Повстанец

"Я его знаю" сказал старый шахтёр. "Он в наших краях водится. Гиббер, птица-падальщик. Трупы чует…"

— Язык у тебя отсохни! — прервал его Нурис, командир отряда повстанцев, что приютил у себя беженцев из разгромленного два дня назад карателями шахтёрского посёлка. — Всё ты беду приманиваешь…

— А гиббер карателей сюда приманит, — возразил ему шахтёр.

Услышав это, снайпер Тейкон потянулся было за своей винтовкой, но Нурси остановил его.

— Никакой стрельбы! — твёрдо сказал он. — Никакого шума. Каратели и так по следам идут.

И Тейкон отложил винтовку.

Потом Нурис ушёл с проводником в шахту.

Беженцы расположились на короткий дневной отдых на склоне холма, рядом со входом в шахту.

А птица кругами летала над ними.

И беженцы с замиранием сердца смотрели на кружившую у них над головами птицу, вестницу близящейся беды, и понимали, что не могут ни отогнать её, ни прервать её полёт.

Или хотя бы совсем, совсем не обращать на неё внимания. Забыть о ней.

"Уж не ко мне ли она…" прошептал кто-то.

— Глупо, — отозвался заместитель командира Касси. — Четыре десятка бойцов, и все в небо смотрят.

На время отсутствия Нуриса командиром отряда всегда назначался Касси. Вот и сейчас он обходил посты, проверял занятые бойцами позиции — и чувствовал, как тревога всё более и более охватывает и его и весь отряд.

Он видел, что бойцов не хватает даже для того, чтобы взять под охрану слишком большой для их маленького отряда лагерь беженцев. Он видел, как стремительно тает запас продовольствия. Как не получающие молока дети начинают всё громче и громче плакать. Как быстро тают силы не только у беженцев, но и у самих повстанцев.

"Нас загоняют в ловушку" подумал Касси. "С беженцами мы не сможем оторваться от карателей…"

И тут же оборвал себя, пристыдив мысленно:

"Доболтался, циник! Хватит, Касси, так цепко хвататься за свою дрожащую от страха плоть. Сам же говорил…"

— Да, птичка над нами летает. Красивая такая…

"Но нас и в самом деле загнали в капкан. Если Нурис действительно решил через шахту уходить… С женщинами, детьми? Плохо дело, плохо…"

Эйни, девушка из разгромленного посёлка, давняя подруга Тейги, принесла большую холщовую сумку.

Подошла к корзине и протянула руки к ребёнку.

— Дай его мне, Тейни. Там, в сумке…

Тейни кивнула и протянула ей ребёнка.

В сумке было последнее, что удалось раздобыть вчера, после долгих поисков в заброшенных складах: пакеты с сухой питательной смесью.

"Женщины" спрашивал Нурис. "Кто-нибудь из вас знает, можно ли этим детей кормить?"

Смесь, порошок белого с серыми крапинами цвета, чем-то походил на молочный. Кто-то вспомнил, что такую же смесь разводили водой, кипятили — и использовали для восстановительного питания в геологических экспедициях. Или это был похожий порошок, но не точно такой… В общем, решили, что подойдёт. Тем более, что и выбора никакого не было. В лагере беженцев было восемь матерей с младенцами, и из них — ни одной кормящей. На беду, после последнего артобстрела у них пропало молоко. У всех.

"Это от переживаний" с видом знатока заметил тогда Касси.

Что, впрочем, и без его замечаний было понятно.

На всякий случай, некоторые из матерей попробовали изготовленный из смеси напиток. Напиток — сладковатый на вкус и, похоже, питательный, никаких дурных последствий не вызвал.

Тогда уж окончательно решили — кормить.

Жаль только, что и этого порошка было немного.

Тейни подошла к костру. Высыпали смесь из пакета в котелок с кипящей водой.

— А это кто у нас, Кетто? — радостно защебетала Эйни, покачивая младенца. — Это кто к тебе в гости пришёл? Тётя Эйни к тебе пришла…

"Тётя" Касси горько усмехнулся. "Сама недавно ещё в школу бегала в своём посёлке… Как там он назывался? Забыл, забыл… Да, а вот теперь тётей стала. Не слишком ли быстро девчонки теперь взрослеют? Да и парни наши…"

— Нурис! — раздался чей-то крик.

