Страница 26 из 29
Профессор фыркнул, не зная, что на это ответить.
– У нас есть полная запись скачка? – громко спросил он.
– Да! – выкрикнул взволнованным голосом из-за его спины худой ассистент. Он держал в руках планшет. – Есть! Небывалый скачок всех параметров!
– Рассмотрим их досконально.
По слегка извилистым бетонным ступеням они поднялись в центр управления, расположенный прямо над туннелем. Это было низенькое помещение с бетонными стенами. На консолях, полных латунных и бакелитовых ручек, старых индикаторов, рычагов и тумблеров, обращали на себя внимание три огромных вращающихся диска, похожих на приплюснутые и увеличенные кодовые замки сейфа. Вместо цифр по ободу виднелись какие-то таинственные значки. Феликс обратил внимание, что металл был отполирован от частого использования. Рядом находилось квадратное углубление величиной с книжку с несколькими электрическими контактами. Выглядело так, словно оттуда вынули что-то важное. Тут же стояло несколько современных компьютеров. Задняя стена центра управления была заставлена шкафами с жужжащими и мигающими разноцветными светодиодами. Они также были продуктом современной технологии.
Наверху, втиснутый в угол, стоял деревянный ящик с антеннами и несколькими регуляторами.
– Какая-то старая радиостанция, – пояснил папа. – Можешь себе взять, если хочешь.
– Слишком большая для сувенира, – Феликс наклонился и открыл ящик.
Внутри находилось несколько стеклянных ламп, которые когда-то давно использовались вместо микросхем. Он вытащил одну криво вставленную лампу и быстро спрятал в кармане.
Из центра управления был отлично виден весь зал. Отсюда он казался еще больше, а вся аппаратура выглядела странной.
Ученые всматривались в графики на нескольких мониторах, а конкретно – на внезапно возросшие показатели. Феликс тоже смотрел на верхние пики, нарисованные цветными линиями. На каждом из них наблюдался скачок.
– Что у тебя в карманах? – спросил папа. – Может, ты его как-то невзначай активировал.
Феликс начал выкладывать на стол содержимое карманов и рюкзака. Перочинный ножик с несколькими лезвиями, универсальный ключ, наушный фонарик, карманный набор инструментов, мини-аптечка, сумочка с клеем и швейными принадлежностями, рулетка и много других нужных или ненужных мелочей.
Ученые в центре управления молча изучали растущую кучу.
– О боже, это вам ничего не напоминает?! – воскликнул наконец кто-то, и все начали смеяться. – Копия отца.
Они внимательно рассмотрели все предметы, но ничего необычного не нашли, если не считать необычностью само присутствие всех этих предметов в рюкзаке и карманах четырнадцатилетнего парня.
– Может, пойдешь туда еще раз? – предложил профессор, но грозного взгляда папы хватило. – Ладно, положите это все на тележку и суньте в кольцо, – обратился он к техникам.
Следующие три часа они засовывали двухцветную тележку с длинной ручкой в кольцо. Они перекладывали предметы в тележке разными способами, но показатели даже не вздрогнули.
Возвращались они проселочной дорогой, и подвеска старого «Лендровера» скрипела на ямах. Свет фар прыгал по деревьям. Феликс задумался, ни на что не обращая внимание. Когда они подъехали к дому, он решил немного прогуляться. Луна светила довольно ярко, поэтому по тропинке он зашел в лес и добрался до помоста, от которого ступени вели к пляжу. Там удобно размещалась лавочка. Феликс сел и стал всматриваться в ночь. Отсюда открывался действительно прекрасный вид на Балтику. Луна висела на чистом звездном небе, отражаясь в гребнях волн. Корабль стоял на том же самом месте, в полукилометре от берега. Зажженные огни мягко мигали. Над водой проносился шум работающих машин и чьи-то перекрикивания. Вода была сине-черная, до полной черноты ей не хватало хмурого неба.
