Страница 4 из 8
– Одну секундочку. Ваня, без меня не начинай. Я – в ванную.
–Ну-ну, – Кароль отвинтил пробку бутылки. – Стану я тебя ждать.
Залпом проглотив стакан, он рассовал по карманам плаща документы, деньги и тихо вышел из квартиры.
В то время, когда Чуркин лил слезы над початой бутылкой и пустым стаканом, его, теперь уже бывший любовник, вдыхал полной грудью осенний воздух. После полуторамесячного заточения в квартире Бориса, Кароль почувствовал себя заново родившимся. В голове роились только приятные мысли, а уверенность в том, что все мечты сбудутся, росла с каждой минутой. Шагая к месту встречи, думал только о размерах суммы, которую намеревался вытребовать у Микошина в обмен на молчание. Решил, что пятьдесят тысяч долларов будет в самый раз, уселся на скамейку и осмотрелся.
Место было выбрано удачно. У фонтана под строгим надзором бабушек и мам копошились дети. На соседних скамейках болтали, потягивая пиво, юные хулиганы и их подружки. Какой-то старик, прохаживался по тротуару, читая газету, а под капотом припаркованной у обочины шикарной «хонды» копошился ее хозяин – здоровяк в клетчатой куртке и бейсболке.
Иван взглянул на наручные часы. До прихода Микошина оставалось три минуты. Шантажист начал нервничать и уже хотел спросить у кого-нибудь из прохожих точное время, когда услышал за спиной знакомый голос.
– Кажется, вы хотели мне что-то продать?
Кароль обернулся. Микошин возвышался над ним, как башня и, сунув длинные руки в карманы плаща, улыбался.
– Садитесь, – буркнул Иван. – Разговор будет долгим!
– Разве? Мы с вами ведь деловые люди. Так зачем толочь воду в ступе? Насколько я понял, вы шпионили за моим домом. Кое-что видели…
– Это мне нравится! – Кароль хлопнул ладонями по коленям. – Кое-что? Вы силой привезли к себе в особняк двух мужчин. Ваши костоломы на моих глазах затолкали их в подвал. Простите за нескромный вопрос, что сталось с этими людьми?
Микошин вытянул ноги, и устало зевнул.
– Мне казалось, что вас интересуют деньги, а вовсе не соблюдение прав человека в этой стране. Называйте сумму, милейший. От пустой трепотни на языке мозоли натрете.
– Хорошо. Раз вы так спешите то, отвечу. Пятьдесят тысяч меня устроят.
Кароль ожидал изумления, вспышки ярости, чего угодно, но не нового зевка.
– Конечно, долларов?
– Да уж не «деревянных»!
– Когда и где вы желаете получить деньги?
– Здесь же! Завтра в это же время.
– Отлично, – Микошин встал. – Вы получите все, что причитается. Сполна, без задержек, а может и раньше, чем рассчитываете. До встречи.
Оставив Ивана удивляться быстрому окончанию переговоров, Микошин вышел на тротуар. Провожая его взглядом, Кароль тоже хотел встать, но к своему ужасу не смог этого сделать. На плечах шантажиста лежали сильные мужские руки.
– Молчи и внимательно меня слушай, – прозвучал над ухом повелительный голос. – Если попытаешься дернуться – узнаешь, в каком месте твоей шеи находятся болевые точки. Кивни, если понял.
Одна рука переместилась с плеча на шею Ивана. Большой палец надавил на нужный узел мышц и Кароль почувствовал, как по шее растекается онемение. Пришлось кивнуть.
– Я чувствую запах. Мне кажется, ты выпил, – прошептал незнакомец. – Это так?
– Да, – Кароль увидел, что капот «хонды» закрыт, а из выхлопной трубы вырываются клубы прозрачного дыма. – Стакан водки…
– Больше. Гораздо больше. Напился так, что не можешь самостоятельно держаться на ногах. Я прав?
– Да, я очень пьян.
– Вставай, я помогу тебе добраться до машины.
Осязать и обонять Иван начал только спустя несколько часов. Со зрением дела обстояли гораздо хуже. Когда Кароль открыл глаза и не увидел ничего кроме черной мглы и запаниковал.
– Я ослеп! – залепетал он. – С моими глазами что-то случилось! О боже!
