Страница 22 из 92
Осторожно обошел вокруг настороженного саламандера. Попытку пригнуться для броска ящер встретил новой хитрой свистящей восьмеркой в нижней плоскости. Рассекающее воздух лезвие выглядело опасно и вызвало оторопь, воспоминания о яркой нестерпимой боли еще слишком свежи.
Стоило подумать о высоком прыжке, как характер мелькающих перед ящером смертоносных кругов изменился, похоже он мои намерения лучше меня читает.
Может и бог с ним? Нападать зверушке вроде расхотелось, а мне, собственно-то, не она нужна, а периметр обследовать. Пусть стоит тут в защитной стойке, пока обшариваю невидимую упругую стенку. Осторожно сделал шаг назад, потом, все так же не спуская взгляд с ящера, покосился на висящего колдуна. Сделал приставной шаг в сторону от костра, сдвигаясь к краю нашей поляны. И в этот момент резко взвился, пытаясь достать рептилоида.
Ящер и правда купился на самогипноз, как-то он похоже все-таки улавливал мои намерения. Может по непроизвольным сокращениям мышц, а может и правда мысли читает. Прыжок, он, конечно, встретил, но не ударной частью секиры, а нелепой отмашкой древком. Сухо треснуло где-то в руке, непривычная боль была не такой резкой как обычно. Все-таки прорвался! Правая рука надломилась и не захотела подниматься, поэтому вместо захвата чешуйчатой морды получилась неловкая пощечина левой. Саламандера неожиданно сильно швырнуло в сторону. От удивления я чуть замешкался. Впрочем, к счастью, потому что его слепая круговая отмашка секирой прошла впустую. Сделал быстрый подшаг и незамысловато пнул бронированного монстра. Голой ногой прямо по латам. Больно, но вполне терпимо, не сравнить с ощущениями от потери конечностей. Картинка перед глазами отдавала сюрреализмом. Получивший пинок закованный в сталь двухметровый ящер отлетел метров на пять. Как пустая картонная коробка. Причем, пролетел бы и дальше, но врезался в упругую ограду и отскочил от нее как мячик. Для него эти барьеры тоже непроходимы. Я, припадая на отбитую ногу, рванулся к полностью дезориентированному рептилоиду. И нарвался на встречный удар. Даже несильного тычка секирой куда-то ниже подбородка хватило, чтобы рывок захлебнулся. В буквальном смысле. Закрывая бьющую фонтаном кровь единственной подвижной рукой, тяжело завалился на колени. И отключился.
Снова колдун. Буравит меня все тем же мрачным желтым взглядом. Бодренько попрыгал и размял кисти рук. Сейчас посмотрим, как там поживает наш летучий клыкастый друг. Ящеру повезло, появился ко мне лицом. Помятая фигура бронированного монстра выглядела пугающе. Одна сторона морды перекосилась и оплыла так, что глаз скрылся за лиловым отеком. Припадающий, совсем как я недавно, на одну ногу рептилоид чуть горбился и дышал сипло, с заметным трудом. Бодренько обошел его по дуге, наблюдая, как неловко переступающий саламандер одной рукой поигрывает секирой и косит на меня единственным глазом.
В этот момент картинка перед глазами стала расплываться. Нет! Еще чуть-чуть же! Черт! Истаявшая картинка оставила перед глазами деревянный потолок барака. Бешено колотящееся сердце постепенно стало успокаиваться. Оглянувшись, не нашел ничего интересного. Все так же дрыхли соседи по бараку. Все тот же тяжелый спертый воздух тесного помещения. Интересно, не угорю тут за ночь без кислорода? Впрочем, вариантов все равно особо не видно, закрыл глаза и приготовился теперь уже просто поспать. По крайней мере, в клетке мне давали досыпать вторую часть ночи спокойно.
***
***
Рекрут Кир, Лойская пехотная академия
Подъем оказался неожиданно ранним, по ощущениям сейчас часов пять утра, а народ уже зашумел и зашевелился, пришлось и мне вскакивать. Толпа всклокоченных и явно невыспавшихся разновозрастных особей мужского пола, увлекая меня с собой, ввалилась в небольшой овраг, не стесняясь друг друга удовлетворила самые насущные утренние потребности, наскоро умылась в протекающем тут же небольшом ручье и, подгоняемая сержантом, вывалилась обратно на плац перед бараками.
