Страница 2 из 17
Не обнаружив ничего путного, Мушкет матюгнулся про себя, после чего привстал и медленно двинулся в сторону топтуна. Мужик заметил его сразу и начал махать руками, заставив зараженного сконцентрироваться на себе еще больше.
Пять, семь, десять… Все, дальше нельзя, да и нет смысла. Мушкет поймал голову твари в прицел, курок ударил по капсулю… И ничего не произошло – бракованный патрон.
Тварь резко развернулась, цокнув по каменной крошке своими костяными пятками, пригнулась, выставив вперед уже изменившиеся лапы с внушительными когтями, которые легко раздерут нежную человеческую плоть. Второй патрон сработал как надо – крупнокалиберная бронебойная пуля угодила точно в покатый лоб твари, почти снеся голову.
Мушкет быстро спрятал револьвер в кобуру на поясе и достал нож.
– Слазь давай живо, – стараясь не орать, приказал он. – Надо сваливать, а то могут другие пожаловать, эта гаубица слишком громкая для таких тихих мест.
Пока мужик спускался с десятиметровой стрелы, рейдер распотрошил уцелевший споровый мешок топтуна. Его добычей стали три спорана и горошина.
– И то хлеб, – буркнул он. А вот то, что два патрона в минус, совсем плохо.
– Чего это у тебя за гаубица? – поинтересовался мужик с кавказским говором. – Первый раз такую вижу.
– Забей, все потом. Как тебя звать?
– Инжир. Бегу из Дикого.
Мушкет присвистнул. Дикий был еще дальше на юг, чем Спокойный. Кстати, за ним он никогда и не бывал, там, говорят, вообще нет житья, твари такие, что гаси свет. Зато очень много отчаянных сорвиголов.
– Бывал я в ваших местах. Арсенал выжил?
– Нет его больше, погиб четыре дня назад, влетел с остатками товаров в засаду муров. Я единственный ушел.
– Про боекомплект спрашивать не буду, и так понятно, что ты пустой. Давай ходу отсюда, пока твари не прибежали. Места эти поганые. Кстати, меня Мушкетом зови.
Рейдер развернулся и пошел обратно к воротам, мужик пристроился следом. Кроме автомата у него был только нож, и то какой-то хреноватый.
– Ты знаешь, куда нам? – спросил Инжир. – Я третий день вслепую иду. Людей нет, тварей немного, указателей не встречал. Короче, вилы. Даже стаба не видел, чтобы нормально отдохнуть. И жрать хочется. Что это вообще за дома вокруг?
– Без понятия. Позавчера их впервые увидел, видимо, перезагрузились недавно, какой-нибудь странный мир подтянуло. Я пошарился в парочке, еды как таковой не нашел, в холодильниках фигня какая-то с оранжевой жижей внутри, она вся в капсулах, если это вообще еда. Взял с собой, в рюкзаке валяется, будешь пробовать?
– Ну на хрен. Так куда нам?
– Вон туда, – Мушкет махнул рукой в сторону высотки с баннером. – Этот кластер я уже знаю. Бывал тут не раз. Он долгий, перезагружается раз в шесть месяцев.
Шли медленно и осторожно, от укрытия к укрытию. Дома без окон нервировали, квадраты дверей, мимо которых они крались, исчезали, будто приглашая внутрь.
– Может, зайдем? – прошипел Инжир, когда они прятались за метровой живой изгородью.
– На хрена? Говорю же, там ничего интересного.
– Мушкет, это тебе хорошо, ты уже посмотрел, а мне любопытно, я таких чудных домов не видел ни разу. Почему у них нет окон?
– А угодим под откат? Ты знаешь, когда он на перезагрузку уйдет? Нам еще триста метров пройти. Тварей не видно, а это верный признак.
– Их и до этого не было, – возразил Инжир, – я тут на стреле два часа сидел, топтун – единственный, которого видел. Смотри: вот, как заказывал.
Из-за дома, несясь во весь опор, прямо на них летел лотерейщик, причем матерый, еще немного – и топтун, хотя градация очень спорная, во всяком случае, изменился он уже довольно сильно, но до костяных пяток еще не дошел.
За изгородью их не было видно, только если тварь учует. Мушкет поднял револьвер, в надежде срубить зараженного быстрее, чем тот на них налетит, стотридцатикилограммовая скотина проломит эти кустики за считаные секунды. Но лотерейщик пронесся мимо со скоростью, от которой любой автогонщик удавился бы от зависти.
– Не понял, – озадаченно проронил Инжир.
Мушкет тоже ничего не понял, но чувствовал, что зараженный улепетывает от чего-то более страшного, чем он сам. Это «что-то» появилось спустя несколько секунд – человек, обычный человек, вот только…
– Я сплю?
