Страница 64 из 70
После его маленького вводного экскурса на бумаге проявились разные способности, которые чётко были записаны под тёмной или светлой магией.
Потом он объяснял про ведьм, что я уже итак неплохо знала и понимала. Тёмная ведьма? Со временем магия почернеет и все живые-неживые атрибуты тоже окрасятся в соответствующий цвет. Вот с моей метлой так было. Как только начала магией баловаться, да проклятья раздаривать, так она и почернела, словно обуглившаяся.
Светлая ведьма? Та же история. Главное, что и целительская, и ведьминская воздействовали внутренне.
На бумаге опять проявились способности ведьм каждого типа.
— Ну и, соответственно, есть маги, которые могут влиять на объект или субъект внешне. Ну вот возьмём в пример меня. Своей магией я могу ошпарить тебя, а какой-нибудь камень раскалить. В любом случае, произойдёт внешнее воздействие. — История с листком бумаги и проступающими буквами повторилась.
Немного помолчав и переварив всё сказанное Дамирианом, я хотела уже слезть с подлокотника, как тяжёлая и огромная рука опустилась мне на колено, слегка сжав. От неожиданности передёрнулись плечи, а само тело напряглось.
Как-то резко вспомнилось, что он не рассказал, почему конкретно его цвет бордовый. Я повторила свой вопрос, на что мне немного печально ответили:
— Я думал, ты догадалась… Из-за убийств других существ, — признался-таки император, разворачивая свободной рукой за подбородок моё ведьминское удивлённое лицо. В глазах цвета вишни читались печаль и отголоски вины с раскаянием. — Из-за крови магия окрасилась в бордовый.
Сердце пустилось вскачь то ли от того, что горячие пальцы коснулись моей кожи, то ли от того, что Дамириан признался в чьих-то убийствах. Но моя реакция была скорее от его обжигающего прикосновения.
В нашем мире как? Хоть сейчас всё достаточно и мирно, действует негласное правило: кто сильнее, тот и выжил. Там, где под две сотни рас, друг друга недолюбливающих по определённым причинам, невозможно долго жить без силы. И никакой закон не способен остановить силу, текущую в крови существ и именуемую магией.
Волк убивает зайца, потому что хочет есть. Демон убивает противника, потому что хочет доказать свою силу и право быть императором. Ведьма «одаривает» проклятьями, потому что не хочет, чтобы у неё крали амулеты или её насиловали.
Магия — сила, способ оборонятся или нападать, верный друг и соратник.
Осуждать и отвергать демона из-за его прошлых поступков я не имею права, так как сама пользовалась своими возможностями, чтобы кого-то устранить или обезвредить. И буду пользоваться! Если это поможет мне выжить…
От оправдательных мыслей меня снова отвлекло прикосновение императора к коленке. Но одним коленом он не ограничился, ласково проводя пальцами вверх.
— Д-дами…риан, — после волнительного молчания голос никак не хотел возвращаться в своё привычное звучание и хрипел, — а что это ты делаешь?
— Глажу тебя, успокаиваю, — почти расслабившийся демон отвечал лениво и вальяжно, растягивая слова и добавляя в тембр своего голоса мурчащие нотки, которые заставляли кожу покрываться гусиными пупырышками, в простонародье именуемые мурашками.
— Не надо меня гладить, я и без этого спокойна, — а про себя добавила, что как кролик в кольцах удава.
— А мне нравится тебя гладить. Нельзя?
Если императору нельзя, что что вообще в этой империи можно?
— Вам много чего нравится, — от чрезмерного волнения я снова перешла на формальное общение, пытаясь незаметно сползти с широкого подлокотника и отойти в самый дальний угол. Желательно, во-о-о-он на те диванчки. Я проверяла, они удобные! — И девочки, и принцессы, и гладить их…
После такого замечания мужчина снова подобрался, убирая руки с чужих ног. Только вот напряжение, которое медленно и с удовольствием уже свешивало ножки с шеи, очень напрягало.
Если бы мы с правителем состояли в отношениях, он обязательно произнёс коронную фразу всех немножечко неверных мужей и ухажёров: «Ну вот что ты опять начинаешь, а?» Но с Дамирианом мы не состояли ни в каких официальных отношениях, кроме рабочих, а потом спешить задавать вопрос из клише он не спешил.
Император пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, а потом резко и, главное дело, легко пересадил на стол. В мгновение ока ведьма попа с мягкого подлокотника переместилась на жёсткий стол. Мастерство рук и никакого мошенничества, блин!
— Я так понимаю, что без серьёзного разговора нам всё-таки не обойтись? — Вся поза и всё выражение лица Дамириана кричали о его серьёзном настрое на серьёзный разговор. Поняв, что его могут начать и без моего согласия, я для проформы всё-таки кивнула, выжидающе навострив уши. — Обойдёмся без сопливых романтичных признаний, что как тебя увидел, так сразу и влюбился.
После такой заявочки я вся подобралась и тала ещё сильнее напрягать свои локаторы, не желая упустить что-то важное. Но начало покамне не очень нравилось. Как это он так, в прыщавую и с вечными фингалами ведьму не влюбился? Ненормальный что ли?
Слушать, естественно, не забывала.
— Этого, наверное, к сожалению, но не было. Просто в какой-то момент нашего общения, которое складывалось из нелепых и странных встреч, я понял, что ты очень интересная и хорошая девушка. К тому же, без фингалов очень красивая. — Красивых, как и я без фингалов, губ императора коснулась лёгкая тёплая улыбка, которая сделала первую попытку растопить между нами стену из непонимания и прочих мешающих факторов.
— А зачем тогда глазки строил принцессе Мермендии? — Ну не могла не спросить такая тёмная и влюблённая юная ведьма, как я.
— Оно как-то само, — извиняющимся тоном нашёл себе «оправдание» Дамириан, поднимая брови домиком. Ну, который с двускатной крышей. — Но это сейчас не важно. Просто хочется всё подвести к тому факту, что ты мне очень сильно нравишься. Возможно, я уже влюбился.