Страница 2 из 128
Я убираю с лица полотенце и открываю глаза, устремляя взгляд с прищуром на незнакомца. Передо мной стоит мужчина средних лет, крепкого телосложения и вполне приятной наружности, но делает он то, что обычно делает каждая особь мужского пола при виде меня — пожирает своими глазами.
— Что? — переспрашиваю я, делая при этом надменное выражение лица. Думаю, что это сработает и дядечка свалит от меня куда подальше.
— Я спрашиваю шезлонг рядом с вами свободен? Просто я заметил, что вы тут одна. Вот, думаю, было бы нелишним с вами познакомиться и разбавить ваше одиночество.
Я молча заламываю бровь.
— Вы говорите по-английски? — любопытствует он, жестикулируя руками так, будто будь я иностранкой, то по его размахиваниям сразу поняла бы, о чём он говорит. Правда, одно я всё же успела понять — сверкающее обручальное кольцо говорит мне о том, что дядечка очень даже женат.
— Oh, je suis désolé, non, — отвечаю я, вспоминая свои спасительные отшивающие слова на французском.
— Пардон. Не смею больше беспокоить! — опечаленно откланивается он и удаляется в поисках другого «молоденького свежего мясца».
Со мной случаются подобные истории очень часто. Так уж вышло, что мужчины обращают на меня своё внимание и зачастую думают, что я только и делаю, что ищу себе мужика на ночь, которыми они бы и не прочь стать. Велась бы запись, я собрала бы здесь длинную очередь.
Вчера я успешно выполнила задание по работе, а сейчас могу позволить себе немного отдохнуть и расслабиться.
Я лежу на лазурном берегу Ниццы, так как в это замечательное место неделю назад меня отправил мой босс на очередное задание. Нужно было "завалить" одного не совсем честного на руку магната, который вдобавок ещё и перешёл дорогу другому биржевому магнату, за что последний заплатил нам нехилые деньги. С выполнением этого задания мой счёт пополнился на триста тысяч долларов, которых сполна должно хватить моему брату на операцию. Теперь остаётся одна проблема: дождаться своей очереди и найти донора. Это не так-то просто. Лишь бы у нас хватило на это времени.
За последние полгода я впервые выбралась на пляжный отдых, и оказывается я так по нему соскучилась, но уже послезавтра меня ждут в «Армагеддоне» с отчётом, поэтому я изо всех сил стараюсь успеть насладиться лучами солнца, шумом моря и таким необходимым мне чувством спокойствия, чтобы мне хватило этого как минимум ещё на полгода. Мало ли сколько мне потребуется времени на последние два задания. В Штатах я не могу позволить себе беззаботно валяться на пляжах, там я не чувствую себя в безопасности. Я бесконечно уязвима и нахожусь под наблюдением «Армагеддона» чуть ли ни ежесекундно. Моя жизнь — чёртово реалити-шоу.
— Будьте добры, «Маргариту», пожалуйста, — обращаюсь к молоденькому официанту за барной стойкой.
— Текилы побольше, ликёра поменьше? Или наоборот? — с акцентом спрашивает, мило при этом улыбаясь.
— Первый вариант.
— Будет сделано, мадемуазель.
Официант любезно передаёт мне мою спасительную «Маргариту» на салфетке, я пробую его через соломинку, убеждаюсь, что вкус великолепен, затем разворачиваюсь и направляюсь на своё прежнее место.
Нахожу свободный шезлонг под зонтиком и переношу туда свои вещи. Я устраиваюсь поудобней и всматриваюсь на водную лазурную гладь, стараясь при этом отключить все свои мысли и, хотя бы на время, но забыть кто я есть на самом деле. Солнце палит безудержно, раскалённый воздух обжигает даже лёгкие, поэтому освежающий коктейль — как раз то, что мне нужно.
Практически уйдя в дремотный транс, я различаю трель своего телефона. Я вытаскиваю его из кармана рюкзака, и обнаруживаю на экране безымянный номер, но по цифрам сразу же определяю, что звонит мама.
Чтоб вы понимали, в моём телефоне только рабочие контакты и ни одного личного, по понятным причинам, разумеется. С недавних пор, всё хранится в моей голове. Благо с памятью я пока ещё дружу.
— Привет, мам.
— Дочка, ты где пропадаешь? — взволнованно спрашивает она. — Я тебе вчера целый день звонила. Хотела поделиться с тобой хорошей новостью, но ответа так и не дождалась.
Да вот, мам... Вчера я готовила убийство. Как-то не до разговоров было.
— О, я вчера целый день была на совещании, затем приехали французы и мы вели долгие переговоры с ними. Освободилась только после полуночи, когда поняла, что звонить уже поздно.
— А сейчас что ты делаешь? Кажется, я слышу крик чаек.
— Нет, мам, это не чайки. Это дети кричат. Я сейчас иду в магазин купить кое-какие продукты. Так, о чём ты хотела со мной поделиться?
Мама выдерживает короткую паузу и вбирает побольше воздуха в лёгкие.
— Мы следующие в списке ожидания! Ты можешь себе это представить?
— Бог ты мой! — подскакиваю я с места. — Это просто самая лучшая новость! Наши молитвы были услышаны, мам.
— Да! Ты не представляешь сколько я вчера выплакала слёз радости и счастья, а ведь это даже новость не о доноре. Представляешь, что будет, когда нам позвонят и скажут, что появился донор? Я, наверное, с ума сойду вообще.
Найти донора лёгких ребёнку тринадцати лет не так-то просто, ведь пересаживаемые органы должны соответствовать друг другу по размеру. Да и саму трансплантацию лёгких ребёнку выполнить гораздо сложнее, нежели взрослому человеку, так как велика вероятность осложнений, или того хуже, отторжения биоматериала из-за неокрепшего организма.
— Да, мам. Остаётся подождать, когда умрёт какой-нибудь подросток и дело в шляпе, — печально произношу я. — Ужасно, что жизнь можно заполучить только благодаря чьей-то смерти. А ещё ужаснее знать, что это ребёнок. Когда уже наши учёные научатся выращивать биоматериалы? Столько умов и всё без толку!
— Ничего с этим не поделаешь, дочка, — устало вздыхает она. — Такова жизнь. Я бы всё отдала за то, чтобы дети никогда не болели и не умирали, но кто-то за нас сверху решает кому продолжать жить, а кому уйти на небеса. Смерть этого ребёнка, кем бы он ни был, не будет напрасной. Он спасёт сразу несколько жизней. Он станет для нас ангелом.