Страница 9 из 12
– Эх, Серьга! – опечалился Кабан. – Как-то встретимся?
Желающих уйти набралось десятка три. Остальным сытая жизнь дружинников пришлась по сердцу, а через несколько месяцев уже и свадьбы играли.
Женщины падки на героев. Ну и что, если герои недавно вызывали страх? В глубине души каждая не прочь познакомиться с любым из них. Смелых воинов да благородных грабителей во все времена окружает ореол романтики. Когда такие мужчины рядом, выясняется, что они не страшны, а даже притягательны для женских сердец.
Худо-бедно, но спустя пару лет князь отстроил город. Победителя Эншехира уважали и боялись. Под защитой сильной дружины кумогорцы трудились, умножая достаток. Успехи радовали Серьгу, но соседние княжества не признавали бывшего разбойника. Князь пребывал в одиночестве, только Скобей оставался верным другом.
– У меня один путь, – после тяжёлого раздумья признался Серьга.
– Жениться?
– Да, на знатной.
– А если знатная за тебя не пойдёт? – усомнился Скобей.
– За князя-то?
– Не знаю, не знаю, – покачал головой воевода и замолк.
Серьга выбрал Вету, дочь Ступника – одного из пятерых бояр, уцелевших после сечи. Из остальных четверых лишь Запун имел дочь, но весной ей исполнилось всего одиннадцать.
Вета была худощава и молчалива. Кожаный ремешок с колтами перехватывал русые волосы, заплетённые в короткую косу. "Не совсем красавица", – как выразился однажды Скобей.
– Мне нужны дети благородного происхождения, а Ступник против не пойдёт, – рассуждал Серьга. – Да и родня у него в Гагановом княжестве.
– Уж не хочешь ли под свою руку и Гагановое прибрать? – прищурился Скобей.
– Рано об этом говорить, – оборвал его Серьга. – Но утвердиться необходимо.
Ступник воспринял сватовство с воодушевлением. Кто бы ни был князем, а быть при нём всегда неплохо. Это с иноземцем пободаться любо; а что касательно земляка, хоть тот и разбойничал, так то быльём поросло. Зато теперь князь: Кумогоры возродил, торговлю развивает, с купцами не собачится по мелочам. Чем не зять?
Глава 8
Линия, где сходились небо и земля, была такой ровной, будто степь обрывалась в бездну. Берк и Югита далеко отошли от того, что недавно было караваном, когда увидели, как к трупам подкрадываются шакалы. В небе, распластав крылья, кружили стервятники. Птицы торопились на страшный пир.
– Вовремя мы убрались, – проговорил Берк.
Под ногами похрустывали высохшие стебли трав. Изредка попадались выбеленные ветром и солнцем черепа и кости животных. Справа и слева вздымались пыльные вихри. Тогда наёмник и девушка приседали, пряча лицо. Из глаз Югиты катились слёзы.
– Это я должна была умереть. Скажите, Берк, – спросила она, – в чём Васкара провинилась?
– А вы в чём виноваты? – вопросом на вопрос ответил загорец. – В том, что ваш отец хан? А Гравай? А Айрокон? Когда мы родились, никто не обещал, что будет легко. Живи, если выживешь.
– Есть у нас вельможа, – вспомнила Югита. – Он говорит, что от трудностей люди прозревают.
Берк нахмурился.
– Хорошо рассуждать, лёжа на диване, – сказал он. – Невзгоды озлобляют. Трудно не позволить ненависти завладеть душой.
– Разве нельзя просто жить? – спросила принцесса.
– Можно, наверное, если не задавать себе вопросов. Достаточно трёх вещей: поесть, поспать, согреться. Без них никак. Но чем тогда мы будем отличаться от шакалов, которые обгладывают ваших слуг?
Югита поморщилась.
– Прошу вас, не надо.
– Вы всё равно будете думать, и это отличает вас от шакалов, – спокойно констатировал наёмник. – Знания и мысли меняют нас.
Среди стеблей мелькнула куропатка. Берк положил на землю сумку и замер. Вынув из-за спины стрелу, прицелился и выстрелил.
