Вселенная ИКС: Ключник

Тем не менее, зарубку в памяти насчет разных взглядов на жизнь я сделал.

Вторые сутки мы общей группой занимались охотой на обитающую вокруг охотничьей стоянки живность. Завалили не меньше четырех десятков самых разных тварюг. Фармили крисы, мясо, шкуры – именно в такой последовательности по ценности. Собственно фармили низуши, мне в основном доставался опыт. Что мне понравилось в наших вполне успешно развивающихся отношениях – низуши не жадничали и один из пяти крисов отдавали мне, как полноправному участнику охоты. И раз я до сих пор жив, несмотря на мой самый низкий в группе уровень, значит, не такие уж они и сорвиголовы, как мне показалось вначале.

Они притирались ко мне, я привыкал к ним. Им проще, с человеками им уже приходилось иметь дело, и я у них такой сейчас один. Мне же приходилось иметь дело с пятью разными характерами и чуждым мне менталитетом.

К моменту моего появления в локации у низуши и без меня уже сформировалась полная пятерка. А так как кому-то обязательно нужно было оставаться на охотничьей стоянке, сторожить проход в горный туннель и сдавать коби-носильщикам трофеи, предназначенные для хранилища крепости (мясо и шкуры), то установился следующий порядок. Каждые три-четыре часа фарма группа возвращалась к стоянке, сгружала добычу и один из полуросликов менялся. Сейчас там, к примеру, хозяйничал Фаге. И после короткого перерыва мы отправлялись снова на работу. Меня, естественно, никто не подменял. Питомцам и вовсе выбирать не приходилось, где я, там и они. Но мне и самому нужен был рост, поэтому я не жаловался и выполнял все, что требовалось. Низуши эти места давно изучили, в том числе повадки и места обитания местного зверья. Уже и так было ясно, что я для компании коротышек вполне удачное приобретение. Они все без исключения пращники. По сути, если в группе нет бойца ближнего боя, то она довольно уязвима, но с коротышками никто не хотел связываться. Охтаны держались исключительно своих, далрокты – тем более. Вот и приходилось низуши разбираться с врагами самостоятельно. Ох уж эти расовые предубеждения. Хорошо, что хотя бы я с коротышками нашел общий язык. Охтаны, например, при встрече лишь шипели и бросали на нас злобные взгляды.

Откровенно говоря, сегодня я с нетерпением ждал окончания охоты. Мысленно я уже был в Крепости, собирался, наконец, выбрать момент пообщаться с ракшасом. Прошлой ночью не получилось. Пятерка выделенных в ночной патруль внутри крепости охтанов расположилась недалеко от камеры с пленником – резаться в кости. Опыт шел все-таки медленнее, чем хотелось. За все время успел поднять лишь половину уровня до одиннадцатого. Это означает, что тянуть с заданием ракшаса уже не стоило. Еще немного и его отправят на точку возрождения, так как с выкупом за него соплеменники по каким-то причинам не торопились…

– Ладно, не тяни, Зуб, – прервала мои раздумья Машта. – Двигай в распадок.

– Фури, останься, – тихо скомандовал я.

Дикоша недовольно заворчала, выпуская изо рта и ноздрей облачка пара, сверкнула глазищами. Но увидев, что Кроху вместе с мешочком (только любопытная голова и торчала) я протянул Маште, понизила тон. Они друг без друга никуда, если оставлять, то обоих. Приходилось беречь, учитывая проблемы с возрождением. За это время я уже успел морально смириться с возможной потерей питомцев и постарался относиться к этому философски.

С одной стороны, с Крохой проще, она – волшебное создание, физическая смерть ее развоплотит лишь временно. Возрождается без репликатора, но временные интервалы прогрессируют так же, как и у игроков. Первый раз она погибла в данже Губителя, поэтому если это произойдет сейчас, второй раз, то воскреснет малышка через восемнадцать часов. Как и где – понятия не имею, ни разу ведь не видел, как это происходит. Поэтому рисковать не хочется, но у нее хотя бы этот шанс вернуться имеется. А вот у дикоши нет такого шанса.

Но сейчас Кроха доставляла забот больше, чем Фурия. Со вчерашнего дня она почему-то упорно отказывалась от крисов и сидела на голодном пайке. А без подзарядки помощи от нее ждать было бесполезно, внутренней энергии хватало только на то, чтобы не замерзнуть. Влюбленные в нее все без исключения низуши пытались завалить Кроху подарками, но та лишь с печальным видом качала головой и отворачивалась.

