Страница 122 из 128
— Неблагодарная сука! — он сбивает меня с ног и валит на пол, ни на йоту не прекращая душить меня. — Где бы ты была, если бы не я?
— Омега, отпусти! Прошу! — хриплю я.
— Где был бы твой брат, если бы я не предоставил тебе такую возможность? — его силы только увеличиваются, а мои стремительно покидают меня.
Единственное, что мне остаётся, так это судорожно дрыгаться под ним и пытаться руками нашарить что-нибудь спасительное, но все мои попытки были тщетны. Нож слишком далеко, поэтому я просто колочу из последних сил его в спину. Но этим я только ещё больше его злю. Он округляет глаза, что кажется они вот-вот вылезут у него из орбит, они наливаются кровью, и Омега с гораздо большей силой сдавливает мне горло. В глазах одна лишь темнота, я не могу вздохнуть, даже хрипеть уже не в состоянии. Я окончательно перестаю бороться. Я даю ему возможность сделать свой решающий ход.
— Сдохни, тварь! Сдохни!
Он делает последний рывок, веки мои дёргаются и прикрываются, я уже мысленно попрощалась со своей семьёй, как вдруг он сбавляет хватку, и я наконец могу ощутить такой необходимый мне кислород. Пронзительно вдохнув, я открываю глаза и начинаю задыхаться, только теперь уже от кашля, раздирающего глотку.
— Через десять минут жду тебя у себя в комнате! — говорит Омега и встаёт с меня, как ни в чём не бывало.
Меня едва не задушили, но мне плевать. Я лежу на полу, смотрю в потолок и ни о чём не думаю. Опустошённость. Ради чего я живу? Ради того, чтобы быть чьей-то наложницей? А не проще ли покончить с этим самой, раз Омега не осмелился закончить начатое… И только, когда ко мне подкрадывается Дьявол, я немного прихожу в себя. Он садится мне на грудь и начинает тыкаться своим мокрым носиком мне в лицо. Его громкое урчание и ласка заставляют меня задуматься о дальнейшей жизни. Я вижу всего лишь 2 выхода из этой ситуации: пойти на унижение и сделать то, о чём просит Омега или же умереть с чувством собственного достоинства. У меня же есть ради кого стоит продолжать бороться. Моя семья. Нет. Я пойду до конца. Пускай даже, если мне придётся пройти через унижения и страдания. Я сильная. Я как-нибудь переживу.
Я беру котёнка на руки, поднимаюсь с пола и тихонечко пробираюсь в свою «тюремную камеру». Надеваю своё самое красивое и утончённое бельё, которое было у меня в сумке и случайно натыкаюсь на своё «спасение» — флимотоксин. Яд всё ещё в моей сумке. Вероятно, Омега не заметил его, когда шарился в моих вещах в поисках телефона и прочих гаджетов. Трясущимися руками я достаю флакон из потайного кармана, открываю крышку и по старой схеме наношу вещество в область шеи и груди.
Так! Мне необходимо успокоиться или же сделать хотя бы мнимую видимость спокойствия, чтобы Омега ни о чём не догадался и подумал, что я пришла к нему по доброй воле. Он далеко не глупый. Он и раньше читал меня, словно открытую книгу, боюсь, что мне нужно будет сильно постараться, чтобы он ничего не заподозрил. Нужно быть собой и забыть на время, что на мне смертельный яд, предназначенный для него. Что бы я делала ради своей семьи и своей собственной жизни? Как бы я вела себя не будь у меня в сумке флимотоксина? С опаской, но всё же покорно. Вот и весь мой план. Я сделаю всё, что он скажет. И буду делать до тех пор, пока не приду к своей цели.
Я целую Дьявола, поправляю свои волосы и на цыпочках подхожу к двери в комнату Омеги. Ни единого звука не доносится из неё и меня снова начинает окутывать страх из-за неизвестности. Видимо, Омега услышал меня или мои десять минут уже успели закончиться, так как он вдруг неожиданно открывает дверь и на его лице моментально расплывается довольная улыбка.
— Я знал, что в итоге ты одумаешься, — старается говорить ласково.
— Как ты мог знать, если я сама этого не знала? — робко спрашиваю, стоя в дверях.
— Ты единственная в «Армагеддоне», кто думает о себе в последнюю очередь, и ты единственная готова пойти на всё ради близких тебе людей. В этом мы с тобой похожи. Правда о себе, с недавних пор, я всё-таки начал задумываться. О себе и дальнейшей жизни, — он аккуратно берёт меня на руки и, проговаривая с особой нежностью в голосе, несёт к своей постели. — Я хочу семью, а ты, Ассоль — самая подходящая для этого кандидатура. Обещаю тебе, ты никогда ни в чём не будешь нуждаться. Я всю жизнь буду любить и боготворить только тебя. Просто доверься мне, дорогая. Только и всего.
Смотришь ему в глаза и веришь каждому его слову. Как ему это удаётся?
— Хорошо, Омега, — соглашаюсь с ним, смотря в его ледяные глаза.
Он с облегчением улыбается и в эту же секунду его губы накрывают мои. Он целует меня без какого-либо напора, и я стараюсь ему отвечать так, как бы он этого хотел. Омега опускает меня на постель и сразу же устраивается у меня между ног. Я борюсь внутри с тошнотой и страхом, но пытаюсь отключить разум и подстроиться под его язык, и под его руки, которые уже во всю блуждают по моему телу.
— Обними меня, — выдыхает он в мои губы.
Я подчиняюсь и руками обвиваю его шею, вжимая его в себя. Но Омега расчётлив, он не опускается ни на сантиметр ниже моих губ. Я начинаю паниковать, когда он принимается стягивать с меня трусики.
— Всё будет хорошо, дорогая. Тебе понравится.
Он сгибает мои ноги в коленях и, целуя бёдра, опускается лицом прямиком к естеству. Он вылизывает меня, играется с клитором и трахает меня своим языком. Мне остаётся лишь импровизировать и притворяться, что мне до невозможности приятно. Я симулирую оргазм, чтобы это поскорее закончилось, но, видимо, зря. Омега встаёт с постели и снимает свои тренировочные штаны, оставаясь абсолютно обнажённым. Не знаю, что мне делать, ведь я не могу позволить ему воспользоваться мной. Я решаю взять инициативу на себя, поэтому так же встаю с постели и подхожу к нему.