Встать с колен

— Прочь! — ранее утро прорезал невнятный вопль и из окна второго этажа, где располагался кабинет Батисты, вместе с осколками слюды вылетел здоровый глиняный кувшин. — Я… же сказал прочь! Я покажу вам, мать их, «черную метку»!

Через несколько минут из здания вышли обескураженные гномы — Кром и Грум. Странно, было видеть эти две орясины в непривычном для них подавленном настроении.

— И что? — они несколько секунд переглядывались, а потом, тяжело вздохнув, пошли в сторону донжона и самой лавки, где должен был находиться тот, кто им нужен. — Может, мастер хоть его послушает…

А вслед им несся полупьяный ор.

— Нашли мне Джона… мать его… Сильвера! Вы кого напугать хотите? Меня?! Да… я уже был трупом! — с грохотом что-то еще вылетело из окна. — Бунт на корабле, значит! — прочитанная в детстве книга Стивенсона и оказавшее на мальчика огромное впечатление неожиданно проявила себя в другое время и в другом месте. — Да?!.. Э-э-э… Врагу не сда-а-а е-тся… наш гордый Ва-а-а-аряг!

Чувствуется эти вопли услышал и в донжоне, так как оттуда уже начали выглядывать любопытные лица недавно появившихся гномов. Особенно усердствовала та самая гнома — наследница клана. Ее покрытое веснушками широкое лицо, появившееся в окошке, представляло собой сплошное любопытство.

— Господин Батиста! — братьям, наконец, удалось перехватить торговца, который куда-то почти бежал. — Господин Батиста, подождите! — тот, будто споткнувшись, остановился. — Беда, господин Батиста! Беда! — в разнобой заговорили братья. — Мастер совсем буйный…

Торговец чуть рот не разинул от услышанного. Колин, этот юный гном, всегда ему казался буквально образцом сдержанности и расчетливости. Иногда ему даже приходило в голову, что гном просто родился настоящим купцом, насколько все нужные для этого качества так органично сочетались в нем! А тут, глядите, что случилось…

— … Пощады никто не желает! — уже порядком охрипший голос вновь раздался из окна; действительно, Батиста слышал голос пусть и немного странный своего компаньона. — В-а-а-аряг! Ва-а-а-аряг!

— Что с ним такое? — изумился Батиста, подходя ко гномам ближе.

Те недоуменно пожали плечами. Однако через мгновение Кром начал что-то припоминать.

— Мне кажется рано утром мальчонка нашего Торгрима ему голубя притащил… Да, точно, письмо из клана было! Мастер еще обрадовался. Сказал, что давно пора, а то дел накопилось не невпроворот!

Сразу же подключился Грум.

— Точно, было письмо… А теперь вон завет какого-то Варяга и Сильвера. Может это из другого клана кто…, — незаметно подошедшая гнома недоуменно покачала головой. — Или из людей, барон какой? — теперь уже качал головой Батиста, который тоже не помнил землевладельцев с таким именем или прозвищем. — Господин Батиста, сходите к нему! Нас он выгнал… А вас послушает!

Тот при всей своей осторожности раздумывал не долго, так как прекрасно понимал, что сейчас очень многое оказалось «завязано» на этом юном гноме. Он, собрался с духом, и начал подниматься по лестнице, а за ним увязалась и гнома.

— Колин?! — негромко спросил Батиста, осторожно открывая дверь в свой кабинет. — Колин, ты здесь? Это Батиста, твой компаньон, — за дверью в этот момент что-то с грохотом упало. — Благие Боги! — торговец резко дернул дверь и оказался внутри помещения. — Колин?!

В кабинете он увидел, как юный гном, растянувшись посреди осколков глиняного кувшина, безуспешно пытается встать. Руки и ноги, словно конечности раненого существа, скребли по деревянным половицам, стараясь поднять тело.

— Хватай его! — Батиста и гнома с трудом приподняли упившегося Колина и положили его на то самое злополучное кресло, в котором не раз точно в таком же состоянии валялся и сам торговец. — Что случилось, мой юный друг?

