Провал аналитика

Кир тем временем хозяйски прошелся по комнате, пройдясь взглядом еще и по фигуре Наставницы. Эх. Всыпать бы ему плетей на конюшне. Но нельзя. Не хочется, чтобы этот самородок закрылся бы. Лика еще помнила, как дома за такие же нескромные взгляды Сансик огреб десяток хлестких ударов по голой спине на глазах всей дворни. В тот раз закончилось все печально, юноша выжил, но занемел. Из восторженного мальчонки в нелюдимого бирюка превратился.

Здесь Лике затюканный нелюдим не нужен. Перед глазами всплывали радужные картины рассказа о незнакомых иероглифах профессору Марису. Восторженные взгляды членов ученого совета, сама баронесса Лика Лей в шикарном голубом бархатном платье, скромно опустившая глазки на вручении хрустального посоха — высшей академической награды империи. Нет, определенно надо обойтись без розг.

Юная баронесса с усилием вернулась в реальность, до хрустального посоха тут еще работать и работать. Мальчик, к счастью, оказался понятливым и не по годам интеллектуально развитым, — Лика краем глаза перехватила еще один нескромный взгляд, — пожалуй, даже чересчур развитым для своих лет. Но в работе эта непосредственность помогала. Кир послушно изображал свои странные длинные многоиероглифовые обозначения по составленному Ликой списку слов, которые она могла показать пальцем в комнате.

Очень кривой способ записи, в нормальном языке тоже некоторые сложные или современные понятия приходилось двумя-тремя иероглифами обозначать. Но мальчик уверенно по шесть-семь символов использовал для достаточно простых вещей. Ладно, главное, материал по языку начал собираться. И тут схема сломалась.

Похоже, Кир разобрался с ее задумкой по составлению словаря, нахмурился и решительно помотал головой. Интересно, и чего он хочет?

Юный рекрут выделил кусок доски, с разрешения Наставницы затер его специальной тряпкой. На доске из-под его аккуратных и вроде даже привычных движений постепенно появились тридцать три лаконичных иероглифа. Довольно осмотрев дело своих рук, юноша зафиксировал этот список рамкой. Хм, и чего это значит?

— Кир Илл, — произнес Кир. И перенес на доску шесть уже знакомых Лике коротких иероглифов, предварительно тыкая в такие же закорючки в обведенном списке.

— Лика Лей, — еще семь иероглифов, тоже с предварительным обтыкиванием списка.

— Сундук, — это последнее, что они успели в словарь занести. И тоже все шесть иероглифов нашлись в списке.

А-а-а! У Лики вдруг подкосились ноги. Великая Пятерка! Она вдруг поняла манипуляции Кира. Любое! Любое ее слово! Он сейчас составит из этих трех десятков иероглифов! Но как он все комбинации помнит? В нормальном-то языке пол жизни уходит на запоминание всех слов. При том, что каждый завиток придает словам характерный оттенок смысла, и опытный человек часто догадывается о смысле иероглифа, даже не зная его точного значения.

Кир казалось прочитал ее мысли. Потому что как раз стал тыкать в одинаковые иероглифы в своих записях.

— Ил-л-л-л — пятый и шестой иероглифы в его имени.

— Л-л-лика.

Все, она уже поняла.

От лавины мыслей в голове зашумело. Лика на ватных ногах подошла к доске.

— Л-ллей, — нашла она похожий иероглиф.

— Ки-и-и-р. Ли-и-и-ика. — Обозначил Кир еще один повторяющийся иероглиф.

Все! Хрустальный посох у нее в руках. Лика пока не могла справиться с сумбуром мыслей. Не понятно, есть ли какая-то практическая ценность в этом подходе. Но нестандартность налицо.

Великая Фия! Да он же так может записывать даже незнакомые слова! Баронесса в волнении попробовала потрясти с высоты своего роста мальчика за плечи. Но тот оказался неожиданно неподъемным

— Фия! — в волнении Лика даже забыла пояснить, чего она хочет. Но Кир понял.

— Эф-ф-ф, — Он показал на один из иероглифов в конце своего списка.

— И-и, — Как и ожидала, это был второй иероглиф из ее переложенного на этот чудесный язык имени.

— Я-а-а, — Протянул Кир, показывая на последний иероглиф.

Дрожащей рукой Лика вывела свое первое слово этими рублеными символами.

