Страница 22 из 29
– Это даже неплохо, – признал Нэт, после чего посмотрел на родителей. – Ну и что вы хотели рассказать?
Папа не успел ответить, когда возле столика снова появился робот номер пять с пустыми манипуляторами, вытянутыми вперед.
– Пожалуйста, вот ваш сок… проблема… – Он открыл манипулятор, ставя несуществующий стакан на столик, потом развернулся и уехал.
– Я хотел еще что-нибудь заказать… – сказал папа, наблюдая, как робот въезжает в туалет, – но передумал…
Робот вернулся в зал и заехал в нужные двери. Не прошло и десяти секунд, как он оттуда выехал.
– Пожалуйста, ваш… проблема… – Он поставил перед мамой Феликса пластиковую бутылку со смазкой и уехал в глубь зала.
Толстый иностранец за соседним столиком совсем потерял интерес к разговору с коллегами и все внимание сосредоточил на столике Феликса, Нэта и Ники.
Из кухни вылетел менеджер и стал озираться.
– Извините, пожалуйста, сейчас я все улажу, – он забрал со стола бутылку и убежал искать робота.
Мама Нэта внезапно закрыла рот рукой, надула щеки, сорвалась с места и побежала в туалет.
– Ей попался осьминог, – прокомментировал Нэт. – На тарелке он притворялся мертвым, а попав в желудок, начал поедать человека изнутри.
Ника и Феликс с трудом проглотили то, что было у них во рту. Толстый иностранец за соседним столиком с отвращением посмотрел на Нэта, а потом на тарелку, которая стояла перед ним. На середине лежала маленькая осьминожка. Толстяк выровнялся на стуле и кончиком палочки тыкнул в осьминога. Тот был мертвым. Или прекрасно притворялся.
– Счет, пожалуйста, – сказал он проезжавшему рядом роботу.
– Принято… проблема… выполняю… хр…
Следом за роботом шел, вытянув руки, менеджер. Когда он схватил робота, тот резко развернулся и объехал несколько столиков.
Госпожа Белецкая вернулась из туалета.
– Извините, – засмеялась она. – Это нормально, когда беременная.
Нэт уронил палочки на пол и замер, вылупившись на нее.
– Собственно, это мы и хотели тебе сказать, сынок, – объяснил папа, гладя руку жены.
Мама улыбнулась Нэту и добавила:
– Через парочку месяцев ты уже не будешь единственным ребенком в семье.
– Это чудесно, – обрадовалась мама Феликса. – Уже выбрали имя?
Феликс и Ника переглянулись, потом посмотрели на Нэта, который закрыл глаза и беспомощно сполз под стол.
Толстый иностранец за соседним столиком с отвращением вскочил, с грохотом отодвинул кресло и кинул на стол салфетку.
– Этот контракт не стоит таких жертв! – сообщил он и, не глядя на своих коллег, двинулся в сторону дверей.
К столику подошел робот-официант номер пять и произнес:
– Я любезно… проблема… хр… Счет на двести пятьдесят два миллиона триста восемьдесят одну тысячу сто пятьдесят два злотых и двадцать девять грошей… в минус восьмой степени. Оплатите картой или… хр… наличными?
6. Первый контакт
Феликс с самого утра ждал, пока мама «уладит одно дельце» и они наконец смогут поехать к папе на море. Решение «одного дельца» тянулось до полудня. Феликс успел посмотреть два фильма, прочитать половину книги, загрузить стиральную машину и настроить гирокомпас механического пса так, чтобы тот спускался по ступенькам, вместо того чтобы кувыркаться по ним. Потом он приделал спиральный кабель от старой люстры с цепочками к ключам и прикрепил его к штанам. Наконец, он полил любимое растение папы – растущую перед домом раскидистую тую по имени Здзислав.
Мама стояла на коленях в зале. Одной рукой она набирала на ноутбуке письмо, а другой паковала чемодан. Одновременно плечом она прижимала к уху телефон и проводила совещание на английском.
– Еще только одно дельце, – в очередной раз заверила она, в этот раз по инерции делая это на английском.
– Стирку разберу, – буркнул Феликс и спустился в подвал. – А потом пойду на прогулку в Париж.