Инжир, сидящий рядом, покачал головой.
– Не спишь. Фантастика пришла и в наш кусок Преисподней.
Мимо них, летя еще быстрее лотерейщика, несся человек в костюме Робокопа, только этот выглядел гораздо круче: подвижнее, гибче, металла в нем было столько, что металлодетектор сошел бы с ума за долю секунды. Одежда отсутствовала. Голова как голова, вот только вместо левого глаза что-то вроде окуляра. Грудь, руки и ноги очередного «попаданца в задницу» отливали тусклым металлическим блеском. У Мушкета сложилось ощущение, что человека взяли и до шеи окунули в чан с жидким титаном. «Робокоп» догнал лотерейщика у соседнего дома метрах в сорока от них. Длинным прыжком «киборг» взлетел вверх на три метра и обрушился на противника. У зараженного не было ни единого шанса. Мощный рывок, и голова с куском позвоночника улетела далеко в сторону. Победитель остановился, огляделся, после чего, прыгнув, исчез за соседним домом.
– Ты это видел? – прошептал Инжир. – Одно движение, и нет твари. Ты представляешь силу, которой надо обладать для подобного?
– Давай-ка сваливать отсюда, не хочу я с ним встречаться, – мысленно соглашаясь со своим попутчиком, прошептал Мушкет.
– А в доме пошарить? Кроме того, надо дать ему время уйти, вдруг он нас подкараулит.
– Хорошо, – согласился рейдер. – Пошли, только очень тихо. Надеюсь, за этой гостеприимной дверкой нас не ждет точно такой же.
В доме провели минут двадцать, хотя это было довольно интересно, уж больно тут было много всяких технологических штук, например стена, которая активировалась во что-то вроде огромного трехметрового телевизора. Стоило войти на кухню и приблизиться к шкафу, напоминающему холодильник, как голос на незнакомом языке что-то предлагал. Похоже, электричество в доме было. Инжир ради интереса заглянул внутрь, там в ячейках лежали все те же тубусы, которые Мушкет видел и раньше.
– Как думаешь, это можно есть? – вертя в руках капсулу с оранжевой жижей размером с шоколадный батончик, спросил Инжир.
Мушкет пожал плечами.
– Понятия не имею. Я даже не знаю, как это вскрыть. Кроме того, мне кажется, что это не еда, а элемент питания. Думаю, эти ребята живут в своих костюмах, которые нуждаются в подпитке, вот эта фигня ее и дает.
Они покрутили контейнер в руках. Минут через пять Инжиру надоело играть в «съедобное-несъедобное», после чего он уложил тубус на стол и саданул по нему ножом. Потом еще раз, и еще. На пятом контейнер сдался.
– Твою мать! – выругался Мушкет, поднимаясь с пола. – Говорила мне мама, не связывайся с идиотами, не послушал.
Инжир лежал на полу, его труп дымился, одежда в паре мест тлела, глаз не было, их просто выжгло, кожа обуглилась.
– Хорошо, что хоть прикрыл меня своим телом. Только вот пулю я, чтобы тебя, придурка, спасти, истратил.
Он быстро обшарил рюкзак и карманы покойника. Нашел небольшую заначку: пять горошин, два десятка споранов. Все это было ловко подшито к ремню.
– Практичный дурак был, – тихо заметил Мушкет.
Подойдя к «холодильнику», он выгреб оттуда еще десяток капсул и постарался их как можно бережней упаковать в свой полупустой рюкзак. Выйдя на улицу, Мушкет несколько раз глубоко вдохнул, вентилируя легкие от смрада паленых волос и горелого мяса. На третьем вздохе он учуял знакомый запах. Кисляк. А потом стал наползать туман, еще не слишком густой, так, дымка, но с каждой минутой он становился все плотнее.
Мушкет бежал так, как никогда раньше не бегал. Граница кластера была очень четкой – вот кубический дом, а следом за ним футбольное поле. На этот раз дорога нового кластера прилепилась к беговой дорожке стадиона. Он опередил перезагрузку буквально на минуту. Обернувшись, мужчина уставился на исчезающий кластер. На этот раз сверкали молнии, они били в землю, почти скрыв кубические дома. А потом все разом исчезло, а следом появились обычные дачные домики в туманной дымке, на месте неизвестной цивилизации возникли привычные любому человеку дачи на шести сотках. В десяти метрах от Мушкета на земле лежал мужчина в обнимку с лопатой, похоже, он копался в огороде, когда его накрыл туман с кислым запахом. Правда, странно, что лежит, может, с сердцем стало плохо.