Страница 5 из 5
Тем временем Шаман, также привычно, уже вглядывался вдаль озера, но куда пристальнее, желая в этот раз видеть горизонт своих, теперь, владений: Подкова в средине, по одну сторону – посёлок, по другую – тайга. Прежний кесарь здешних мест, вожак Лис, сбежал и увёл за собой стаю. Если бы не лобызания Марты на берегу, не жить ему вовсе, а так – опоздал Шаман на совсем немного. Стаю, в конце концов, разогнал бы, конечно, чтобы и духу её больше здесь никогда не было. Да и кедрачи ничем не лучше этой волчьей стаи – ещё не раз придется сорвать голос от рыка на них! Никого, кроме себя, не видят, ничего не слышат!.. Вон Игла, какой уж месяц выкидывает из озера на берег щук и окуней, ан нет: тайменя им подавай, или нельму – эти вкуснее. Может, потому и вкуснее, что не пожирают себе подобных. Да и деревья рубят, каким ещё расти и расти! И где рубят? …Где земля корней просит… Разбери свалы – чем не строительный лес…, а зимой печи пали валежником – ага, спалят, …если только – тайгу, этому их и учить не надо!
За событиями конца весны-начала лета Шаман забыл о своем уютном сне – он, рослый и крепкий подросток Станислаф, заходит, довольный и сияющий радостью, в бирюзовое море, а приятный голос с берега просит: «Сынок, не заходи далеко!..». Чей это голос, и что это такое, «сынок» – он не знает, но своего лица из сна, ещё мальчишки, не спутал бы ни с чем: открытое во взгляде, приветливое в неровном голосе, с коричневой крапинкой на кончике носа, с правой стороны. И голос, с берега, что волнуется заботой, тоже узнал бы сразу: одинаково нежный и строгий!
Подбежала Марта – она, по-прежнему, ещё скучала за братом. Но теперь и Шаман мог себя в этом не сдерживать. Он приподнял голову выше, чтобы сестра смогла присесть перед ним, и, прижавшись к нему холкой, ворчать, сколько ей захочется. …Заворчала – сразу же, а он слушал эти чарующие грудные звуки, погружаясь, …медленно, …медленно …в такой желанный безмятежный сон.
В полночь «Крузак» Йонаса упёрся светом фар в угол собственного дома. Эгле и Агне вышли из автомобиля, а до этого внедорожник покинул Матвей с рысёнком. (Долговязый костоправ из Тангара, бережно вручая ему обратно громко плачущий белый комочек, сказал в сердцах, что рысёнок на лапы обязательно станет, только нескоро. От денег за свою двухчасовую работу отказался наотрез, объяснив, сухо прощаясь, когда и как самостоятельно можно снять швы. С той самой минуты консультативного прощания Матвей рысёнка из рук больше не выпускал). Перед тем, как зайти в дом, платок на шее Эгле несколько раз вспыхнул жёлтым цветом, хотя рядом с ней никого не было. Шаман и Марта, на плато утёса, будто этого только и ждали – в пещеру взрослая рысь вползла последней, но расслабленной от короткого тихого лая кесаря перед этим ей прямо в морду…
От Автора.
Прожить земную жизнь – это нужно заслужить. Почему-то так повелось у людей, и на Земле в целом. Заслужить у Бога – тому, кто в него верит, у тайги – тем, кому она предоставила кров. Но что есть Бог без людей, а тайга – без зверья? Никто и ничто! А что есть человек без Бога, а зверь без тайги? …Человек! …Зверь! Отсюда, выходит, что человек живёт во лжи изначально – с той самой поры, как придумал себе объяснение себя же: раб божий. Но раб божий определил в себе и любовь, дав ей собственное толкование, определил, что есть добро и зло…, правда и неправда, белое и чёрное, да всему дал толкование! Только, разве, мог побеждённый верой в то, что он – раб, истолковать жизнь под себя, а не под того, кому он собственной жизнью прислуживал с того времени во всём? Не мог, оттого и свобода изначально стала ценностью, какую нужно ещё отвоевать и за которую платят исключительно кровью. …Так человек и стал правдоподобием себя: морально-нравственной ложью в Природе, оттого в нём все его чувствования – притворство ума. Как ребёнок: подчиняя явь криком и слезами, живёт, играя, тем не менее, правдоподобием себя-разумного!