Поднявшись, он вытянул руки перед собой и сделал несколько робких шагов. Опытный приспособленец решил, что глаза – не самый большой дар природы. Многие обходятся без них и живут очень даже неплохо.
– Эй, есть тут кто? Я попал в беду. Потерял зрение и память. Помогите, если вы способны на сострадание!
Вместо ответа раздался похожий на вздох звук открываемой пневматической двери. Сначала Иван увидел узкую полоску света, а в следующую секунду вынужден был прикрыть глаза ладонями. Полоска расширилась до прямоугольника, в котором вырисовывался четкий силуэт мужчины.
– Благодарю, тебя Господи, – завопил Кароль. – Я не ослеп! Боже, я вижу!
– Не спеши рассыпаться в благодарностях, грязный гомосек, – тон незнакомца был одновременно грубым и насмешливым. – Видеть не всегда полезно для здоровья, а уж шпионить – тем более. Да и Бог, к которому ты взываешь, предпочитает не заглядывать сюда.
– Где я нахожусь?! – от отчаяния к Ванечке вернулась свойственная ему наглость. – И по какому праву вы разговариваете со мной в таком тоне?!
– Ты в больнице. В отличной больнице, где излечивают от всего, включая длинные носы и чрезмерное любопытство. Помнишь присказку о Варваре? – рука в резиновой перчатке метнулась к лицу Кароля, пальцы сжали нос и резко дернули вверх. – И о правах. Здесь у тебя только обязанности. Одну из них – подохнуть, ты исполнишь
незамедлительно!
В судорожно дергающийся кадык Ванечки воткнулась игла. Раскаленная как лава жидкость проникла под кожу и расплавила сосуды. Кароль закричал так, как не кричал никогда в жизни – неистово и… бесшумно.
4
Безработный гражданин Светлов вышел из офиса на улицу. Он чувствовал себя выброшенным на обочину жизни и решил напиться. В одиночку и немедленно. Через десять минут он устроился на мокрой лавке у фонтана, откупорил бутылку и сделал внушительный глоток. Виталий подносил горлышко бутылки к губам во второй раз, когда услышал за спиной чей-то радостный возглас.
– Виталька! Ты?!
Не понимая, кому пришла в голову абсурдная мысль радоваться встрече с его никчемной персоной, Светлов оглянулся. Игорь Семенцов, по всем прикидкам должен был еще полировать нары не меньше года. Однако ошибки быть не могло. Брюнет с ангельской внешностью, белозубой улыбкой и тремя судимостями за квартирные кражи стоял, опираясь на парапет фонтана.
– Игорешка, какими судьбами?! – Светлов швырнул бутылку в мусорную урну, бросился к другу и обнял его.
– Судьбы здесь не причем, – ответил Семенцов. – Амнистия, брателло. Я, как ты знаешь, отличаюсь примерным поведением и легко создаю у окружающих иллюзию того, что меня можно исправить.
Друзья одновременно расхохотались. Семенцов был третьим в аграновско-светловском детском содружестве, но на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних стал первым. Его отличительной чертой была врожденная склонность к авантюрам. Все начиналось с набегов на соседские сады и торговые палатки молдаван, торговавших арбузами, а закончилось тем, что паренек из приличной семьи к двадцати семи годам был почти готов к присвоению почетного звания вора-рецидивиста. На отношениях Виталия и Игоря это никак не отразилось, чего нельзя было сказать об Агранове, которому по долгу службы приходилось заниматься темными делишками друга детства.
– Пивко посасываем? Значит, жизнь по-прежнему прекрасна?
– Не так, чтобы очень. Сегодня с работы поперли. За аварию.
– Вот! – Игорь поднял указательный палец. – Я всегда утверждал, что в этой стране невозможно зарабатывать на жизнь честным трудом. Не оценят. И с кем поцеловался?
– Пешехода сбил, – уныло опустил голову Виталик.
– Пьяного, небось?
– Хуже. Мистика какая-то…
Выслушав рассказ Светлова о ночном происшествии, Игорь стал серьезным.
– Мистика, говоришь? Не знаешь ты еще дружок, что такое настоящая мистика. В курсе, за какие грехи я последние два года чалился?
– Краем уха слыхал. Вроде особняк чей-то обчистить хотел.
– Может по водочке пройдемся?
– Я вообще-то на мели.
– Зато у меня с бабками пока проблем нет. На старое место в парк?