Страница 10 из 31
…
…
…
В декабре 1994 года мы праздновали в Бостоне мамино девяностопятилетние, на которое был приглашен и Иосиф Бродский. Он приехать не смог, но прислал маме в подарок поздравительную оду.
Мама растрогалась и ответила Иосифу стихами:
На праздновании маминого девяностопятилетия российская поэзия была представлена находившимися в то время в Бостоне Александром Кушнером с женой Леной Невзглядовой. Вот его поздравление:
Дорогой Надежде Филипповне в день ее девяностопятилетия от Александра Кушнера
…
…Пять лет спустя, за две недели до нового тысячелетия, мы праздновали мамино столетие, с чем ее поздравил тогдашний президент Билл Клинтон. Мама, хоть и купалась в лучах любви, не изменила всегдашней своей самоиронии.
«По-видимому, в моду снова вошел антиквариат», – говорила она счастливым голосом.
Папа
Мой отец, Яков Иванович Давидович (1900–1964), был известным юристом, профессором истории государства и права. Он и вся его семья – дед, отец, брат и сестра – крещеные евреи, лютеране. А прадед к тому же был дважды георгиевским кавалером. Мой дед с папиной стороны умер в 1918 году от тифа, и я ничего о нем не знаю, кроме того, что он занимался страхованием и финансами. Бабушка умерла, когда мне было десять лет. Помню, что она была тихой и кроткой. До войны меня приводили к ней в гости на субботу и воскресенье, и я требовала буйных развлечений с бабушкой в роли каскадера. Например, я уговаривала ее спрыгнуть с пианино. Бабушка отнекивалась: «Стара я для таких прыжков, и парашюта у меня нет», – бабушка тоже обладала хорошим чувством юмора. А я хныкала и настаивала: «А ты поплобуй, пожалуста, поплобуй!»
Лютеранство помогло папе поступить (и закончить с отличием) Шестую гимназию, патроном которой был цесаревич Алексей. В советское время гимназия превратилась в 314-ю школу Фрунзенского района.
Папа сидел за одной партой и дружил с князем Дмитрием Шаховским. После окончания гимназии они оба служили в Белой армии. Папа был ранен в Харькове и застрял в госпитале, а князь Шаховской добрался до Одессы, эмигрировал во Францию и впоследствии стал архиепископом Иоанном Сан-Францисским.
Окончив университет в Харькове и защитив диссертацию в Ленинграде, папа стал профессором Ленинградского университета. Кстати, среди его учеников был и Собчак.
Папа обладал абсолютным слухом и феноменальной памятью – на имена, на лица, на числа, на стихи. Он знал наизусть «Евгения Онегина» и с младенческих моих лет заставлял меня заучивать строфу за строфой. И трехлетняя я, на потеху гостям, стоя на табуретке, декламировала:
В первый же день Отечественной войны папа явился на призывной пункт, но его не взяли на фронт из-за врожденного порока сердца и сильной близорукости.
По заданию обкома он начал работать в Публичной библиотеке – спасал и прятал рукописи из спецхрана и отдела редкой книги. Каждое утро он шел пешком от нашей улицы Достоевского по Разъезжей до Пяти углов, по Чернышеву переулку, по Цепному мосту через Фонтанку, мимо бывшей своей гимназии на площади Ломоносова. Сворачивал на улицу Зодчего Росси и на минуту останавливался перед Хореографическим училищем… «Тут прошли лучшие вечера моей юности в ожидании то Валечки, то Танечки», – усмехался он. Обогнув слева Александринский театр, отец входил в Публичку.