Отделенная реальность

Мы говорили о моем интересе к знанию, но, как обычно, мы шли по двум разным дорогам. Я имел в виду академическое знание, которое передает опыт, в то время как он говорил о прямом знании мира.

- Знаешь ли ты что-нибудь об окружающем тебя мире? спросил он.

- Я знаю всякого рода вещи, - сказал я.

- Я имею в виду, ты когда-нибудь ощущаешь мир вокруг тебя?

- Я ощущаю в мире столько, сколько могу.

- Этого не достаточно. Ты должен чувствовать все, иначе мир теряет свой смысл.

Я высказал классический довод, что мне не нужно пробовать суп для того, чтобы узнать его рецепт, и не нужно подвергать себя удару электротока для того, чтобы узнать об электричестве.

- Ты заставляешь это звучать глупо, - сказал он. насколько я вижу, ты хочешь цепляться за свои доводы, несмотря на тот факт, что они ничего тебе не дают. Ты хочешь остаться тем же самым даже ценой своего благополучия.

- Я не знаю, о чем ты говоришь.

- Я говорю о том факте, что ты не цельный. У тебя нет мира. - это утверждение раздражило меня. Я почувствовал себя задетым. Я подумал, что он недостаточно квалифицирован, чтобы судить о моих поступках или о моей личности.

- Ты заражен проблемами, - сказал он, - почему?

- Я всего лишь человек, дон Хуан, - сказал я, как само собой разумеющееся. Я сделал это утверждение с теми же интонациями, которые делал мой отец, когда произносил его. Когда он говорил, что он всего лишь человек, то он всегда подразумевал, что он слаб и беззащитен, и его утверждение, также, как и все, было полно безмерного чувства отчаяния.

Дон Хуан уставился на меня так же, как и тогда, когда мы впервые встретились.

- Ты думаешь о себе слишком много, - сказал он и улыбнулся. - а это дает тебе странную усталость, которая заставляет тебя закрываться от окружающего мира и цепляться за свои аргументы. Поэтому проблемы - это все, что у тебя есть. Я всего лишь человек тоже, но не имею здесь в виду того, что имеешь ты.

- Что ты имеешь в виду?

- Я избавился от своих проблем. Очень плохо, что жизнь так коротка, что я не могу ухватиться за все вещи, за которые мне понравилось бы схватиться. Но это не проблема. Это просто сожаление.

Мне понравился тон его высказывания. В нем не было отчаяния или жалости к самому себе.

В 1961 году, через год после нашей первой встречи, дон Хуан открыл мне, что он обладает секретным знанием по лекарственным травам. Он сказал мне, что является "брухо". Испанское слово б р у х о можно перевести, как м а г , з н а х а р ь , к о л д у н . С этого момента отношения между нами изменились. Я стал его учеником, и в течение следующих четырех лет он пытался учить меня тайнам магии. Об этом ученичестве я написал книгу: "учение дона Хуана: путь знания индейцев племени яки".

Наши разговоры проходили на испанском языке, и, благодаря тому, что дон Хуан блестяще владел этим языком, я получил детальные объяснения сложных значений его системы поверий. Я называл эту сложную и хорошо систематизированную ветвь знания магией, а его самого - магом, потому что именно такие категории он сам использовал в неофициальном разговоре. Однако, в контексте более серьезного освещения он использовал термины "знание", чтоб обозначить магию, и "человек знания", или "тот, кто знает", чтоб обознаяить мага.

Для того, чтоб учить и передавать свое знание, дон Хуан использовал три хорошо известных психотропных растения: пейот lернорноru williамиеil; дурман dатиrа iпохiа и вид грибов, относящийся к роду рsylоsеве.

Путем раздельного принятия внутрь каждого из этих галлюциногенов, он продуцировал во мне, как своем ученике, некоторые любопытные состояния нарушенного восприятия или измененного сознания, которые я называл "состояние необычайной реальности". Я использовал слово р е ал ь н о с т ь , потому что в системе верований дона Хуана основным пунктом было то, что состояния сознания, продуцируемые принятием любого из этих трех растений, были не галлюцинациями, а цельными, хотя и необычными, аспектами реальности повседневной жизни. Дон Хуан вел себя по отношению к этим состояниям необычной реальности не так, как если бы они не были раельны, но как к реальным.

Классифицировать эти растения, как галлюциногены, а состояния, которые они продуцируют, как необычную реальность, было, конечно, моим собственным изобретением. Дон Хуан понимал и объяснял эти растения, как транспортные средства, которые должны приводить и доставлять человека к неким безличным силам, а состояние, которое они продуцируют, как "встречи", которые маг должен иметь с этими силами для того, чтоб получить над ними контроль.

Он называл пейот - "мескалито", и объяснил, что он является добровольным учителем и защитником людей. Мескалито учит тому, "как правильно жить". Пейот обычно принимается на собрании магов, называемых "митоты", где участники собираются с определенной целью получить урок в том, как правильно жить.

Дон Хуан считал дурман и грибы силами другого рода. Он называл их "олли" и сказал, что ими можно управлять; фактически, маг получал свою силу, манипулируя олли. Из этих двух сил дон Хуан предпочитал грибы. Он утверждал, что сила, содержащаяся в грибах, была его личным олли, и он называл ее "дым" или "дымок".

Процедцра использования грибов у дона Хуана состояла в том, чтобы дать им высохнуть в мельчайший порошок, пока они находятся внутри небольшого кувшина. Он держал кувшин запечатанным в течение года, затем смешивал получившийся порошок с пятью другими сухими растениями и получал смесь для курения в трубке.

Для того, чтобы стать человеком знания нужно "встретиться" с олли как можно большее количество раз. Нужно стать "знакомым" с олли. Эта задача состояла, конечно, в том, чтобы курить галлюциногенную смесь очень часто. Процесс "курения" заключался в проглатывании мелкого порошка, который не сгорал, и вдыхания дыма других пяти растений, которые составляли курительную смесь.

Дон Хуан объяснял глубокий эффект, который вызывали грибы в способностях восприятия, как то, что "олли убирает тело".

Метод учения дона Хуана требовал необычайных усилий со стороны ученика. Фактически, необходимая степень участия и вовлеченности была столь велика и напряженна, что к концу 1965 года я вынужден был бросить ученичество. Теперь, когда прошло уже 5 лет с тех пор, я могу сказать, что в то время учение дона Хуана начало представлять собой серьезную угрозу моей "идее мира". Я стал терять уверенность, которую все мы имеем, в том, что реальность повседневной жизни является чем-то таким, что мы можем считать гарантированным и само собой разумеющимся.