Феликс услышал шаги за спиной. Он обернулся и увидел папу. Петр Белецкий сел рядом с сыном. Он начал рассказывать о том, что так волновало Феликса:
– Мы действительно не знаем, что это. Все описания на немецком. Мы перевели, но они закодированы. Из центра управления выходят кабели и теряются где-то в каналах. Несколько десятков электриков много дней занимаются только тем, что составляют электрическую схему. Это все можно разъединить и исследовать, но тогда вся конструкция или перестанет работать, или заработает на полную мощь. Мы могли бы ее непроизвольно запустить.
– Может, лучше оставить все это в покое.
– Этого мы не можем сделать, – с грустью ответил папа. – Неизвестно, что случится, если за сто или двести лет какой-то кабель лопнет или произойдет еще что-нибудь непредвиденное. Может, эта машина отсчитывает время?
– Тогда твоя работа, как у сапера.
– В определенном смысле да, – усмехнулся папа, – но я надеюсь, что это только дополнительная работа. Я на самом деле хотел бы выяснить, что это, и узнать, почему профессор Кушминский считал эту базу очень важной. Тут работает сотня профессионалов. Есть даже криптологи. Это они заведуют настройками тех трех блестящих дисков. Камера регистрирует их положение и пересылает картинку на компьютер, который анализирует все изменения.
– Те диски… это какой-то вид безопасности? – спросил Феликс. – Как в сейфе?
– Скорее всего… Но они могут служить и для установления каких-то параметров, как настройки в радио. Проверка всех комбинаций невозможна, потому что все соединено с часами и сотней других устройств управления. Этой технологии полстолетия, но это не означает, что в ней легко разобраться. Тогда еще не существовало глобальной унификации, каждый проектировал как хотел. Подозреваем также, что существенную часть системы немцы где-то спрятали.
Феликс задумался, рассказать ли папе про силуэт, который он видел в кольце. Он и сам был не уверен, не привиделось ли ему это. Но, подумав, решил, что лучше будет обо всем рассказать. Даже если это ему привиделось. В таком таинственном месте все может оказаться существенным для решения загадки.
– Есть кое-что, что я должен тебе рассказать, – начал он неуверенно.
– Я знаю, – папа встал и оперся на перила. – Я слышал о твоих проблемах в школе. Каждый вечер разговаривал с мамой, поэтому я в курсе.
Феликс посмотрел на него растерянно и вдруг понял, про что именно папа говорит.
– Ты не поверишь, если я тебе расскажу, что случилось… – вздохнул он.
– Мама рассказала мне все. И ты прав – я не поверил. Потом подумал и понял, что на тебя это не похоже. Ты слишком рассудительный.
– Это очень запутанная история, – начал путаться Феликс. – Ты не поверишь…
– Не оправдывайся, сынок, если в этом нет необходимости. Оправдывается виновный, запомни это. Я несколько раз разговаривал с папой Нэта. Он рассказал мне всю историю.
– Тогда ты знаешь, что нас кто-то подставил?
Папа кивнул и снова сел рядом с сыном:
– Важно то, что я хочу тебе сказать. Помни, ты всегда можешь прийти ко мне и к маме с любой проблемой.
Феликс подумал, что это не совсем так. Он умолчал о фигуре в кольце. Доверие доверием, но нагромождение неправдоподобных совпадений может быть слишком даже для таких толерантных родителей.
Они сидели минут пятнадцать, глядя на корабль и далекий свет в море.
Вдруг Феликс заметил темный силуэт между кораблем и берегом. Он напряг зрение – ему не хотелось бежать домой за биноклем. В свете луны он увидел маленькую лодку и сидящего в ней сгорбленного человека, который… ловил рыбу.
В воскресенье вечером Феликс с мамой вернулся в Варшаву. Он открыл двери ключом, что крепился на петельке штанов проволокой-спиралькой. Цабан на радостях чуть не опрокинул и его, и маму. Он подпрыгивал, крутился вокруг собственной оси, пищал, лаял, и нельзя было его успокоить ни просьбами, ни угрозами. Удалось это только колбасой. Феликс обошел дом, и, похоже, все было в порядке. Когда он зашел в кухню, мама склонилась над собакой, внимательно к ней присматриваясь. Пес сожрал колбасу, собственно просто заглотил, и просил новую порцию, хотя и с меньшей настойчивостью.