Греховное искушение

Жизнь моя постепенно налаживается, не скажу, что я счастлива, но я искренне стараюсь. Честно. Дело о загадочной смерти Николаса Томпсона, (он же Омега) до сих пор расследуется полицией, но, видимо, я не оставила никаких улик, раз всё ещё нахожусь на свободе, и что-то мне подсказывает, что полиция до меня не доберётся, так как Макарии больше не существует, а об «Армагеддоне» власти и не догадываются. В конспирации Омеге не было равных.

Совсем недавно я устроилась в забегаловку «У Джоржана» менеджером смены. И знаете, что я скажу? Эта работа просто мечта, в сравнении с тем, где мне доводилось работать: никаких убийств, мужиков, лапающих тебя и ненавидящих тебя коллег. Сегодня я взяла выходной у Джордана, так как прошёл ровно месяц с тех пор, как не стало Даймонда. Я ещё не была на его могиле. У меня не хватает на это смелости. Я не могла поставить точку или не хотела, чёрт знает. Но сегодня я решилась на это. Как бы ни было тяжело, я должна найти в себе силы. И я их нашла. С утра прилетела в Лос-Анджелес, а теперь в свете полуденного зноя стою прямо напротив надгробной плиты: «Даймонд Ричард Неттинг — любимый сын, преданный друг и замечательный человек». Это надгробие и есть моя персональная финальная точка. Это шах и мат. Это эпилог моей быстротечной любви.

— Ровно месяц ты мне снишься, Даймонд, и я не хочу, чтобы это прекращалось, — шепчу я, прикоснувшись к надгробию. — Пообещай, что будешь сниться мне до тех пор, пока Морфей не заберёт меня к себе навсегда.

— Ты тоже скучаешь по нему? — пугает меня женский голос.

Рядом со мной стоит Оливия во всей своей красе. С ярким платком на голове и в солнечных очках. Мне хочется посмотреть ей в глаза и прочитать в них всё содержимое её загнившей душонки. Но какой теперь в этом смысл?

— Скучаю — мало сказано, Оливия, — стараюсь говорить спокойно. — А ты что здесь делаешь?

— Пришла почтить память бывшего мужа. Меня не было на похоронах, — как ни в чём не бывало отвечает она, как будто ведёт со мной диалог о скидках в отделе стройматериалов. — Я была в Милане на модном показе.

— Эх, Оливия, — фыркаю я. — Своим присутствием ты только оскверняешь его память.

— Тебя тоже не было! Так что не нужны мне твои нравоучения! — шипит она.

— Чтобы понять меня, тебе нужно побывать в моей шкуре, но ты и дня в ней не продержишься, так как моя реальность обрушиться на тебя и придавит своей же массой. Так что не переводи стрелки на меня, не убедившись в причинах моего отсутствия. Я уж точно не прохлаждалась в это время!

Краснея, как рак, она вздёргивает нос, поправляет на плече свою маленькую дизайнерскую сумочку и быстрым шагом устремляется от меня прочь.

— Про какое заявление ты тогда говорила, Оливия? — кричу я ей вслед. Она разворачивается и пожимает плечами. — Ты говорила, что отзовёшь заявку! О чём тогда шла речь? — повторяю я.

— О заявлении на раздел совместно нажитого имущества, конечно же! Но мне не пришлось! Даймонд сам мне всё отдал, без лишних разговоров!

— Да, конечно же! О чём я вообще думала, связываясь с такой меркантильной сукой? — бубню я себе же под нос.

— Что, прости?

— Ничего! Не приятно было пообщаться! — фальшиво улыбаюсь и машу ей. — Надеюсь, больше не встретимся!

— Взаимно, Макария! — салютую ей в ответ.

Ассоль. Больше никакой Макарии.

Пока я была на высоте шести тысяч миль по пути в Джексонвилл, мне одно за другим начали приходить голосовые сообщения от Алекса. В них говорилось о том, что мне срочно нужно приехать к нему в больницу. Сказать, что я крайне напугана такой срочностью — ничего не сказать. Две недели назад Алексу провели успешную трансплантацию, и совсем уже скоро его будут готовить к выписке. Пока с его лёгкими всё в полном порядке, но о том приживутся они или же нет, пока говорить ещё слишком рано. Нам нужно время и куча лекарств для того, чтобы биоматериал ни в коем случае не отторгся. Мама в данный момент заступила на ночное дежурство, а Алекс по непонятным причинам не берёт трубку. Я не на шутку разволновалась и поэтому прошу таксиста гнать с бешеной скоростью, пообещав ему тройной тариф. Пулей вбегаю в госпиталь, затем поднимаюсь на этаж, где находится его палата и без стука врываюсь в неё.

— Алекс! Что с тобой? — запыхавшись, спрашиваю я, уставившись на вполне здорового и довольного брата.

— В смысле? — недоумённо глядит он на меня.

— Ты мне отправил сотню голосовых, о том, что я должна немедленно приехать в госпиталь! А сам не берёшь трубку! Вот я и спрашиваю, что такого срочного случилось?

— А! Так ты об этом? Я увидел, что вышла обновлённая часть моей компьютерной игрушки. Думал ты мне её купишь, — улыбается он, словно принял меня за идиотку.

— Ты в своём уме, Алекс? Я чуть было инфаркт не заработала! Так быстро я ещё никогда не бегала! — отчитываю его и присаживаюсь в кресло рядом с его кроватью. Я шумно выдыхаю и смеюсь со всей этой нелепой ситуации.

— Ну хоть повеселела! А то, когда ты в последний раз смеялась!? — посмеиваясь, говорит он.

Я рассказала Алексу практически всё, что произошло со мной и с Даймондом. Я призналась ему о том, что Даймонда больше нет. И я никогда ещё не видела Алекса таким расстроенным, даже тогда, когда он узнал о своей болезни.

— В тот день я сказал ему, что точно переживу его, — мой брат огорчённо отводит глаза в сторону. — Но я ведь не знал, что так случится! Я не знал, что мои слова станут пророческими!

— Алекс, это чистая случайность. Ты ни в чём не виноват! — обнимаю я его.