***

Рекрут Кир, Лойская пехотная академия

Ух, притомила меня блонда. Дай волю, так и просидели бы весь день возле этой доски, тьфу, все руки черной угольной пылью перепачканы. Хотя надо отдать девушке должное, не дура. В фонетическую форму записи въехала достаточно быстро. Офигела правда с нее до полного ступора. Но потом так разошлась в плане разбора фонем, что пришлось капралу вмешиваться и вытаскивать меня из этого забавного домика.

Солнце уже перевалило зенит, скоро завечереет. Капрал тоже неодобрительно замерил положение светила. Вот только на меня зыркать не надо, не я придумал по бабам весь день шастать. Хмурый очевидно решил так же, ругаться не стал (а может и не умеет), повел обратной дорогой к казармам.

Четыре отряда облаченных в кожаную броню сотоварищей неторопливо перетаптывались на плацу, но подошли мы с капралом не последними, по одному и по двое люди постепенно подтягивались с разных сторон, занимая свои места в строю. Я тоже поместил свое ценное тело ровно туда, куда меня утром выдернула строгая рука сержанта. Успел при этом прочесать взглядом свободно стоящие ряды. Мажор с Пегим были уже тут и напряженно следили за каждым моим движением. Мрачный Блондин погрузился в свои собственные невеселые мысли, только недобрая улыбка по губам скользила. Бегучий Хасиль очень тщательно не смотрел в мою сторону. Рыжий взирал все с тем же нездоровым блеском, с трудом сдерживаясь, чтобы не подбежать и не облизать — по крайней мере так утверждал анализ его физиомоторики. Мдя, в этом плане за день ничего не изменилось.

Постепенно поток рекрутов иссяк, последними подошли четыре сержанта. Как и ожидал, дальше последовала банальная перекличка; списки уже уточнили и перестроили, так что мое — мля! — прозвучало где-то в середине.

Убедившись в комплектности подопечных, младший командный состав взял нас в каре и вывел на пробежку. В памяти этот кросс зафиксировался плохо, тяжко было, все-таки часовая пробежка в пятнадцатикилограммовом доспехе для моей текущей физической формы — это перебор. Как-то справился, но вокруг себя мало что видел. Даже не сразу понял, что в конце пробежки, уже под конец дня, мы оказались возле родной казармы. Вечерней помывки не полагалось, как и ужина. Только и разрешили, что ковшиком черпнуть воды из бочки. Ковшик мне достался одному из последних — в порядке прибегания с кросса, но сил привередничать и думать о гигиене не осталось, жадно вылакал сколько влезло. Следующий бедолага тут же жадно вырвал у меня посудину.

Внимательно отслеживал реакцию товарищей, пытался понять, чего дальше ждать от этого бессердечного мира. Прогнозы не утешали, выглядели рекруты собранными и внутренне мобилизованными, явно не ко сну готовились. Вскоре выяснилось к чему.

Осоловевшим от утомительного кросса рекрутам полагалась вечерняя строевая подготовка. Построенные квадратами ряды новобранцев пытались добиться синхронности в простейших действиях: шаг вперед, поднять увесистую трехметровую палку вертикально, перехватить ее горизонтально, сделать шаг назад.

Получалось плохо. И в плане синхронности, и с точки зрения техники безопасности. Я, одурев до полного отупения, умудрился неловким движением шмякнуть стоящего впереди товарища оглоблей по плечу. А через несколько минут и сам огреб по голове, видать от такого же умельца.

Из хорошего, пожалуй, только отсутствие языкового барьера можно отметить. Четыре необходимые команды запомнил с первого раза. Вал-Валиа-Шак-Мей. Насколько понял, что-то вроде: вперед — к маршу — к атаке — назад.

И потом не меньше нескольких часов слышал только бесконечное Вал-Валиа-Шак-Мей да кряхтение сотоварищей по этой пытке. Думаю, что даже если сию секунду каким-то чудом окажусь в родной московской квартире, то Вал-Валиа-Шак-Мей останутся со мной до конца жизни.

Обратно к бараку нас довели в состоянии полумертвых зомби. Ввалились в казарму всей толпой, тяжело дотопали до койко-мест. Мне едва хватило сил на скидывание сандалетов, глистоскафандра, влажных серых штанов и рубахи. Грязное потное тело должно было беспокойно ворочаться и просить вечерний смузи, но нет. Тупо вырубился, даже не проконтролировав Мажора и остальных приметных соседей по бараку. К счастью, с этой стороны неприятностей не последовало. И страшный первый день активной армейской жизни закончился. Почти.