Кажется, кричали со стороны шахты.

— Нурис возвращается! С проводником…

— Тише! — сердито прервал кричавшего Касси. — Приказа о маскировке не слышали?

— Какая там маскировка, — прошептал стоявший рядом Тейкон. — Дети кричат, костры дымят… Нас уж раз сто засекли разведчики "серых". Или, думаешь, нас деревья так хорошо закрывают?

— И ты помолчи, — с нарастающим раздражением заметил Касси. — Заметили, не заметили… Все тут стратеги!

"Разошёлся, начальник" подумал Тейкон. "Тоже мне…"

Тейкону, совсем ещё молодому парню, бывшему лесорубу из далёкого зелёного края в тропическом поясе Стенны, пожилой уже (по меркам Тейкона) бывший инженер-механик космопорта Касси казался…

"Ворчливым стариком! И занудой! И вообще…"

Тейкону иногда начинало казаться, что, по крайнем мере, треть всех бед происходит потому, что к его словам не прислушиваются. Хотя именно лесорубы всегда славились своей рассудительностью и здравомыслием.

"А я ведь ещё и лучший снайпер в отряде!"

Тейкон очень гордился своим снайперским мастерством. И особенно тем, что оружие (и снайперское, и штурмовое… да разное! кроме, разве что, огнемётов да ракетных установок, да это-то не в каждом отряде найдёшь, а вот стрелкового оружия пока на всех хватает) он освоил сам, без помощи профессиональных военных (впрочем, планета Нейри всегда была мирной, в колониях поселенцев от момента основания и до начала Сопротивления военных не было… так, полицейские только).

Гордился, и очень обижался от того, что его, лучшего снайпера, к обсуждению военных вопросов как раз и не привлекают.

"И напрасно!"

Но что, помимо крика, показалось Тейкону странным, необычным, настораживающим.

В лагере беженцев явно началось какое-то движение, ещё не паническое, но уже очевидно беспокойное, рождённое нарастающим чувством страха.

Эйни инстинктивно прижала ребёнка к груди, потом передала безмятежно засопевшего от укачиваний младенца матери.

Потом подошла к Касси и тронула его за плечо.

— Я, простите, недавно к вам присоединилась и не знаю ещё, как вас зовут…

— Касси, — представился тот.

Голос его звучал сухо и даже отчасти сердито. Он так же услышал этот неприятный, нарастающий шум в лагере и общее беспокойство. Потому был вовсе не настроен беседовать с этой так некстати подошедшей с какой-то просьбой (а как иначе! конечно, с просьбой, он же заместитель командира отряда, с мелочами к нему не обращаются) совсем ещё юной и наивной девчонкой, которая, хотя и пережила немало бед на коротком своём веку (а кто их тут не пережил с начала войны?), но наивности своей пока, видно, так и не утратила.

Вот и сейчас пристаёт с каким-то просьбами… в такой момент.

"А вдруг "серые" нагрянули?" с беспокойством подумал Касси.

Нет, не должны были. Разведка абсолютно точно докладывала: у карателей пока мало сил, они разбросана на большой территории. Пока отряды карателей стягиваются, сжимают кольцо вокруг повстанцев, заталкивают их в горную лощину, загоняют в ловушку. И специально не препятствуют колоннам беженцев присоединяться к группам повстанцев. Каратели знают: беженцы лишают повстанцев мобильности. А мобильность — это оружие.

Но штурмовать сейчас не должны… Они ещё не готовы, да и авангарды карателей не подтянулись настолько близко. И не слышно стрёкота вертолётов, а без прикрытия с воздуха каратели даже самые малые группы повстанцев стараются не штурмовать…

"Или это спецназ?" подумал Касси.

И от внезапно подступившего страха холодная испарина выступила у него на лбу.

Пока, по счастью, мало кто из повстанцев сталкивался со спецназом "серых"… А уж в живых после таких столкновений вообще остались единицы. Но командирам отрядов и их заместителям известно точно: спецназ умеет подкрадываться незаметно и появляться там, где его не ждут. Где его и быть-то не должно.