Фортуна благоволит грешным

Троица с лопатами и кирками подошла чуть ближе, и теперь их можно было различить вполне отчетливо. Причем тот, кто шел первый… В нем было что-то очень знакомое. Кого же он ей напоминал?

Да ведь это Рэндольф!

Ни секунды не раздумывая, Шарлотта перемахнула через вторую каменную ограду. И тут же пригнулась, спрятавшись за стеной. Руки ее дрожали, и, пытаясь унять дрожь, она крепко сжала кулаки. «Дурочка, это не может быть Рэндольф!» – мысленно восклицала она. Только не здесь, не с лопатой на плече. Маркиз – при его-то богатстве – не станет утруждать себя охотой за сокровищами. Хотя… Возможно, он притворялся, что охотился за ними, на самом же деле искал женщину, на которую, как он считал, имел полное право.

Нет-нет, не может быть! Конечно же, это не Рэндольф! Ведь когда она спряталась за каменной оградой, ей вслед никто не закричал.

Шарлотта стиснула зубы и осмелилась выглянуть из-за стены. Мужчины подошли еще ближе, и тот, которого она приняла за Рэндольфа… Шарлотта с облегчением вздохнула. Этот улыбающийся мужчина казался такого же крепкого сложения, как и Рэндольф. Но маркиз-то был темноволосым, а у этого мужчины волосы были светлые.

Шарлотта скользнула обратно в свое укрытие и прошептала себе под нос:

– Спокойно, спокойно, надо успокоиться…

Через минуту-другую она снова выглянула из-за стены. Потом, наконец, выпрямилась во весь рост. То, что ей на каждом шагу виделись знакомые лица, было вполне естественно. Когда возвращаешься туда, где ты родился, этого и следует ожидать. Даже если люди, которых ты когда-то видел или боялся увидеть, остались в прошлом.

Подождав еще немного, Шарлотта продолжила свой путь. Еще минута ходьбы – и вот она уже у границ сада за домом викария. А неподалеку горничная, натянув веревку, развешивала постельное белье.

Шарлотта остановилась.

– Сара?.. Почему ты развешиваешь белье? Я думала, мои родители отдают его в стирку прачке.

Поверх белья выглянула голова в чепце, и на Шарлотту взглянула пара темных глаз.

– Мисс Перри! – воскликнула горничная. – Не ожидала, что вы так скоро вернетесь.

Конечно, у Сары Баррет не было ни малейших оснований ожидать появления Шарлотты в какое-то определенное время. И вообще, это был ее первый визит в Строфилд за последние четыре года. Но они с Сарой были почти ровесницами, и горничная к тому же росла бок о бок с обеими сестрами Перри.

– Дело в том, что миссис Фанкот, – проговорила Баррет с величайшим презрением, – забыла убрать постиранное белье перед ливнем, который прошел этой ночью. А сегодня прислала его нам совершенно сырым. Сказала, что если мы хотим, чтобы она его досушила, то тогда она возьмет с нас деньги как за еще одну недельную стирку.

– Какая вымогательница! – возмутилась Шарлотта.

Горничная тут же закивала.

– Да-да, я тоже так подумала. Вот я и сказала ей, что пусть даже не думает, что она – единственная прачка в Строфилде.

– А разве не единственная?

– Нет, конечно. – Баррет фыркнула. – И давно пора ей об этом напомнить. Хозяйка дала мне свободу действий в таких вопросах, и уж я их решу, будьте покойны.

Шарлотта взяла с табуретки пригоршню прищепок и стала подавать их горничной по мере надобности. Баррет управлялась с простынями с непринужденной грацией, которой Шарлотте никогда не удавалось достичь. Сейчас, когда она об этом подумала, ей пришло в голову что она, в сущности, вообще не умела делать ничего полезного.

А вот Сара Баррет неплохо устроилась. Доходы викария были слишком малы, чтобы держать экономку, но положение в доме Баррет мало чем отличалось от положения экономки. У нее в помощниках была еще одна горничная плюс несколько слуг, работавших на кухне, и она всегда знала, что происходило в поместье викария.

– Как мой отец? – поинтересовалась Шарлотта.

Баррет выронила прищепку и тут же воскликнула:

– Ой, мисс Перри, простите! – Она скрылась за банным полотенцем. Когда же выпрямилась, подняв прищепку, ее щеки покраснели. – Со здоровьем у него все в порядке. Он только беспокоится, вот и все. Вы же знаете, какой он…

– Да, знаю, – кивнула Шарлотта.

