Страница 159 из 169
Я пригрелась на груди Импа, а он тихо сопел, уткнувшись в руку. Осторожно, чтобы не разбудить, я коснулась его груди, провела по чуть поблёкшим чернилам под кожей, поднялась на чистое место, где кончиками пальцев соединила в треугольник две родинки и красное родимое пятно. Сколько ещё таких «созвездий» на его теле? Я хотела найти их все!
Вчера мы ходили на рок-концерт, потом всю ночь танцевали в клубе, сегодня собирались устроить шопинг и марафон кинофильмов. Я чувствовала себя свободной и абсолютно счастливой. Наверное, так и бывает, когда неожиданно устраиваешь себе каникулы и сбегаешь с любимым в другой город.
После нервяка, что мы устроили друг другу, и ряда изнурительных примирительных встреч, отдых нам был просто необходим. Егор хотел поехать к океану, но я обломала с загранпаспортом, а мои предки даже в Питер отпустили неохотно.
Имп познакомился с ними через пару дней после разговора с братом. Он как будто совсем не волновался, а я вся извелась. Но мама общалась с ним на редкость дружелюбно. Вероятно, её расположило, что именно он преподнёс ей новость о наших отношениях. Хотя она подозревала, что и дорогой телефон, и месяц скрытой хандры дочери – заслуги парня. Я думала, она ничего не замечала, а моя понимающая мама просто насильно не лезла в душу.
Егор держался сдержанно и приветливо, на вопросы о себе отвечал лаконично и честно. Очередное интервью, да? После допроса мамы, за дело принялся папа. Я сидела как на иголках, пока они курили на балконе. Подслушать не удалось, но по результатам «собеседования» родители не стали противиться нашим отношениям и даже разрешили мне этот спонтанный отпуск в разгар учёбы. Правда, без многозначительного материнского наставления «будь аккуратна, Ирина» не обошлось.
Могла бы и не говорить. Да, мне уже сейчас хотелось продолжение Егора – чудесную красавицу-дочку или умненького сорванца-сына, но я ещё не закончила универ и не определилась с карьерой. Импу же предстояло решить судьбу объединения, и это тоже обещало много работы. Ребёнок – не игрушка для мамы, отец тоже должен принимать участие в заботе и воспитании.
Но, судя по тому, как легко и беспечно мы совершали различные безумства, в духе этой поездки или того, что мы тут сделали, – нам немного рано брать на себя ответственность за новую жизнь.
Среди потускневших от времени татуировок Егора ярко выделялась одна: слева, у самого сердца. Свеженабитая, ещё под заживляющей плёнкой. Я осторожно дотронулась до ярких фиолетовых лепестков нежного ириса. Первый цветной рисунок, до этого Егор украшал тело только графикой.
Я перевела взгляд на внутреннюю сторону своего запястья, где под такой же плёнкой красовался и мой первый вечный и прекрасный «безрассудный поступок». На этом месте мог оказаться другой, уродливый и запечатавший боль след, но кошмара не случилось. Оббитая алым бархатом и сверкающая бриллиантами императорская корона там прижилась как родная. Мама точно будет в шоке.
Фантомный звук татуировочной машинки тут же заполнил уши. Кого-то он пугал, напоминая бормашину, а меня, наоборот, успокаивал.
Татуировки – это больно, не скрою. Но Имп держал меня за руку, это помогало терпеть. Мастера тату настоятельно не рекомендовали увековечивать имена пассий или иные символы отношений, но я решила осознанно, даже не из-за любимого человека, а в честь сумасшедшего периода, расцвеченного невероятными красками и сильными эмоциями.
Это часть моей жизни, это пласт моей памяти, это гимн моей молодости. Я всё равно никогда не забуду Егора, даже если пути разойдутся. Но сама мысль об этом казалась абсурдом. Верилось, что с каждым днём наши чувства только усиливались, а причины для беспокойств исчезали. Мы всё так же не могли и не хотели отрываться друг от друга.
У нас с ним состоялся ещё один откровенный разговор. Я узнала его личное значение многих татуировок, в том числе и астры на кисти. Он сделал её в память о своей погибшей первой любви, и поделился со мной болезненными воспоминаниями. Имп не хотел, чтобы между нами вставали призраки бывших возлюбленных. Он простился с Наташей и с прошлым, отпустил этот груз, чтобы ничто не мешало будущему со мной.
Я запустила руку под подушку, пытаясь нащупать телефон, и шорохи разбудили Егора. Он распахнул глаза, повернулся ко мне с недовольством и удивлением на заспанном лице, а в следующую секунду я оказалась в жарком настойчивом объятии.
- Что ты там закапываешь, детка? – он притянул меня к себе.
Ох уж, эта привычка звать всех девушек «детками». Но когда он обращался так ко мне, интонация менялась. Правда, мне больше нравилось «моя девочка» или «моя иголочка».
- Хотела посмотреть, который час, - улыбнулась я, заглядывая ему в глаза.
Мне померещилось в тёмно-карих глубинах что-то зелёное. Будто зацвело старое сухое дерево. Интересно, это обман дневного света или просто я такая «внимательная»?
- Зачем? Пусть лучше время остановится, и мы навсегда останемся в этом моменте, - тепло его пальцев потекло по моим щекам, защекотало губы, и я перехватила его ладонь, чтобы уютно устроить в ней лицо.
- Я тоже не хочу возвращаться, - вздохнула я. – Но это же не последняя наша поездка? Вот обзаведусь паспортом, и тогда весь мир наш. Я всегда мечтала много путешествовать.