Страница 62 из 65
Девушка слегка порозовела и кивнула. Оладка перепеченная! Вот оно счастье!
Мы провели в Городе весь день. Еще никогда я так здорово не отмечал свой день рождения. Мы гуляли по Городу, Трисса мне показала очень много интересных мест, куда мы раньше ни разу не заходили. А я то думал, что знаю Город как свои пять пальцев. Когда я это сказал, Трисса рассмеялась. Оказывается, что и она еще не все знала, хоть и училась в Школе с восьми лет. Она сомневалась, что вообще хоть кто-нибудь в Школе или даже в самом Городе знают о нем все.
Несколько раз мы видели Гэна и Корнелию. Они гуляли за руки и, казалось, никого вокруг не замечали. Я тоже покосился на ладонь Триссы, но так и не решился ее взять. Зато в харчевнях мы сидели напротив друг друга. Трисса почти не опускала взгляд, хоть и мило краснела при этом.
Мне было так хорошо с Триссой, что я совершенно забыл о том, что обещал Норвусу в одиннадцать быть в ученической. И только в десять двадцать я об этом вспомнил. Я вдруг понял, что не могу и не хочу подводить Норвуса.
— Трисса, нам надо вернуться в Школу.
Она склонила голову на бок и вопросительно на меня посмотрела. Оладка перепеченная! Как же она красива!
— Понимаешь, я обещал Норвусу, что вернусь к одиннадцати. Он мне какой-то подарок приготовил.
— Хорошо. — Она протянула мне руку. — Побежали.
Мы бежали, взявшись за руки, бежали так быстро, как, наверное, еще никто не бегал. Профессор Нарнис нами бы сейчас гордился. Возле лодки мы уже были через пять минут. А вскоре и у дверей Школы. Я проводил Триссу до комнаты девочек, и мы остановились возле двери.
— Еще раз с днем рождения! — сказала Трисса, встала на цыпочки и поцеловала меня. И отнюдь не в щеку. — Спокойной ночи!
— А… Да… Спокойной ночи!
В ученическую я влетел как на крыльях. Интересно, что мне там такого Норвус приготовил? Вряд ли это может быть лучше подарка Триссы, особенно последнего. Я распахнул дверь и застыл в проеме.
— Гарлиус!
Камердинер сидел за столом возле Норвуса и пил чай. При виде меня, он поставил чашку на блюдце и встал. Только сейчас я окончательно понял, как они похожи. Нет, они были одинаковые! Только на Гарлиусе как всегда был безупречный сюртук с иголочки, а на Норвусе обычные штаны да рубаха. И, конечно же их можно было различить по улыбке, на лице Гарлиуса ее попросту не было.
— Марвус, мой мальчик! А мы уже боялись, что ты не придешь!
ГЛАВА 13
Если мой подарок — это приезд Гарлиуса, то Норвус сильно просчитался с выбором. Мы с камердинером с самого моего детства недолюбливали друг друга. А может, Гарлиус мне просто привез подарок от бабушки? Врядли, ведь я уже получил посылку…
— Заходи, мой мальчик. Не стой в дверях.
Они усадили меня вместе с собой за стол и тоже налили чаю. На часах было без десяти одиннадцать. Успел.
— Ну, мой мальчик, расскажи нам, как ты провел сегодняшний день.
Если честно, то я не хотел ни им, ни кому бы то ни было другому рассказывать о нашем свидании с Триссой. Мне казалось, что так я могу что-то забыть, потерять частичку этого по-настоящему волшебного без волшебства дня.
— Хорошо все было.
Похоже, что ни Норвусу, ни Гарлиусу вовсе и не было интересно, чем я таким занимался. Спросили просто так, из вежливости. Мы молча пили чай, Гарлиус смотрел куда-то в сторону, Норвус, прищурившись и улыбаясь, на меня, а я сам не знал куда деться. Как-то мне было неуютно.
— Вот и славно, мой мальчик, — наконец сказал смотритель, я уже успел забыть, о чем это он. — Ты попробовал мой торт?
— Ага. Половину съел.
— Молодец, мой мальчик! — Ничего себе какой он довольный! Можно подумать, я ему жизнь спас, а не его стряпню отведал. — Пей чай, пей.
— Ага. Спасибо.
