Мёртв и невредим

У меня имелось несколько дней в запасе, чтобы изучить творчество Императора. Но по характеру лирики не получалось однозначно трактовать исполнителя, он казался слишком сложным. Я вроде только начинала понимать, но уходила глубже, а там разверзалась непостижимая бездна его сознания. И становилось объяснимо благоговейное уважение Дани и, как я успела увидеть, отношение других парней его отряда, за исключением, если что Гриши. Я сама то и дело ловила мурашки от треков Импа.

Мне встречались настолько разные композиции: жёсткие, грубые, пошлые, и вместе с тем лиричные, полные смысла, трогающие за душу и даже выбивающие слезу. Порой я натыкалась на глубокие мрачные темы под атмосферные мелодии.

Да, треки «качали». И моя мордочка довольно скоро перестала брезгливо морщиться на тех вещах, которые рэпер подавал очень своеобразно, через призму своего мировосприятия, так сильно отличающегося от моего. А мат звучал из его уст естественно, и меня не коробило.

На разных микстейпах[1] Имп звучал по-разному. Экспериментировал с вокалом, звучанием, рифмовкой. Егор действительно вырос как хип-хоп исполнитель от самого первого релиза до крайнего. Я не сильно разбиралась в индустрии, и не рискнула бы назвать его родоначальником стиля и «новой волны», но прогресс у него наметился ощутимый.

А вот темы лирики поменялись в худшую сторону, как на мой взгляд. Раньше в них было больше смысла, а на последнем альбоме они стали проще и легче, но надо отдать должное, до примитивизма текстов Потрошителя Имп не опускался.

Когда он посвящал песню бешеной популярности у девушек, я читала в строчках тоску и одиночество, топимые в бессчётных связях. Много негатива он отфутболивал хэйтерам, а я под толстым слоём ненависти, желания унизить и позлословить видела упрёк тем, кто не поддержал, предал и обидел. Ведь Егор такой же человек, с желаниями и мечтами. Ему тоже могло быть больно, и в текстах боли было чересчур.

Я ощущала это, не будучи фаном. А что чувствовали поклонники?

Удивительно, я начинала слушать с кислой миной, а закончила тронутая до глубины души. Удалось ли мне правильно понять о настоящего Егора? Или меня унесло не в те дебри? Но ведь мы сильно вкладываемся в творчество, какое бы оно ни было, и как бы творец не отгораживался от детища.

По всем параметрам выходило, что беседа выйдет интересной. И мне всё больше хотелось её провести. Вообще, я редко волновалась по поводу интервью, но в этот раз меня то и дело сковывал непонятный трепет. Даже живот разболелся. Мне светило общение со сложным собеседником, и я переживала за исход нашего диалога, ещё даже не начав его. С вопросами пришлось запариться – на слишком личные Егор вряд ли ответит, стандартные вгонят в скуку, а мне нужна живая и яркая беседа, чтобы читателей зацепило.

Если Имп, конечно, не забыл о данном обещании. Его номер я получила от Дани и утром отстучала, напомнив о себе. Памятуя, что вчера отряд вернулся из Питера, я написала не слишком рано – в одиннадцать, но Имп ответил почти сразу: «Бар «Август». В два часа». Коротко и ясно.

В назначенное время я подошла на место встречи. Кабриолет Егора ещё не украшал парковку заведения, и я задумалась, зайти или дождаться снаружи. Но едва я решила переступить порог, как звучный рёв мотора огласил улицу, и с перекрёстка вырулил алый мерседес с распахнутой крышей, из которой лились громкие биты электронной музыки. Они затихли сразу, как только Егор заглушил мотор.

- Салют, только не говори, что опоздал, - он подошёл ко мне.

Волосы собрал в небрежный хвостик, глаза спрятал за тёмными очками. Под синей укороченной джинсовкой виднелась футболка «Nirvana», чёрные «скинни» обтягивали худые ноги, а белоснежные кроссовки, казалось, секунду назад стояли на полке магазина.

- Я не придираюсь по поводу опозданий, - качнула я головой. - Я уже уяснила, что своим интервью обычно отрываю людей от дел, и они охотнее занимались бы ими, чем болтали с мутной девицей о личном и пространном, - пожала я плечом.

- Угу, зришь в корень. Но мне не влом задвинуть дела, а болтовня тоже бывает продуктивной, - Егор улыбнулся.

Вряд ли искренне, скорее вежливо. Через линзы его очков я не видела глаз, но чувствовала, как он проходил взглядом от моих рассыпанных по плечам завитых прядей с зелёными кончиками, ниже, по шее с разными побрякушками в квадратный вырез майки под клетчатой рубашкой. Оглядывал тонкую талию, ноги в узких чёрных джинсах, цеплялся за цепочки на ремне, за пряжку пояса, почти осязаемо, будто пальцами...

Мои убитые кеды не шли ни в какое сравнение с его «фирмой», но смеха у Импа не вызвали. Неловко, когда не видишь, куда смотрит собеседник, а сам разглядываешь его так откровенно и безнаказанно, будто это не он прячется за зеркальными линзами, а ты.

Может, я всё придумала?

Но даже и если – неприятно мне не было, стесняться фигуры или роста я не привыкла. Егор оказался бы выше, даже нацепи я каблуки. Это приятно радовало – люблю высоких парней. Правда, брюнетов... Однако опять-таки странно, этот субъект негатива у меня не вызывал. Я с восторгом смотрела на его белёсую шевелюру. Видимо, настолько привыкла к тёмным как ночь локонам, что сейчас контраст выстреливал.

Егор тоже навесил на шею разных финтифлюшек, среди которых я заметила символ «анархии». Вот уж точно – ходячий хаос. Он жевал жвачку и распространял вокруг малиновый аромат, мешающийся со сладкой туалетной водой.