Архи-VR

– Лёха, – улыбнулся до ушей мой брат. – Приехал. А да, это моя жена, Милана. А там – дочка, Саня. Спит. Да, к врачу.

– Алексей Шотов? – сказал мне мужчина в белом халате, практически вбежавший в палату. – Мне медсёстры сказали, что вы уже прибыли. Идёмте быстрее в манипуляционную. Дмитрий Иванович, вы оставайтесь тут, мы лишь пробы пока возьмём.

Иванович, надо же. Ладно, если я запрошу отчество – у меня оно тоже будет. Но я не хочу пока знать даже имя того донора, который сдал свою сперму и забыл об этом. Не хотел. Теперь придётся. Только ради дела, а не потому, что мне интересно.

– А, да, хорошо, – растерянно и неуверенно сказал молодой папаша.

– Я приду, как освобожусь, – успокоил я Митьку. – Посидим, потрындим. Здесь кафетерий же есть?

– Есть, – кивнул брат и вновь улыбнулся.

Дитё дитём. А уже своё дитё сделать умудрилось. А ведь тот маленький человечек в капсуле – моя племянница. Мурашки пробежали по спине от осознания этого факта. У меня. Не только брат есть, но и племянница. Великий Рандом, умоляю, не повернись ко мне спиной, я же никогда тебя не обижал, правда!

– Доктор, в двух словах, что с дочерью Дмитрия и как я могу помочь? – спросил я, как только мы зашли с врачом в лифт.

– Нужно сопоставить ваши генокоды, чтобы понять, поможете ли вы вообще. У девочки сбой в работе иммунной системы. В понятных вам терминах – у неё нет абсолютно никакой защиты. Любой микроб ведёт к болезни, любой вирус может её убить. Единственное на данный момент решение – синтез специальной вакцины и её постоянный приём. Поможет также пересадка костного мозга, но нужен подходящий донор. Родственники могут подойти лучше всего. Обычно – братья или сёстры. Сами понимаете, этот вариант на полтора года оставит их в больнице под постоянным присмотром. Могут подойти и взрослые родственники. Но пока никто из протестированных не подошёл.

– И много их было, протестированных? – раздеваясь и укладываясь в капсулу, спросил я.

Браслет, как и гарнитуру, я оставил вместе с вещами, прямо на стуле у капсулы. И приказал Китти через виртокно записать то, что будет происходить здесь, пока я буду лежать в капсуле. Да, врачам я не доверял. Как и вообще всем представителям корпораций.

– Почти все, – сказал врач, закрывая капсулу.

– Ещё один кредитник?

– Ну да. Такая виртуозная мешанина генов только у них. Всё на грани фола. Но по-другому нам не выжить. Случайные мутации всё чаще приводят к критическим сбоям. Нам ли не знать. Сколько из пакетников уходят без дополнительных вмешательств, а? Единицы из сотен. А каждой из кредитных мамаш подбирается идеальный донор. Этот вон, простудой ни разу не болел. А его племянница что?

– И что, хочешь сказать у этого топа жизнь получше, чем у тебя была? Ни любви, ни заботы, ни ласки. Выкинули из дома в двенадцать и крутись, как хочешь, обуза.

– Тут ты прав, жизнь у меня получше. Была. А вот детей пришлось через банк доноров заводить. Анализ наших с женой генокодов выдавал критическую мутацию в девяти из десяти случаев. Родить десятерых, чтобы получить одного живого и здорового жена не согласилась. Так что моя дочь и её сын – не совсем наши.

– Но вы их любите, как своих. А таким мамашам, как его…

– Она дала жизнь шестерым здоровым детям. Шестерым. Которые, как и этот, разнообразят генофонд нашего несчастного вымирающего вида. И если быть честным, посмотри на этого топа и на его брата. Кто тебе, как женщине, более симпатичен? Живущий в кредит оболтус, не удосужившийся сделать анализ генокодов перед зачатием или бывший топ, удачно продавший перса и способный сделать сильного и здорового малыша любой женщине?

– Ты специально выпячиваешь недостатки первого и достоинства второго. Просто скажи, он может быть донором для своей племянницы?

– И не только для неё, кстати. Надо будет сохранить результаты его теста в базе доноров. И выбить у него согласие на использование клеток и для других.

