Страница 55 из 65
— Знаю! — ответил Пар важно. — Папка мой и дядя Нарнис.
Оладка перепеченная! Никогда бы не подумал, что Палка может в кого-то влюбиться. На его лице вообще чувств никаких не видно.
— О да! Я это хорошо помню! — хохотнула дама Валенсия. — Постоянно ходили за ней по пятам. А она все никак выбрать не могла.
— Но выбрала она папку! — Пар аж задрал подбородок от гордости. — Мамка у меня умная была.
— Да, очень умная. И красивая. Я ведь тоже за ней ухаживал.
Я с сомнением покосился на Валенсиуса. Что-то тут явно пошло не так.
— Эх, молодость моя, и куда ты подевалась? — пропела дама Валенсия. — Вот это были времена! Ладно, молодые люди, зачем вы все-таки пожаловали? Хотя, зачем еще приходить к даме Валенсии, как не для того, чтобы принарядиться!
Как только он это сказал, к нам тут же подскочили так же разодетые женщины-мужчины. Они тоже были в чепцах и халатах, только блондинка с рыжеватыми усами была в зеленом с желтым, а брюнетка в синем с фиолетовым. И у обеих тоже были веера, которыми они то и дело обмахивались — скорее для красоты, чем для удобства, потому что в комнате было очень хорошо.
— Какой бы образ вы хотели бы примерить, молодые люди?
— Нормальный, — тихонько буркнул я.
— Чтоб нас за взрослых приняли, — ответил Пар.
— Ну, молодые люди, это ведь так скучно! А может быть, мы…
— Нет! — вскочив прервал Валенсиуса я. Еще не хватало, чтоб меня тоже в халат с чепцом вырядили. Я и так не по своей воле сегодня в Город выбрался, так из меня еще и посмешище сделать хотят! — Просто дайте мне штаны нормальные и рубаху.
Дама Валенсия обиженно скривила губы и постучала по моей руке сложенным веером.
— Фу, как грубо, молодой человек!
— Как вульгарно! — подхватила дама в зеленом.
— О, да, дама Сезария! — согласился с ней Валенсиус. — Мы просто обязаны превратить этого мужлана в достойного юношу! Дама Витория?
— Да, госпожа? — ответил волшебник в синем халате. — Мне приготовить инструменты?
— Конечно, моя дорогая, конечно. И приготовьте все, пожалуйста. У нас здесь запущенный случай.
Ой, оладка перепеченная, не к добру это. Ой, не к добру!
— Я… это… пойду лучше. Поздно уже…
Я начал пятиться к выходу, но мне дорогу преградили еще две широкоплечие дамы. Только эти уже были не в халатах, а в пышных платьях и без чепцов. Они схватили меня под руки и утащили в комнату, дверь в которую я раньше не заметил из-за расписной ширмы.
— Пар! Помоги! — орал я, но мой друг спокойненько сидел на диване, пил чай и наслаждался печеньем. В мою сторону он даже не глядел. Ну, Пар, погоди! Я тебе еще это припомню!
В комнате меня усадили в большое белое кресло, обивка которого напоминала мне шторы в бабулином кабинете. Зуб даю — такие же! Вот прям так и вижу эти длинные шторы в серебряно-белую полоску, перевязанные серебряными же шнурками с кисточками. Да тут и кисточки такие же были на белой подушке. Вот бабуля разозлилась бы, если б это увидела! Торговец ведь ей чем угодно клялся, что она нигде такой ткани больше не найдет, и ни у кого такой больше не будет. Ну-ну.
Меня развернули лицом к большому круглому зеркалу над туалетным столиком, на котором с одной стороны стояли свечи, а с другой — букет разных цветов в белой корзинке с ручкой. Туда еще несколько спелых колосков пшеницы воткнули. Зачем это? Кто ж еду, пусть и будущую, в букеты сует? Впрочем, чего это я? Как будто пшеница в цветах тут самое странное.
— Не вертись, — пробасила одна из дам.
А я и не верчусь, я выбраться пытаюсь. Да куда уж мне с такими громилами справиться! И почему только хлюпики не могут притворяться женщинами! Нет же, все верзилы! Или это дама Валенсия нарочно себе таких наперсниц подбирала?
— Не будешь сопротивляться — не будет крови, — сказала вторая.
У меня аж холодок по спине прошел. Ну, Пар! Ну, друг называется! Ладно, сегодня я с этим смирюсь. Главное, чтоб никто из знакомых об этом не узнал.
— Вот и молодец. Сиди смирно.