– Что-то мне совсем не улыбается снова сталкиваться с вашими крокоедами, паршивей тварей пока не видал, – я вздохнул, не столько жалуясь, сколько констатируя очевидный факт. – Из-за них я уже так провонял, что скоро фейри решит поискать нового хозяина. Может, других зверей найдем?

– Поблизости мы всех вынесли, и ты это сам прекрасно знаешь. А чересчур удаляться от стоянки нельзя, – напомнила Машта. И слегка прикрикнула, тренируя на мне командирский тон: – Не привередничай! Этих завалим и пойдем на пересменку, отдохнешь. Так что не тяни.

Вот черт. А я, наивный, думал, что мы и так уже последний раз охотимся. Время-то близилось к вечеру: наползавшая на распадок густая тень от северной гряды вскоре накроет его темным одеялом сумрака.

Скинув с головы капюшон меховой накидки, чтобы не ограничивать обзор, я уже ставшим почти привычным за эти пару дней жестом прошелся ладонью по отрастающим волосам. Удовлетворенно улыбнулся: уже не меньше двух сантиметров. Такой же длины лицо защищали бородка и усы. Ладно, пора приступать к делу. Боевую и защитную ауры я обновил еще полчаса назад, так что на схватку должно хватить.

Оставив меч за спиной, я неторопливой трусцой направился в сторону распадка. Но двинул не по прямой, а стараясь по возможности держаться за раскиданными по пути валунами, поэтому выписывал, как пьяный лодочник. Вниз по пологому склону бежать было легко, неглубокий и основательно промерзший снег громко поскрипывал под сапогами. Хорошо еще, что у крокоедов скверный слух, так что шуметь можно без опаски. Сильные, крупные твари, похожие на шестилапую помесь выдры с крокодилом, обитали исключительно в горячих сероводородных источниках – чистый яд для любого из изгоев, независимо от расы. Видимо, поэтому с нюхом у крокоедов, как и со слухом, тоже хреново. Зато зрение у них удручающе хорошее, не хуже, чем у низуши, с их расовым бонусом к зоркости. Стоит неосторожно шевельнуться в пределах видимости, и не успеешь моргнуть, а в твою сторону уже чешет стая. Бегают крокоеды тоже весьма неплохо, а бьют крепко. Для моего уровня, само собой.

Для низуши дистанция желательна приличная: до двухсот метров они без проблем лупят из пращей прицельно. Поэтому прятаться я перестал только метров за сорок до распадка, вышел на открытое место и остановился. Нате, любуйтесь. Воняло здесь тухлыми яйцами так, что желудок выворачивало. Снег вокруг лежал подтаявший, ноздреватый, с серо-желтым налетом. Ну и где эти задницы? Ближе не подойду, хоть тресни, иначе просто не успею удрать.

В горячем тумане наметилось неясное движение. И как низуши в этой мути их разглядели? Я бы не отказался от таких же зорких глаз. Стою, жду. От желания схватиться за меч аж в ладонях зудит, но бегать гораздо удобнее со свободными руками. На открытом пространстве я сейчас виден, словно горящая свечка посреди обеденного стола. Кушать подано, господа плотоядные. Но крокоеды осторожничали. Оценивали опасность. Если бы мы приперлись сюда всей группой, то хозяева гейзеров могли бы и вовсе не показаться на глаза. Инстинкт самосохранения у местных представителей фауны не отключен, как у обычного игрового зверья в вирт-играх. А лезть прямо в эту смердящую вонищу для гарантированной провокации шестилапиков, это занятие малоприятное и опасное для жизни. Особенно для того, кто эту провокацию будет осуществлять.

Жду…

Сегодня они какие-то нерешительные, вчера вон как живо за мной скакали. Забыл выяснить у Машты, сохраняется ли у мобов память о прошлых поражениях? Может, им не понравилось наше вчерашнее угощение, каменными снарядами по черепушкам?

Наконец из воды и тумана с плеском выскочили сразу четыре твари. Как я уже упоминал, смахивают они помесь выдры с крокодилом. Или просто на волосатого крокодила с шестью раскоряченными конечностями. От челюстей до кончика хвоста от двух до трех метров, вес у самого крупного под сотню кило. При виде их уровней от сердца немного отлегло, состав шоу сегодня слабоват. Трое одиннадцатого уровня, один тринадцатого. У самого толстого жизнь под семь сотен. И не таких разбирали на запчасти.