Страница 123 из 134
- А что, если я буду все отрицать?
- Кто вам теперь поверит? Беру на себя смелость предположить, что ваша фамилия к сегодняшнему утру уже внесена в список государственных смертников.
- И что же будет со мной?
- На выбор. После некоторого времени мы вас отпускаем на все четыре стороны, это один вариант.
- К чему говорить о нем? Садисты из КГБ уничтожат меня, не пройдет и недели. Я ведь знаю, как это делается.
- А другой вариант - сотрудничать с нами. - Николсон сделал небольшую паузу, а затем посмотрел Превлову прямо в глаза. - Вы ведь умный человек, капитан, можно даже сказать, вы лучший среди советских разведчиков. Мне бы, например, не хотелось, чтобы ваш интеллект и ваши знания пропали даром. Однако расписывать сейчас, насколько ваши знания пригодились бы на Западе, я не собираюсь. Скажу лишь, что лично я хотел бы видеть вас во главе одного нашего более чем перспективного проекта. Вам должен понравиться профиль этой работы.
- Я должен, видимо, быть вам очень благодарен, - сухо сказал Превлов.
- В случае вашего согласия мы совершенно изменили бы вашу внешность, разумеется. Вы прослушали бы курс по современным идиомам, существующим сегодня в Америке и других англоязычных странах. Познакомились бы как следует с историей западного спорта, музыки, научились бы отдыхать и развлекаться на западный манер. А с защитой такого рода никакой КГБ окажется не страшен.
В глазах Превлова отразился явный интерес.
- Для начала установили бы вам оклад в сорок тысяч, плюс бесплатный автомобиль, плюс покрытие всех ваших бытовых издержек.
- Сорок тысяч долларов? - небрежно спросил Превлов.
- Тогда будете пить ваш любимый джин "Бомбей" в любых количествах, Николсон широко улыбнулся, вскользь подумав, что похож на волка, сидящего за обеденным столом с зайцем. - Думаю, если вы действительно постараетесь, западный образ жизни, судя по всему, вам должен понравиться. Вы так не считаете?
Несколько секунд Превлов молчал. Однако ему было ясно, что в сложившихся обстоятельствах, если и был у него какой-то выбор, то лишь между бесконечным страхом за свою жизнь и сытым, полным удовольствии существованием на Западе.
- Что ж, Николсон, будем считать - ваша взяла. Пожимая руку своему новоявленному коллеге, Николсон не без некоторого удивления заметил слезы в глазах Превлова.
Глава 74
Буксирование длилось не один день. Последние часы в ясном голубом небе ярко светило солнце, приятный ветерок неторопливо гнал зеленые волны в барашках пены.
С раннего утра четыре судна береговой охраны курсировали меж многочисленных яхт, катеров, частных судов, которые шныряли по гавани взад-вперед, соперничая за местечко, с которого удобнее было бы разглядывать корпус и надстройку легендарного лайнера.
Подобно назойливым мухам, в воздухе над гаванью кружили маленькие самолеты и легкие вертолеты. Летчики демонстрировали класс пилотажа, чтобы пассажиры на борту могли с наименьшего расстояния и под наиболее выигрышным углом заснять "Титаник".
С высоты пяти тысяч футов казалось, что вокруг огромной рыбины вьются бесчисленные комары и белые муравьи.
Буксировщик "Томас Дж. Морз", висевший, как большая бусина на тросе, который начинался от кормы "Самуэла Р. Уоллеса" и продолжался до носовой части "Титаника", был дополнительно сцеплен с лайнером стальной перлинью, чтобы облегчить маневры легендарного мастодонта при прохождении в Верразано-Нэрроуз; затем все три судна поднялись по Ист-ривер и завершили свое путешествие у доков Бруклина. На подходе к верфи выстроились еще несколько менее мощных буксировщиков, готовых в случае необходимости тотчас прийти на помощь. Капитан Бутера под занавес приказал сократить длину троса до двухсот ярдов для удобства лавирования.
Юркий лоцманский катер подошел и остановился в считанных футах от "Уоллеса", лоцман поднялся на борт буксировщика. Через считанные минуты катер доставил лоцмана к "Титанику", о ржавый борт которого катер чуть притерся, издав глухой скрежет. По веревочному трапу главный лоцман Нью-Йоркского залива взобрался на грузовую палубу.
Питт и Сэндекер приветствовали его и проводили на мостик, где главный лоцман по-хозяйски огляделся, покрепче уперся ногами и так сильно обхватил руками парапет, словно сам желал сделаться частью легендарного судна. Оттуда, с высоты мостика, все оглядев и прикинув, лоцман милостиво кивнул буксировщикам, чтобы продолжали работу, тащили. Питт помахал рукой над головой, и Бутера со своего судна ответил гудком. Затем капитан буксировщика отдал приказ "самый медленный вперед" и решительно направил свой "Уоллес" в главный пролет моста Верразано-бридж, соединявшего Лонг-Айленд и Стейтен-Айленд.
Как только необычная кавалькада появилась в Верхнем Нью-Йоркском заливе, Бутера принялся расхаживать от борта к борту, поглядывая на ведомый лайнер, справляясь о погодных условиях и скорости ветра, лично осматривая буксировочный трос, - и все это делалось с таким деловым видом, как будто Бутера был нейрохирургом и готовился к уникальной операции.
Еще с прошлой ночи по обоим берегам выстроились многотысячные толпы народа. Улицы Манхэттена опустели, офисы затихли: все, кто смог, пришли на берег реки; не сумевшие по каким-либо причинам сделать этого бросили работу и прилипли к окнам своих контор, к заводским окнам, обращенным в сторону реки. Вошедший в залив "Титаник" вызывал у зрителей чувство благоговейного ужаса и восхищения.
Находящийся на берегу Стейтен-Айленда репортер газеты "Нью-Йорк Таймс" Питер Халл принялся строчить в блокноте:
"Говорят, что привидений не бывает... Очень даже бывают в нашей жизни и привидения. Я знаю это, поскольку сам видел привидение ранним мглистым утром. К моему крайнему недоумению, прямо перед глазами двигалось оно, похожее ни монстра, который умер, оказался в аду, но был отвергнут, тамошними чертями и потому вынужден возвратиться на землю. "Титаник" в невидимом шлейфе феерической легенды, окруженный душами сотен людей, некогда плывших на корабле, напоминал экспонат давно ушедшей от нас эпохи. При взгляде на лайнер в душе пробуждались чувство гордости и чувство печали..."