— Ага.
Комнатка была маленькая, вся забитая безделушками. Тут были и статуэтки, и украшения на подставках, очень похожих на маленькие деревья, и разноцветные шарфы, полностью расшитые перьями, и мотки кружева, и просто кусочки кружева, тесемок и лент. А еще здесь все сверкало, как у нас в замке на приеме.
В комнату вошла дама Витория, за собой она тащила что-то вроде шкафа на колесиках. Только у него не было стен, а только верх и вешалки на палке. На них висели всевозможные наряды как для женщин, так и для мужчин.
— Вставай, Марвус! — скомандовала дама Витория. — Раздевайся!
— Чего?! Я не буду.
Дамы переглянулись и вместе двинулись на меня.
Живым не дамся!
Ага, куда мне. Пока одна дама меня держала, другие две снимали с меня одежду. Спасибо еще, что белье оставили! Потом они снова усадили меня в кресло и принялись расчесывать мои патлы. Это заняло у них много времени, и они очень сильно ругались, как не подобает настоящим дамам. А я только злорадно ухмылялся: попробуйте-ка справиться с моими волосами, ни разу нормально не чесанными за тринадцать лет.
И все же они справились. Я аж рот раскрыл от удивления. Оказывается, у меня волосы почти до лопаток достают, а я то думал, что они короче. Еще больше мой рот раскрылся, когда мне помыли голову. Я еще и кучерявый! Не сильно, но все-таки!
Потом дамы обрядили меня во вполне приличные черные штаны и белую рубаху. Сверху мне на плечи они накинули черную мантию. Ни дать ни взять первоклассник. Волосы мои зачесали назад и перевязали черной лентой. Ну, хоть на бантик завязывать не стали.
— Чего-то не хватает, — почесала щетинистый подбородок одна из дам в платьях. — Точно!
Она порылась в выдвижном ящике под зеркалом и вытащила оттуда мохнатую ленточку. Накладные усы! Дама приложила их ко мне над верхней губой, выдохнула заклинание, и они приросли ко мне как родные.
— Вот теперь то, что нужно.
Оладка перепеченная! Да бабуля мне точно уши оторвет!
— Не бойся, Марвус, утром они отвалятся.
— Точно?
— Да.
Точно-точно?
— Я же сказала!
— Ну, ладно.
И тут я заметил, как одна из дам подошла ко мне с выпуклой бутылкой в ромбики, к которой были приделаны трубочка и мешочек. Где-то я уже такой видел… Уж ни у бабули ли часом… Точно! Духи!
— Не дамся! — завопил я и спрятался за креслом. И тут же почувствовал, что сбоку меня обрызгали чем-то пахучим. Оказалось, что у другой дамы была такая же бутылка. — Эй!
— Вот теперь ты полностью готов.
А запах то вроде и ничего, не сладкий совсем. Скорее он напоминал запах скошенной травы и еще что-то, но я так и не вспомнил что.
— Ага. Спасибо.
— Не за что, Марвус! Приходи к нам еще!
Ага, щас!
— Угу. Приду.
Когда я вышел из комнатки, то застал Пара и Валенсиуса в том же положении, что и когда я уходил. Только теперь Пар был одет точно так же, как я, только мантия у него была темно-вишневая, и кроме усов у него еще была тоненькая бородка.
— А! Мар! Что-то ты долго!
Я так злобно на него зыркнул, что бедный толстяк чаем поперхнулся.
— Совсем другое дело! — захлопала в ладоши дама Валенсия. — Ну, просто дамский угодник!
Это он сейчас так пошутил, да?
— Сколько с нас? — спросил Пар вставая.
— Ну что вы, молодые люди, ну что вы! — замахал руками Валенсиус. — Как я могу взять деньги с сына моего хорошего друга!
— А не с сына Вашего хорошего друга? — напомнил про себя я. — Сколько с меня?
— А с тебя, молодой человек, — хитро улыбнулась дама Валенсия и кокетливо прикрылась раскрытым веером, — поцелуй!
Так быстро я еще ни от кого не улепетывал. Вдогонку я услышал дружный смех дам и напутствие:
— Не забудь, что утром усы отклеятся!
Ага, понял. А еще я понял, что в лавку дамы Валенсии я больше ни ногой. Одежду я потом с Паром передам. Кстати о птичках, а где он сам? Я оглянулся и увидел, как Париус неспеша идет за мной. Он даже песенку насвистывал. Я подождал, пока он поравняется со мной и врезал ему по башке, не то что бы сильно, но чтоб прочувствовал.