Страница 42 из 70
— Спасибо, — слегка кивнула ему в знак благодарности и развернулась к кассам.
Взяла билет до Суховорки, ближайшего городка, переместилась и в первом книжном магазине посмотрела районные карты и всей страны. Оказывается, до Квакушино рукой подать! Тридцать километров по прямой на север. Пф, всего-то! Даже не важно, что в прошлый раз я и ста метров не пролетела, «мягко» приземлившись на крыше.
Для приличия купила блокнотик и карандаш, улыбаясь идиотской улыбкой, когда дядечка из-под очков посмотрел на мои покупки.
Из здания ведьма вышла смущённая, распихивая по карманам покупки. А потом, воровато оглянувшись, забежала за угол, благо, сумерки плавно подкрадывались к городу, уселась на метлу и полетела. Конечно, не с первого раза! Об этом даже и речи идти не может. Первые десять попыток я просто прыгала, зажимая черенок между коленок, потом взлетала на метра два-три, и только через десять минут получилось подняться над домами, хотя я постоянно норовила слететь с метёлочки. Там, оказывается, тако-о-о-о-е чувство равновесия нужно иметь.
Ели, сосны, кедры, берёзы и клёны сменяли друг друга, красиво качаясь верхушками от ветра. Заходящее солнце розово-оранжевыми красками падало на, казалось, нескончаемый лес, чаруя и зарождая в душе необъяснимую радость и теплоту. Глядя на красоты, созданные природой, хотелось улыбаться и наслаждаться. Это был один из тех моментов, когда хочется остановить время и не отрывать глаз.
Тёплый ветер даже в вечернюю пору обдувал лицо и руки, которые успели заледенеть от скорости и воздуха, врезающегося в пальцы.
Еще несколько минут, пролетевших как несколько секунд, и я смогла увидеть несколько десятков домов с зажжёнными окнами и даже имение Светлокудра, которое, кстати, освещало чуть ли не пол деревни. Сразу же провела прямую линию, ведущую от его хором до болот, и не смогла сдержать слёз.
Родная банька… то есть, я хотела сказать «дом».
Родной домик с заросшей мхом крышей, почти рухнувшем крыльцом и с трухлявым колодцем рядом. Единственный и не повторимый дом, в котором жила с шестнадцати лет (по вине князька, кстати) и училась быть самостоятельной.
С размаху приземлилась в заросший бурьяном и крапивой огород, опасаясь, как бы змея какая не укусила. Метла отлетела на добрых десять метров, врезаясь в хиленький заборчик.
— О, Всевышний! Я жива! — Воскликнула ведьма и только потом поняла, что что-то не то. — Чёрт, где рюкзак с Чернышом?
Как по заказу, «кот в мешке» громко заорал на всю, казалось, деревню, взывая к совести и чести своей хозяйки. Очень надеюсь, что он жив и здоров, иначе эта самая совесть задушит вместе с чувством вины.
Быстрее, чем успела о чём-то подумать, я уже подбежала к рюкзаку и, судорожно развязывая его узлы, молилась, чтобы животное не пострадало.
Черныш буквально вылетел и пропал в высокой траве, то тут, то там шурша травой. Убедившись, что он не отправился на тот кошачий свет, выдохнула и встала с колен, заодно закидывая вещи на плечо.
Когда я подошла к крыльцу, задрав до пояса сарафан, мешающийся под ногами, то сильно удивилась. Фамильяр сидел на перилах, яростно вылизываясь и зубами отдирая колючки от хвоста. На ступеньках валялась метёлка, в одном месте мокрая от кошачьей слюны.
Я улыбнулась и потрепала по ушам животное, получила в ответ «фырк» и ворчливое «мрау», легко взбежала по ступенькам, поскрипывая досками, а потом остановилась перед входом. Дверь запечатали светлой магией, видимо, опасаясь, что в избушке ведьмы воры найдут, что красть.
— Пойдём тогда в дом… родительский, — печально вздохнула, по правде, боясь отеческой реакции.
Походкой от филейной части и с гордо поднятой головой вышагивал Черныш, постоянно отклоняясь от основного маршрута, норовя уйти по тропинке к болотам или в поле. Кота мотало из стороны в сторону. Любопытный черный нос так и норовил сунуться в каждые кусты и унюхать приключения. А им всё и не пахло до самого дома Бессмертновых.
Радостным лаем нашу скромную компанию привечала дворняжка Фруся, учуявшая «кошатинку». Но когда Черныш шагнул на пыльную утрамбованную земельку тропинки, собака удивлённо подавилась лаем, замерев на месте. Мой фамильяр неожиданно увеличился чуть ли не в два раза, становясь выше Фруси на целую голову.
— Кого черти принесли? — Вылетел злой, как вышеупомянутая нечисть, брат Сёмка, готовый привечать гостей пудовым кулаком.
— Мра-а-а-а-у! — Расставив пошире лапы, проорал Черныш, пугая Сёму.
— Привет, — неуверенно подала голос сбежавшая ведьма, при этом счастливо улыбаясь и махая ручкой.
На крылечко вылетела двенадцатилетняя Савра, придерживая «косу до пояса», которая билась о пятую точку.
— Ма-а-аменька! Ба-а-а-атенька! Марка приехала! — Подвывающей сиреной взвизгнула младшенькая, тревожа соседей. Вот уже и свет в окнах бабы Фёклы вспыхнул, а за ним не заставила себя ждать и старушка, откидывая занавеску и чуть ли не носом прилипая к стеклу, силясь со своим старческим зрением рассмотреть, кто пожаловал к чете Бессмертновых.
На порог тут же дружно вывалились оставшиеся члены семьи: Емеля с Тишкой да мама Клава с батькой Борием.
— Ба! Приехала! Кровиночка, Марочка, девочка моя! — Закудахтала мама, прижимая к своему взбитому телу дочь и целуя её волосы, лоб и щёки.
Мельком взглянув на отца, улыбнулась ему тёплой улыбкой. До этого он стоял в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу, и выворачивал себе пальцы.
— Батька, привет! — Дошла очередь и до него, за последний месяц сильно похудевшего и поплохевшего. Щёки чуть впали, под глазами залегли чуть ли не вековые тени, а тонкие губы потрескались. — Я скучала по тебе… по всем вам.