Страница 6 из 17
Днем у меня не было времени для отдыха, я крутилась, как белка в колесе. Приготовить обед и накормить всех домашних, малую сестру уложить спать вовремя, постирать, убраться в доме. И так каждый день! Когда хлеб в магазин не привозили, пекла вместо хлеба коржи. А еще – сепаратор! Через него нужно было пропустить молоко, а после – помыть сепаратор. Самое тяжелое – это мыть барабан: сначала гайку откручиваешь, потом кожух снимаешь со стержня, на который надеты тридцать две чашечки, они и отделяют сливки от молока. Мыть сепаратор нужно было сразу же, после использования, горячей водой, а то потом сливки загустевали между чашечками и трудно было отделить чашечку от чашечки. Не хватало в детских руках сил, и я плакала, но Бог давал мне силы, и я перемывала эти чашечки. Только закончишь с сепаратором – сестренки младшие проснулись и есть просят; Оле шесть лет, Шуре три, а Лизе десять месяцев.
Печь надо топить, принести воду из колодца, а на улице зима, мороз, и снегу намело по пояс, и ветер с ног сбивает, а ты носишься, как заводная.
Я очень уставала и плакала. На улице соседские дети гуляют, на санках с гор катаются, в снежки играют и меня поиграть зовут, а я не могу, дел невпроворот.
Сестренки не слушались, разбрасывали вещи, игрушки. Я их наказывала, шлепала, они жаловались на меня папе, он, не разобравшись, наказывал и бил меня. Мне не хотелось жить, и я сказала: «Убей меня!» Отец пожалел меня и стал оставлять дома старших сестер, по неделе каждую, а меня отправил в школу.
Мамы не было дома уже восемь месяцев. Нам сказали, чтобы готовились к худшему, мама не выздоровеет. Я помню, как долго и горько плакала. Я понимала, наверное, лучше всех, как нам тяжело будет жить без мамы. Подавленная, уставшая, я легла спать, но вскоре проснулась от своего крика «нет! нет!». Смотрю – вся подушка мокрая от слез и я в слезах. Мне приснился сон, который я и сейчас ясно помню, как будто он приснился мне только вчера. Мне снилось, что маму хоронят, она уже на кладбище, и могила вырыта, а я бегу изо всех сил и кричу «нет! нет!», а когда подбежала к могиле, руками ее закрыла, обнимаю маму, не даю ее хоронить.
Господь спас не только маму, но и нас с папой. Через сон Он мне показал, что мама будет жива, по моей просьбе, так как детская молитва с искренней любовью к родителям и просьбой к Богу не забирать их очень сильна. Мою просьбу Господь услышал. Через неделю в контору колхоза позвонили по телефону, чтобы сообщить нам, что маму спасли, нашли сыворотку от сибирской язвы и вертолетом доставили из Киева. Маме ввели ее в вену, и ее состояние улучшилось.
Мама пошла на поправку, но умерла бабушка Домна – мама моей мамы, которая жила у брата. Маму проводить ее в последний путь не отпустили, из-за слабости. Моя младшая сестра Лиза заболела воспалением легких и ее положили в в больницу, в мамину палату, и она лежала там вместе с мамой. Только в конце мая маму выписали из больницы. Как мы радовались! А я больше всех.
Еще помню, как на праздник, день Святой Живоначальной Троицы, все уехали в церковь, а меня оставили на хозяйстве, и я от обиды и огорчения очень плакала. Я тогда пасла коров вместе с соседкой и угощала ее своим молочным киселем. Соседка хвалила – очень вкусно!
До того времени, когда я перешла в третий класс, село наше было многолюдно, в нем имелась школа-восьмилетка. Потом нашу школу объединили со школами близлежащих сел и перевели в другое село, где детей было больше. После этого жители стали уезжать из села, остались одни старики и вдовы. Я помню, что, когда я училась в четвертом классе, начали исчезать родники, мелеть и пересыхать озера, пропадать рыба. Прекратился рыбный промысел, рассохшиеся лодки лежали на берегу. Исчезли птицы, жившие у воды. Начались рыбьи заморы. Полуживую и снулую рыбу выбрасывало на берег. Ту, которая была еще жива, мы собирали у берега руками. Чайки опережали нас, они выклевывали рыбе глаза, и мы ее уже не брали. Поживиться рыбой приходили лисицы и бездомные собаки. Дожди шли все реже и все вокруг стало сохнуть, трава исчезла, вместо нее появились солончаки.