Гарлиус так и не сказал ни слова. В общем, вел себя как обычно. Он даже достал свою неизменную пилочку и принялся подпиливать свои длиннющие ногти. Но все же он был сегодня какой-то не такой. Вон даже у него ноготь сломался, а он этого даже не заметил. А ведь раньше если такое случалось, то он бросал все дела и не успокаивался, пока все ногти не станут одной длины. Над ним все слуги из-за этого потешались. Правда, никто не решался сделать это ему в лицо.
И вдруг часы пробили одиннадцать часов, и я почувствовал, что все поплыло у меня перед глазами.
— Ч-что п-происходит? — Мой язык заплетался как у нашего конюха, когда моя бабуля застукала его за воровством вина из подвала.
— Все хорошо, мой мальчик. — Норвус подошел ко мне справа, а Гарлиус слева, и они взяли меня под руки. — Все очень хорошо. Все идет как надо.
Больше я ничего не видел и не слышал. Очнулся я уже совсем в другом месте и не сразу понял где я и как я там оказался. А был я в зале, где совсем недавно при мне профессора лечили Сердце Школы. И я, похоже, на нем и лежал. Я раньше думал, что все камни холодные, но рубин подо мной был теплый и пульсировал, как будто… как будто он был живой!
А когда я уже мог почти все видеть, то если б мог хоть звук из себя выдавить, то заорал бы. Только я еще не знал, то ли от ужаса, то ли от удивления, то ли от всего сразу. Возле меня стоял профессор Панриус, но я еле узнал его. Он очень сильно похудел, темные редкие волосы стали совсем седыми и свисали на плечи немытыми паклями, его осунувшееся лицо уже, наверное, и забыло, как выглядит бритва, а под глазами у него были такие синячищи, как будто он месяц не спал. И двигался он как завороженный.
— Очнулся, мой мальчик? — подошел ко мне Норвус, он улыбался так широко, что внутри меня аж всего передернуло. Казалось, что своими острыми желтыми зубищами он вот-вот перегрызет мне глотку. — Вот и хорошо. Вот и славно. Хочешь что-то сказать, мой моальчик? — расхохотался смотритель. — Скоро сможешь. — Теперь он улыбался одним уголком губ. — Правда ненадолго.
Его хохот стал еще громче и противнее. Потом к Норвусу подошел Гарлиус и передал ему старую толстенную книгу с обугленными краями. Он как будто старался не смотреть на меня. Камердинер хотел отойти, но Норвус его задержал:
— Погоди минутку. Мой мальчик, позволь познакомить тебя со своим братом. — Он хищно оскалил свои зубы, но меня это больше не пугало. Интересно, а что они еще придумают?
Значит, Норвус и Гарлиус — братья. И почему я не удивлен? А Гарлиус, кстати, по-прежнему не смотрел мне в глаза. Хотел бы я знать: почему? Неужели стыдно? Не верю. Пока Норвус листал книгу, камердинер мельком взглянул на меня и ушел подальше, чтобы я его не мог видеть. Ага, только спрятаться тут негде было! Хоть я и не мог двигаться, но выразил глазами все, что я о них думаю. Вот только одного (на самом деле намного больше, но сейчас остальное занимало меня не так сильно) я никак понять не мог: почему я их не боюсь? Почему я сейчас вооще ничего не боюсь?
— Вот она! — обрадовался Норвус и показал мне страницу, на которой было нарисовано Сердце и лежащий на нем человек. Еще здесь был текст на вендийском, но я почти ничего не успел прочитать, потому что смотритель тут же убрал книгу из-под моего носа. — Профессор Панриус, у Вас все готово?
— Да. — ответил профессор.
Если бы его по имени не называли, то я бы ни в жизни не догадался, что это папка-весельчак нашего Париуса. Он не то, что на себя не походил, он даже не свою собственную тень похож не был!
— Отлично! Можем начинать. Стано…
— Погодите, — прервал его слабым еле слишным голосом профессор. — Вы сдержите свое обещание?
— Ну конечно же, мой милый профессор! — На какое-то мгновение мне показалось, что перед нами старый добрый заботливый Норвус, а остольное мне просто примерещилось. Но только на мгновение. — Как только Вы поможете нам с нашим делом, мы поможем Вам с Вашим. Подождите немного, и скоро Ваша дражайшая супруга снова будет в Ваших объятиях!
Что?! Пар же говорил, что его мама умерла еще когда он совсем маленьким был. Или… Неужели он хочет ее оживить?! Но это невозможно! Или я чего-то не знаю?
— Просто я уже много раз пробовал…