Непросто отказать в истинности суждению о том, что самое ужасное, что придумал человек, это – деньги, да ужаснее стоимости души, является то, до чего он, когда-то, додумался: грешен и мученик! А когда человек сам себя в этом убедил, его мозги заработали в режиме поиска альтернативы греху и мученичеству. Разве, ум – это грех и мука?! Потому зло и додумалось до моды на смерть, чтобы не прознал человек о своём бессмертии как на Земле, так и во Вселенной. А чтобы жить – не нужно умирать!.. Так как земной грех, если он и есть на самом деле, так это – смерть, тем более, в муках!..
Увы, зверь и птица ещё не готовы к притязательному проявлению земной жизни, поэтому их вопросы к себе – покамест, когти и клыки! И Шаман свои вопросы показал и оскалил, как человеку, так и тайге …
Глава вторая. Игла, …в стогу на берегу, или – в душе утёса
Кабинет председателя поселкового совета Барчука был немаленьким, если не сказать – просторным: стол, ещё одни стол, чуть меньше председательского, да два стула, один напротив другого по бокам, а к ним – пустота. Два окна, оба огромные и открыты настежь, и всё равно жарко и душно… Но от идеи – купить и установить кондиционер, …нет-нет, об этом Владлен Валентинович даже не смел думать вслух – сама постановка вопроса о том, что необходимо закупить кондиционер в кабинет Барчука…, в нём самом вызывала лёгкую иронию, а уж для кедрачей – ну, чем не повод почесать языками.
Михаил к лету всегда добавлял в весе и сейчас страдал ещё и оттого, жутко потея, что в кабинете председателя находился не один. Дурно пахло сладким, а от кого – возможно, что и от него! Хотя на стульях у голых стен потели все: депутаты, руководители коммунальных служб, и всем тоже, похоже, дурно пахло – может быть, и от стульев, специально собранных для совещания со всего этажа краевого поссовета. Кто знает, чем их протирали перед тем, как сюда занести?!
Капитан Волошин уже несколько раз нарочито кашлял в сторону Владлена Валентиновича, да тот лишь морщил лоб и с усердием вчитывался в пояснительные записки по существу того, во что ему не верилось даже с преогромным трудом. А если в такое и поверить, как об этом доложить наверх?..
Председатель, чуть успокоив глаза от напряжённого и вдумчивого чтения, окинул присутствующих ещё блуждающим в сомнениях взглядом, и пару раз даже приоткрыл рот, намеренно, но слова были в нём где-то ещё глубоко-глубоко внутри… За свои пятьдесят пять такое он проживал впервые: ну, сказочная повестка дня организовалась, и всё тут! По-настоящему, сказочная: непонятно, как и откуда появившееся в озере чудовище разрывает в хлам рыбацкие сети, а пара пришлых волков установила свои собственные порядки посещения кедрачами тайги. …Никакого оружия и топоров при себе! Глупость несусветная – понятно же, да двое мужиков, тем не менее, уже поплатились за пренебрежение этими незыблемыми правилами: чёрный волк обоим прокусил руки в ладонях. Этим утром, навестив посельчан в больнице, Владлен Валентинович видел собственными глазами эти двойные прокусы. А ведь зверь, Шаман этот, мог оставить их и без пальцев! Думай теперь, что хочешь, и главное: кто здесь краевая власть? …Он, Барчук, здесь краевая власть, только ни посоветоваться с вышестоящим руководством, ни доложить так-то и так-то, мол, он не может – посчитают сумасшедшим.
– И что будем делать, господа хорошие? – вроде, как ко всем обратился Владлен Валентинович, но при этом задиристо уставился на начальника поселковой полиции. Капитан Волошин к этому был готов – ответил:
– Шаман – не дворовой пёс, а, следовательно, не имеет хозяина, какого я смог бы привлечь к ответственности за нападение на граждан Гутника и Бочарова, и причинения им физического увечья. Рыбина в озере – то же самое!..
– Ну, и?.. – не удержался председатель, так как от логичности капитана в нём закипала его же беспомощность, а от этого только становилось хуже. – А что гуртянские волкодавы?..
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.