Когда я приехала в Захаровку на каникулы из школы-интерната, где училась в пятом классе, я не узнала наше село, за пять лет оно опустело. У родителей осталась одна корова, свинья и немного птиц кур, уток и гусей, да и этих нечем было кормить. Все овощи и фрукты возили из Новотроицка. От прежнего изобилия не осталось и следа. В селе насчитывалось с десяток домов, где доживали свой век старики-пенсионеры и наш дом-конюшня, стоявший возле высохших озер. Вот, что значит, Божье благословение над нами, видно, отошло оно от наших мест и страшно было видеть исполнение гнева Божьего над нами грешными. Мы жили, словно под кровом Всемогущего Отца и ни в чем не нуждались, не осознавая и не ценя своего счастья. Бог взращивал нас для Себя, чтобы мы прославили имя Его, но нам некогда было обращать свои взоры к Небу, мы погрязли в ежедневных делах и заботах и забывали про Него. Но я знаю, что все по воле Твоей и нам не познать стезей Твоих. Я была счастлива в те минуты, когда была с Тобой и Ты со мной. Твое присутствие я ощущала особенно отчетливо, когда мне было плохо, и я просила Тебя о помощи. Для Бога нет невозможного, нужно только просить с верою, и Господь даст просимое, если оно будет нам во благо. Я спрашивала у Тебя: почему болеет мама, почему угасло наше село, почему высохли озера и многое другое, даже не надеясь получить ответ. Ответы я получила. Все происшедшее с нами было промыслительно; даже мамина болезнь и отказ отца переселяться в тот момент из нашего старого дома в Новотроицк. Когда же пришел срок, Господь переселил нас.
Со временем Господь вернул воду в пересохшие озера, но прежних высоких берегов уже не было, и вода залила часть прежней суши, как раз то место, где стоял наш дом и еще два соседских, к тому времени нежилые. Дома были саманные, из смеси глины и соломы, вода их быстро размыла, и они развалились, но мы уже жили в Новотроицке, в новом доме. Спаслись в нем от вод, словно семейство Ноя в ковчеге.
Первые мультики.
Помню, как только первый телевизор появился у наших знакомых в селе Кирки, мы с сестрой Ольгой пошли к ним смотреть мультики. Туда вели две дороги. Одна из них – короткая, новая насыпная дамба. Летом, во время сбора урожая, по ней ездили машины. Зимой и весной она была непроходима для машин и пешеходов, так как вся заливалась водой и было не разобрать, где дорога, а где озера. О том, что дорогу залило, ни хозяйка, ни мы не знали. Другая дорога, старая, более длинная, вела в обход озер. Из дому мы ушли в восемь часов и добрались до места через два часа по длинной дороге, которую мы хорошо знали. Посмотрели мультики, немного поиграли с детьми, и в двенадцать часов тетя Наташа вывела нас на дорогу новую, нам не знакомую, и сказала: «Идите, по этой дороге, она короче, за час дойдете и будете дома». Стояла весна, снег таял, все было залито водой, и мы не видели дороги. Кругом вода, а на ней острова. Мы сбились с дороги и пошли по островам. И забрели на озеро. Солнце хорошо прогрело землю за день, лед отошел от берегов и стал хрупким, трескался под нами, и мы часто проваливались в воду. Слава Богу, что было озеро не глубокое, а только по плечи мне, ведь я плавать не умела, и сестра тоже. Да и сезон не для купанья, и мы не моржи. Уберег Господь! Научил, что делать! Я действовала, как взрослая: не пугалась, не плакала, а боролась за жизнь и сестру спасала. Мне, когда я сейчас это вспоминаю, страшно становится. Сейчас бы я такого сделать не смогла: в воду – со льда, из воды – на остров, а потом с острова в воду и на лед, и так три раза подряд. Только после этого мы выбрались и увидели наш дом. Наш дом стоял в километре от озера, на самом конце села и его было видно, так как перед ним других домов не было. Мы видели, как папа ходит по двору, он нас ждал со стороны той дороги, по которой мы утром ушли. Он и подумать не мог, что нас пошлют по другой дороге. Ведь и он эту дорогу не знал, ему и в голову не пришло, что это его дети там, на озере. Он думал, что это рыбаки там ходят.