Стиральная машина семьи Полоний была размером с три обычные стиральные машины, установленные в ряд, и выглядела как модуль генератора поля имперского эсминца (это информация для тех, кто знает, как выглядит генератор поля имперского эсминца).
Феликс оценил состояние нескольких цветных индикаторов на корпусе и нажал на кнопку с пиктограммой, изображающей носок. Из прямоугольного отверстия сушилки-крутилки с правой стороны стиральной машинки выпали сухие и благоухающие носки, сразу скрученные по парам. Из-под третьего сверху люка Феликс вытащил десять сложенных футболок. Желтая лампочка сбоку погасла. В подвал спустилась мама.
– Что с моим черным жакетом? – спросила она, заглядывая в один из люков.
Указатель таймера над блоком гладилки-складилки показывал пятнадцать минут, а из решетки рядом валили клубы пара. Мама посмотрела на часы.
– Не успеем, – сказала она. – Нужно было раньше подумать. На презентацию. Надену старый.
Они поднялись наверх, и мама упаковала в чемодан последние элементы гардероба и захлопнула крышку.
– Я ненавижу все эти механизмы, – ответила она, заходя на кухню. Она наклонилась над угловым корпусом МО, то есть над Механическим Опекуном. С одной его стороны крепились две миски. – Как это наполнить?
Цабан, большой черный русский терьер, подошел к машине с другой стороны и передней лапой нажал на педаль с надписью: «Чесалка под бородой». Он встал напротив, немного приподняв голову. Внутри махины что-то защелкало, зажужжало и несколько раз пискнуло. Над педалью открылась крышка, изнутри высунулась щеточка на штативе и начала гладить пса под бородой.
– Цабан может с этим справиться, а ты нет? – засмеялся Феликс.
Мама что-то буркнула и убрала спадающие на лоб светлые волосы. Она нашла наконец соответствующую крышку, открыла ее и насыпала в середину гранулированный корм. Проверила уровень воды. Все индикаторы машины светились зеленым.
– Хватит на выходные, – сказала она. – Не знаю, как я могла купить этого пса. Всегда ложится в проходе, в порыве нежности опрокидывает гостей, рыгает возле стола. Когда-то уселся прямо на зама министра финансов…
– Мама…
– Ладно-ладно… Я все равно его люблю. Ты упаковал вещи?
– Еще пару часов назад… Стирку успел запустить.
– Прости… – она погладила его по голове. – Я должна была уладить одно дело.
Феликс обнял Цабана. Пса недавно постригли, поэтому он уже не выглядел как маленький медвежонок, но его глаза все еще смотрели из-под густой гривы.
– Остаешься один на три дня и две ночи, – Феликс присел перед ним на корточки и убрал несколько кудрей, чтобы открыть его красивые бронзовые глаза.
Пес с грустью посмотрел на своего хозяина. Он точно знал, что означают упакованные чемоданы, стоящие в холле. И видел, что его одеяло для путешествий лежит сложенным в шкафу.
– Помни, не дурачься, – наказал ему Феликс. – В ошейнике есть передатчик, который открывает люк в дверях. Выходишь, пи-пи, ка-ка, гоняешь кота Соболяка и возвращаешься. Никаких свиданий, не кидайся на Здзислава, и никакого подкопа под забором. Если почувствуешь одиночество, можешь использовать чесалку. Ок?
Он потянул собаку несколько раз за черную бороду. Это выглядело так, словно Цабан соглашался с его словами и кивал в ответ. Мальчик прижал его еще раз, после чего встал и потянулся за своим зеленым военным мешком, который использовал вместо дорожной сумки. Он отнес его в багажник, после чего помог маме с чемоданом. По мнению Феликса, она взяла много абсолютно ненужных вещей, но он не сказал ни слова. Наверное, с точки зрения мамы, половина его багажа тоже была ненужной.
Уже за пределами города они влились в череду машин.
– Наверное, какой-то эскорт, – сказал Феликс.
– Нет, это не эскорт, – покачала мама головой. – Увидишь через минуту. У некоторых водителей свои причуды. Чем хуже они водят, тем ближе к левой стороне хотят ехать. Правой полосы боятся как огня. И создают пробку.