– Это все из-за гостя, который к нам приедет, – продолжала горничная. – Он хочет, чтобы все было безупречно.

– В таком случае его ждет разочарование.

– И со всеми этими пришлыми людьми, что ищут золото, он был ужасно занят, – вновь заговорила Баррет. – Сегодня утром кто-то свалился с обрыва…

– Боже правый!.. – воскликнула Шарлотта. Местный водопад был невелик, но он пробивался сквозь россыпь острых камней.

– …И друзья этого человека рвались затащить его в гостиную, чтобы викарий над ним помолился.

– Докторам достаются пациенты, у которых есть надежда, а безнадежных получает церковь, – со вздохом заметила Шарлотта. – Ты ведь не позволила им затащить труп в дом?

– Ну, он был не совсем чтобы труп. Но нет, они отнесли его в конюшню, и ваш отец выходил к нему туда.

Что ж, и это имело смысл. Викарий не мог позволить себе содержать карету и лошадей, так что конюшня была всего лишь небольшим сараем для хранения всякой всячины, которой больше нигде не нашлось места. Там хранились инструменты, которые отдали церкви, потому что их уже невозможно было наточить, а также треснутые вазы, пожертвованные церкви. И каждый дар, каким бы он ни был бесполезным, надлежало принимать с благодарностью.

– Э-э… а тот мужчина все еще в конюшне?

– Нет, друзья его уже утащили. Может статься, что он все-таки остался жив. Сила молитвы и все такое…

– Да, верно, – пробормотала Шарлотта. – Полагаю, эти друзья не дали викарию даже шиллинга.

– Про это они, кажется, совсем забыли, – процедила Баррет сквозь зубы, потому что в этот момент держала в зубах прищепку.

Нашествие охотников за сокровищем стало благом для тех в Строфилде, кому было что продавать. А тем, кто отдавал бесплатно, как, например, викарий, оно несло только дополнительные труды и расходы.

– Хорошо бы они взяли что-нибудь у меня, – сказала Шарлотта. – Я имею в виду родителей.

Разумеется, у нее не было особых богатств, но все же… И ведь все последние десять лет преподобный Джон Перри и миссис Перри отказывались принимать от дочери хоть какую-то помощь. Отчасти из-за гордости, отчасти из-за чувства долга, но больше всего – из-за стыда. И теперь у Шарлотты возникало ощущение, что она нисколько не лучше тех, кто налетал на дом викария как саранча, много брал, но ничего не давал взамен. Но это – пока. И ненадолго.

Шарлотта уже хотела задать очередной вопрос, но тут Баррет сказала:

– Мисс Перри, если позволите заметить, не следовало вам заходить на земли Селвинов. Если леди Хелена вас застукает, она страшно рассердится.

– Значит, ты видела, как я пряталась? Знаешь, мне показалось, что я заметила ее работников. – Это было вполне правдоподобное объяснение происходившего у каменной ограды. – Как глупо с моей стороны… Оказалось, это были всего лишь трое искателей королевской награды с лопатами и кирками.

– Это леди Хелене тоже не понравится, – заметила Баррет.

– Разве ее муж не в поместье? – Ее мужем был Эдвард, который женился на дочери графа и наплодил сыновей. Шарлотта слишком часто видела его в Лондоне, и ей не хотелось увидеть его еще и здесь.

– Нет, он в гостях у какого-то благородного джентльмена, – ответила Баррет, презрительно фыркнув.

– Хорошо, очень хорошо… – закивала Шарлотта.

Отдав оставшиеся прищепки Баррет, она прошла по двору и подошла к обшарпанной двери парадного входа. Постучалась и подождала немного. Затем повернула дверную ручку. Служанка, как всегда, где-то пропадала, так что не могла открыть. Интересно, как родители такое терпели?

Сразу за дверью находилась прихожая – стены в ней были обшиты панелями, – которая переходила в узкий длинный коридор. Переступив порог, Шарлотта позвала:

– Папа, это я!

– Конечно, ты, – раздалось из маленькой гостиной слева от нее. – Только ты зовешь меня папой с тех пор, как умерла твоя сестра, упокой Господи ее прекрасную душу.