Страница 23 из 84
Если охотник, с другой стороны, хочет быть замеченным, то все, что он должен делать, заключается в том, чтобы встать на вершине холма в сумерках, и сила будет следовать за ним и искать его всю ночь. Поэтому, если охотник хочет всю ночь путешествовать или если он хочет оставаться бодрствующим, он должен сделать себя доступным ветру.
В этом заключается секрет великих охотников. Быть доступным или недоступным на нужном повороте дороги.
Я ощутил легкое замешательство и попросил его повторить. Дон Хуан очень терпеливо об'яснил, что он использовал сумерки и ветер для того, чтобы указать на исключительную важность переходов от того, чтобы спрятаться, к тому, чтобы показывать себя.
Ты должен научиться сознательно становиться доступным и недоступным, - сказал он. - так, как твоя жизнь течет сейчас, ты безрассудно доступен во всякое время.
Я запротестовал. У меня было такое чувство, что моя жизнь становится все более и более секретной. Он сказал, что я не понял того, о чем он говорит, и что быть недоступным не означает прятаться или быть секретным, а значит быть недостижимым.
- Давай я это скажу по-другому, - продолжал он терпеливо. - нет никакой разницы, прячешься ты или нет, если каждый знает, что ты прячешься.
Твои проблемы как раз сейчас исходят из этого. Когда ты прячешься, всякий знает, что ты прячешься, а когда ты не прячешься, то ты доступен, и любой может ткнуть в тебя.
Я начал чувствовать какую-то угрозу и поспешил защитить себя.
- Не беспокойся, - сухо сказал дон Хуан, - в этом нет нужды. Мы - дураки, все мы, и ты не можешь быть другим. Однажды в моей жизни я так же, как и ты, сделал себя доступным и делал это вновь и вновь, пока во мне ничего не осталось, кроме плача. И все это я делал точно так же, как и ты.
Дон Хуан на секунду обхватил меня, а затем громко вздохнул.
- Я был моложе тебя, однако, - продолжал он. - но однажды с меня было довольно, и я переменился. Скажем, что однажды, когда я становился охотником, я узнал секрет того, как быть доступным или недоступным.
Я сказал ему, что все, что он говорит, проходит мимо меня. Я действительно не могу понять, что он хочет сказать, говоря "быть доступным". Он использовал испанские идиоматические выражения "понерсе аль альканс" и "понерсе эн эль медио дель самино", "поместить себя в пределах досягаемости" и "поместить себя на середине шоссе". Уйти с середины шоссе, по которому идут машины. Ты весь там, поэтому нет пользы от того, чтобы прятаться. Ты весь там, поэтому ты будешь только воображать, что ты спрятался. Находиться на середине дороги означает, что каждый прохожий и проезжающий наблюдает за тем, как ты приходишь и уходишь.
Его метафора была интересна, но в то же время она была расплывчатой.
- Ты говоришь загадками, - сказал я.
Он секунду пристально смотрел на меня, а затем стал мурлыкать мелодию. Я выпрямил спину и насторожился. Я уже знал, что когда дон Хуан мурлычет мексиканскую мелодию, он собирается чем-нибудь оглушить меня.
- Эй, - сказал он, улыбаясь и уставясь на меня, - что стало с твоей подружкой блондинкой? С той девушкой, которая когда-то тебе действительно нравилась?
Должно быть, я взглянул на него, как поставленный в тупик идиот. Он рассмеялся с большим облегчением. Я не знал, что сказать.
- Ты рассказал мне о ней, - сказал он ободряюще.
Но я не помнил, чтобы я когда-нибудь рассказывал ему о ком-либо, а уж тем более о блондинке.
- Никогда ничего подобного я тебе не говорил, - сказал я.
- Ну, конечно, говорил, - сказал он, как бы отказываясь от спора.
Я хотел возразить, но он остановил меня, сказав, что не имеет значения, откуда он о ней узнал, и что важным является тот момент, что она мне понравилась.
Я ощутил волну враждебности по отношению к нему из-за того, что он лезет внутрь меня.
- Не упрямься, - сказал дон Хуан сухо. - пришло время, чтобы ты порвал свое чувство важности.
- У тебя когда-то была женщина, очень дорогая женщина, и однажды ты ее потерял.
Я стал раздумывать, когда же это я рассказал о ней дону Хуану, и пришел к выводу, что никогда такой возможности не было. И однако же я мог. Каждый раз, когда он ехал со мной в машине, мы всегда непрестанно разговаривали с ним. Я не помню всего, о чем мы с ним говорили, потому что не мог записывать, ведя машину. Каким-то образом я почувствовал себя спокойнее, прийдя к таким заключениям. Я сказал ему, что он прав. Была очень важная блондинка в моей жизни.
- Почему она не с тобой? - спросил он.
- Она ушла.
- Почему?
- Было много причин.
- Не так много было причин. Была только одна. Ты сделал себя слишком доступным.
Я очень хотел узнать, что он имеет в виду. Он опять зацепил меня. Он, казалось, понимал эффект своих слов и сложив губы бантиком, скрыл предательскую улыбку.
- Всякий знал о вас двоих, - сказал он с непоколебимым убеждением.
- Разве это было неправильно?
- Это было смертельно неправильно. Она была прекрасным человеком.
Я испытал искреннее чувство, что его угадывание впотьмах было неприятным мне, особенно тот факт, что он всегда делает свои заявления с такой уверенностью, как если бы он сам был там и все это видел.
- Но это правда, - сказал он с обезоруживающей невинностью. - я "видел" все это. Она была прекрасной личностью. Я знал, что спорить бессмысленно, но сердился на него за то, что он коснулся больного места в моей жизни, и сказал, что девушка, о которой мы говорим, совсем не была таким прекрасным человеком, в конце-концов, и, что, по моему мнению, она была скорее слабой.
- Как и ты, - сказал он спокойно. - но это не важно. Что здесь важно, так это то, что ты ее всюду искал. Это делает ее особой личностью в твоем мире. А для особых личностей мы должны иметь только прекрасные слова.
Я был раздражен. Огромная печаль начала охватывать меня.
- Что ты делаешь со мной, дон Хуан? - спросил я. - ты всегда добиваешься успеха, стараясь сделать меня грустным, зачем?
- Теперь ты индульгируешь, ударяясь в сентиментальность, - сказал он с обвинением.
- В чем тут все-таки дело, дон Хуан?
- Быть недостижимым, вот в чем дело, - заявил он. - я вызвал в тебе воспоминания об этой личности только как средство прямо показать тебе то, что я не мог показать тебе с помощью ветра.