Не заметил в какой момент присоединились остальные, но на плацу нас выстроилось уже человек восемьдесят, хотя из барака выбиралось только четыре десятка. Впрочем, наличие двух однотипных казарм, выходящих на этот плац, позволяло предположить откуда взялись остальные.
Выстроились мы четырьмя неравными отдельно стоящими группами, причем контингент нашего барака, судя по запомнившимся лицам, составлял самую многочисленную группу и стоял слева. В две шеренги. На фоне окружающих дылд я со своим ростом совсем терялся, поэтому скромно пристроился во втором ряду, упершись взглядом в лопатки впередистоящего товарища. Почти невидимый мне уже знакомый сержант вышел к нашей группе и начал похоже, что перекличку.
— Хасиль Мойль!
— Мля! — не очень цензурно выкрикнул мой сосед справа.
— Хасиль Вилего!
— Мля! — откликнулись из первого ряда.
Судя по похожим выкрикам справа, остальные бараки тоже пересчитывали своих жильцов.
В нашей перекличке возникла небольшая заминка, когда сержант, проходя в очередной раз вдоль выстроенных рядов, неожиданно ухватил меня за рукав и с силой выдернул вперед, затолкав смирно стоящую дылду мне за спину. Не нарушая стойку смирно, краем глаза оглядел наши шеренги и убедился, что более рослые стоят во втором ряду. Так что похоже ничего личного в действиях сержанта не было. Перекличка тем временем закончилась, сержант, крутя в руках грязно-серую бумагу подошел и, красноречиво нахмурив брови, уставился на меня.
— Кирилл Семилапов! — ответил я на невысказанный вопрос. Предусмотрительно поставив имя вперед, как здесь, судя по однотипному началу позывных моих сотоварищей, было принято.
— Кир Илл, задумчиво исковеркал он мое имя.
И чуть позже, пройдясь вдоль шеренги, вдруг выкрикнул уже громко
— Кир!
Уловив интонацию переклички, не стал расстраивать сержанта и послушно откликнулся
— Мля!
К этому времени на плацу появились новые действующие лица. Похоже, что лейтенант в окружении порученцев и каких-то хозяйственников. Несмотря на невнятное окружение, сам лейтенант производил мощное впечатление. Прилично возвышаясь над окружающими, он излучал какую-то особую мощь. Офицерские доспехи на фоне обычных солдатских выглядели не менее функционально, но еще и изящно; небольшое серебряное тиснение на дубленой коже смотрелось органично. А в ленивых движениях офицера сквозила особая хищная грация.
Все четыре сержанта отправились к лейтенанту на доклад. Смысл дальнейшего небольшого совещания разгадал, когда наши командиры вернулись к своим шеренгам и, сверяясь с полученными от лейтенанта бумагами, начали ротацию кадрового состава. Двое человека, повинуясь курлыкающим окрикам, вышли из нашего строя и неловко перетаптывались чуть в стороне, еще несколько рекрутов сменили своих сержантов и встроились в другие шеренги. Внимательно следил за эмоциями перемещающихся. Похоже, наш барак проходил по категории отстойника, по крайней мере под равнодушной маской нашего пополнения играли явно не радостные эмоции. А вот переходящих в другие отряды провожали чуть завистливыми взглядами.
Двое отдельно стоящих рекрутов выглядели самыми несчастными, на них мои сотоварищи старались не смотреть вовсе. Логика подсказывает, что еще пара коек в нашем бараке опустеет.
Последующая церемония завтрака пришлась весьма кстати, желудок сердито давал понять, что он отчетливо помнит про отсутствие ужина. Еще более приятным оказалось, что на завтрак накрыли шведский стол. Правда из одного блюда, но в неограниченном количестве. По крайней мере и после третьей миски каши с мясом (я же не виноват, что у них тут мисочки совсем крохотные) никто не помешал мне сходить за четвертой. Только товарищи начали коситься и зубоскалить. И это они, хорошо, не знают, что у меня в кожаной броне все тряпки вынуты, а то бы не отмазался от обидных прозвищ каких-нибудь.
***
Рекрут Кир, Лойская пехотная академия