Глава 8. Вклад в будущее

Я открыл глаза и сделал вид, что пытаюсь сфокусировать взгляд. Виртокно с текстовым содержанием беседы врачей, возникшее сразу после моего пробуждения, озадачило. Ничего себе подробности о жизни нашего общества я узнаю. Нет, я не против помочь выжить кому-то другому, но я впервые начинал смотреть на себя и на других кредитников с другой точки зрения. Не как на бесполезный случайный шлак, заполняющий пустое пространство, а как на необходимый катализатор в химической реакции. И это было такая странная точка зрения, что начинал меняться и весь окружающий меня мир. Нет, я начинал его видеть другим. Он-то оставался неизменным. Странно. Надо будет подумать над этим, наблюдая за закатом.

– Поздравляю вас и вашу семью, Алексей. Вы идеально подходите в качестве донора для вашей племянницы. И не только для неё, кстати. Если не возражаете, я бы хотел отобрать чуть больше ваших клеток, чем это необходимо для одной операции. Естественно, корпорация заключит с вами договор добровольного донора и за каждую пересадку ваших клеток вы получите вознаграждение. Думаю, это будет неплохой прибавкой даже к вашим приличным доходам.

Ага, значит, всё же признался сразу и не стал крутить вокруг да около. И это хорошо. Для брата и его семьи. И да. Задолбали все окружающие считать мои мнимые деньги. Но стоит пояснить сразу, всё же это лечащий врач моего племянника.

– Я не против. Если это поможет другим и не повредит мне, – вовремя поправил сам себя я. – Доходы же у меня БЫЛИ приличными. А сейчас я на пенсии, как сказал один мой старший товарищ по несчастью.

Поймёт или придётся говорить открыто, в лоб?

– О, понимаю. Сам занялся медициной всерьёз только после двадцати четырёх. Это хоть и не лечится, но часто проходит. Я ничуть не приукрашиваю, по статистике, если человек ушёл из вирта вовремя – он лет через шесть, в среднем, конечно, снова начинает чувствовать эмоции в игре. Главное, не перетруждать нервную систему, то есть не продолжать работать в вирте, если появилась пустота. Когда пустота приходит и в реал, избавиться от неё возможно, но практически нереально. Те, кто смогли заполнить пустоту другими эмоциями, отдельный случай. Они фактически теряют способность испытывать наведенные системой эмоции, но у них отпадает и необходимость в них. Если хотите, скину вам на ИН подборку научных статей по этой проблематике.

Я даже растерялся немного от его напора.

– Я не учёный и не медик, а всего лишь игрок. Вряд ли смогу разобраться в таких сложных вопросах.

– Если ты не попробуешь прокатиться на аэроцикле, то не узнаешь, нравится тебе это или нет, так ведь?

Я улыбнулся и поднял руки вверх, сдаваясь и признавая правоту врача. Аэроциклы мне не нравились. Пробовал. Хотя был уверен, что это очень здорово и классно, самому управлять своим транспортным средством, нестись на предельной скоростью над океаном в закат. Не было в этом кайфа. Для меня. Аэрокары с водителями-искинами – наше всё. Кстати да, купить себе такой аэрокар. Тим прав, такси – не самый надёжный способ передвижения. Но самый непредсказуемый. Хотя… Спорное утверждение с моей стороны. Очень спорное.

Натянув полумаску и капюшон, я отправился обратно уже сам, без сопровождения врача. Все необходимые процедуры я должен был пройти завтра. Ведь подготовиться к забору клеток нужно было не только мне, но и племяннице. В общем, придётся мне впервые остаться в больнице больше чем на пару часов. И это как-то не радовало от слова совсем. Минимальные риски для моего собственного здоровья я всерьёз не рассматривал. С теми же вероятностными коэффициентами происходят аварии аэрокаров и сбои в работе шофёров-искинов. То есть может, конечно, и случиться, но скорее нет, чем да.

– Господин Ал, на ваш ИДИ пришло сообщение от Тима. Он выкупил свой персональный участок.

– Твою… Совсем из головы вылетело. Передай ему, что у меня тут небольшой форс-мажор и я займусь магнатом сразу, как приеду. И не забудь мне напомнить об этом, когда вернёмся в гнездо, ладно?