Судя по более или менее осмысленному выражению глаз, гном оказался гораздо крепче своих конечностей и что-то соображал. Он несколько секунд что-то мычал, а потом из его рта полилась достаточно связная речь.

— А… Батиста, олигарх ты мой родной, — его руки снова дернулись, стараясь зацепит человека в объятия. — Представляешь, это старичье совсем ошалело! Я, значит, тут «рву подметки», что вытащить клан… из этого дерьма, в котором он оказался, а они…, — Батиста с трудом разбирал речь, пересыпанную какими-то странными словами; он решил, что это выражения из какого-то диалекта гномов. — Совсем мхом поросли там… под землей! Нюх потеряли! Вон что мне прислали! Черную метку?!

Батиста растерянно огляделся, но любопытная гнома уже завладела небольшим кусочком пергамента, который по всей видимости и был послан с тем голубем.

Она несколько мгновений шевелила губами, читая послание, а потом озвучила его вслух.

— Это послание Совета старейшин клана Черного топора, — с некоторым благоговением проговорила она, разбирая затейливые руны высшего органа управления в клане (в других кланах, в отличие от клана Черного топора, всем управлял глава клана. Такое отличие тянулось еще с последней битвы, когда клан Колина потерпел поражение и ему запретили выбирать своего главу). — Это официальное обвинение в потери чести!

Девушка понизила свой голос практически до шепота, словно боялась произнести эти слова вслух. Батиста же, наоборот, совершенно ничего не понял, так как о внутренних делах гномьих кланом он, как большинство людей, ничего не знал.

— Это очень серьезное обвинение для гнома, так как для подгорного народа нет ничего страшнее чем потерять честь в глаза других гномов! Это… как, — она несколько мгновений смотрел на Батисту, но не найдя похоже аналога у людей, продолжила дальше. — Словом, это очень серьезно!

Колин же вновь зашевелился и кабинет наполнился какой-то странной песней, слова которой еще не звучали в этом мире.

Ты понимаешь, дружище, что они напрашиваются? — парня все же «развязло»; видимо выпитое вино окончательно победило как и гнома, так и человека внутри него. — Я что им пацан дурной, чтобы предъявы мне кидать?

Гнома и Батиста внимательно слушали эти мало связные бормотания, пока парень не отключился. Лишь тогда девушка смогла продолжить.

— Совет старейшин клана приказывает Колину сыну Волгрина сын Борта явиться в Великий зал Совета и держать ответ перед старейшинами и остальными членами клана, — он кинула на молодого гнома полный тревоги взгляд. — Такого, господин Батиста, я не могу припомнить. Это очень, очень серьезно… Если обвинение подтвердиться, то гнома ждет лишь одно наказание, — девушка вновь перешла на шепот.

— Изгнание?! — проникаясь соответствующей атмосферой торговец тоже перешел на шепот. — Старейшины изгонят его из клана? — он уже знал, что случилось с их каменщиком — Торгримом и видел синие следы синяков от побоев на его спине его сына.

— Нет! — девушка вновь оглянулась на безмятежно валявшегося в кресле гнома. — Его ждет смерть!

Батиста, наконец-то, начал проникаться всей серьезностью складывавшейся ситуации. Ведь казнь его компаньона, который словно волшебник доставал из своего рукава по истине гениальные идеи, станет лично для него крахом…

— Благие Боги…, — пробормотал он, подходя к Колину. — Надо его… спрятать! — озарило торговца и он стал лихорадочно перечислять знакомые ему места, где это можно было бы сделать. — Можно в Ольстер к моему старому другу. Тут дня четыре пути. Если прямо сейчас его привести в сознание и выехать, то к концу недели уже будем на месте… А в Ольстере, милочка, — Батиста говорил уже более уверенным тоном, так как предложенный план, в сущности, казался ему неплохим. — Находится резиденция самого короля и гному его там не найдут! — в конце этой речи он самодовольно посмотрел на опешившую от такого предложения гному.

Та некоторое время недоуменно смотрела на него, а потом вдруг рассмеялась. Хотя нет, она начала натурально ржать! Кстати сказать, вид буквально рыдающей пухленькой гномы был уморителен, хотя Батиста его свершено не оценил!