разных палаток, шалашей и полуземлянок. Еще через какие-то пару минут это как оказалось гном своими топотом и воплями начал поднимать на ноги всех обитателей лагеря.