Страница 19 из 26
А как там дело с материалом на первую полосу? Мы же с настоятелем договорились. Алексей-то, златоустый наш, забыл, чай, позвонить? А передать тому-то о том-то я просил, тоже забудут? И вот это срочное дело… Ладно, позвоню разок, напомню… Слава Богу, помнят, и газета по графику идет. А у меня не спится-не пишется. Подумаешь, насморк! Люди с температурой под 40 на работу ходят, герои труда. В редакции, небось, телефон названивает, посетители приходят, почта по интернету получена… Нет, не поеду, тотчас сяду и буду трудиться над «былинками» драгоценными – когда ещё писать получится? А Ира расшифровала кассету – статья же в ближайший номер пойдет? А фотографию сделала? Не любит она меня… Говорю ей: «Не любите вы меня, Ирина». А она в ответ: «Зато я вас уважаю». И на том спасибо. Поставь себя на ее место: ты и наказу ешь, ты и шубу с барского плеча, ты, ты, ты… Трудно быть начальником, а подчиненным? И разница в возрасте у нас 20 лет – часто не понимают меня или не хотят понять… Пожалели бы старика-редактора… Ой, вспомнил: мне же человек нужный позвонить должен! Да и «былинки» все разлетелись – нет в голове ничего. Может, поехать? Или отдохнуть, поспать, пописать?..
Да нет, давит тишина домашняя, а в редакции суета трудовая, безтолковая, как же они без начальника?
Трое работают
А от насморка спрей есть и носовой платок побольше. Заодно и новости интернетские принесу для «Летописи». Ладно, чего ты сам себя уговариваешь, уже и одеться успел, болящий…
Нелюбимая – телом страшна, нелюбимая – слишком зазорна. Нелюбимая – слишком вольна! Нелюбимая – слишком покорна! Нелюбимая так говорит, как скрипят навесные ворота. Нелюбимая в душу глядит так, что смертная клонит дремота. Нелюбимую ты не жалей: эка невидаль – муки-разлуки! Что ни кочет – по ней – соловей: всюду слышит любимые звуки! Нелюбимую ты не люби, – эка, жадные руки простерла! – а сведи к той кринице в степи, что похожа на черное горло! Поясочек удавкой завей, добрый камень – да к жилистой вые… Усмехнется работе твоей: во степи все колодцы – сухие! Нелюбимая – слез не прольет, нелюбимая – песни не сложит. Только ветер в трубе запоет, да ручей – точно косточку гложет. Только пряди взметнула ветла, да под небом – воронья икота… Нелюбимые наши дела! Нелюбимая – наша работа!
«Вон без косынки из храма!»
В Великий пост слушал радио «Радонеж», правда, не с начала, поэтому не могу точно сказать, кто из священников выступал. И вдруг услышал новое для себя выражение: «ВОСКРЕСНЫЕ ЗАХОЖАНЕ», имелись в виду люди, которые посещают храм только по воскресеньям. Услышал и подивился: они что, хотят, чтобы мы из храма не вылезали? Профессия священника требует от священнослужителя как можно больше находиться в храме. Это его святая обязанность и это его хлеб, это его работа. Между прочим, священник кормится и семью кормит как раз за счет нас с вами, прихожан и «захожан». Мой духовник, о. Иоанн Миронов, однажды прогнал прихожанку домой: «Ты зачем здесь? У тебя дети не кормлены, хозяйство запустила, мужа забросила! Вот когда дома будет порядок – тогда и приходи!»
Священники, видимо, забывают, что мы работаем, учимся, болеем, воспитываем детей и внуков, занимаемся домашними делами, копаемся на даче и прочее, и прочее. Лично меня это презрительное выражение покоробило. Конечно, хорошо бы, как в монастыре, каждый день быть на службе дважды – утром и вечером, да все правила вычитать, да пятисотницу протянуть, да положить не один поклон. Но я, нерадивый христианин, по уши занятый проблемами с православной газетой и к 60-ти годам растерявший здоровье, не могу себе этого позволить; я хожу в храм по возможности, а в Великий пост по воскресеньям непременно. Значит, получается, я – «воскресный захожанин»? Только пусть тогда священство не забывает, какую роль играют миряне в церковной жизни: они и книги пишут, и иконы, и деньги в храм несут, и по первому зову настоятеля сделают всё, что он попросит для храма. Пусть священник на миг представит себе, что в храме, кроме него, никого нет. Конечно, он будет служить Литургию, он может даже проповедь прочитать в пустом храме. Помните, есть такой вызывающий слезы эпизод из видеофильма «Попы»: батюшка служит в каком-то захолустье, лесом зимой долго с матушкой на лошадке добирается до холодного храма и служит в нем Литургию. Матушка у него и хор, и прихожане в одном лице. И вот, когда доходит до возгласа: «Мир всем!», священник вместо этого возглашает: «Мир тебе, матушка!»
Священникам надо бы осторожнее относиться к словам, тем более сказанным на огромную аудиторию. Но ведущий не оговорился; он рядом с «воскресными захожанами» поставил «прихожан пасхальных», что, на мой несовершенный взгляд, совсем несопоставимо. Мир всем!
Грусть по радости
«Не заставляйте женщин плакать»