– Теперь не останемся без ужина, – сказал он довольно. – Ещё бы парочку подстрелить! Да их тут целый выводок! – загорец выхватил новую стрелу из колчана. – Сегодня вечером, Ваше Высочество, вы приглашаетесь на роскошный ужин. Подадут дичь!
– А вино? – подхватила Югита.
– Вино нерадивый управляющий не завёз, но вода во фляге есть.
День клонился к вечеру. Солнце наливалось краснотой, точно созревающее яблоко. С вечерней прохладой степь ожила. Появились суслики, перебегавшие от одной норки к другой; из травы раздался свист сурка. Свистун возвышался столбиком и оглядывал собственные владения.
– Отдохните, а я ужин приготовлю, – Берк расстелил на земле плащ.
– Похоже, вы совсем не устали, – заметила Югита. – В Загорье все такие?
– Что вы! – махнул рукой наёмник. – Старики ворчат на молодёжь, говорят, что раньше были настоящие воины. А вы, дескать, слабаки.
Берк присел на корточки и положил меч на колени.
– Мой дед как-то оказался возле неприятельского лагеря, когда враги вели коней к водопою, – продолжил он. – Куда прятаться? Только берег и вода за спиной. Дед взял в руки тяжёлый камень, лёг на дно и дышал через срезанную тростинку.
– И вы так можете? – восхитилась девушка.
– У нас это все умеют, – загорец почесал бороду. – Дед лежал часа четыре, замёрз.
– И вы пролежите четыре часа?
– Смогу, наверное, хотя дед говорил, что я хилый в сравнении с ним. Он сани одной рукой переворачивал.
– Что такое сани? – заинтересовалась принцесса.
– Сани? Сани – это…, – наёмник запнулся. – Как ваши повозки, только без колёс.
– Как же они ездят? – не поняла Югита.
– На них ездят зимой…, – начал объяснять Берк, но передумал. – Лучше я расскажу в следующий раз, а то стемнеет, и останемся без ужина.
Загорец натаскал сухих стеблей, выбирая потолще.
– Да, дровишки не ахти, – качал головой наёмник.
– В Загорье лучше? – не отставала Югита.
– В Загорье всё лучше, – Берк уложил стебли шалашиком, потом взялся за дичь. Общипанные и выпотрошенные, куропатки стали совсем маленькими. Наёмник нанизал тушки на стрелу.
Принцесса уставилась в огонь. Капли жира падали в костёр, вспыхивали быстрыми искорками и с шипением поднимались вверх.
– Фу, дыму-то сколько! – Берк протёр слезившиеся глаза. – Жаркое у нас будет продымлённым.
Куропатки покрывались поджаристой лоснящейся корочкой.
– Когда находишься один на один с небом и землёй, – сказал загорец, – понимаешь, что жизнь – простая штука. Есть у меня дома приятель, – Берк устроился поудобнее, – который тремя фразами объясняет всю жизнь, все отношения: "да ладно, чё ты", "не так, чтоб очень" и "я как-то ни к чему".
Его мать – суровая женщина. Кричит сыну: "Ты куда запропастился? Ищу битый час". А он ей: "Да ладно, чё ты?" Она: "А ты не чёкай. Почему не сделал, что велела?" "Да я как-то ни к чему". Мать и не знала, что с ним делать. Бывает, что простой крестьянин так обозначит, что руками разведёшь. Мудрецам и состязаться с ним не под силу. В основе сложных идей лежат простые мысли. Жизнь одна, это мудрецов много.
Югита доедала куропатку с лепёшкой. Пламя костра освещало Берка. Сейчас он особенно красив, подумалось девушке. Наёмник собрал пожитки в сумку – мало ли кто ночью посетит!
– Спать пора. Жестковато вам сегодня будет, – загорец расправил на земле плащ. – Берлога готова.
– Почему берлога? – Югита вытянула ноги.
– Берлога – логово Бера, хозяина леса, – объяснил он. – В честь него меня и назвали.
Наёмник прилёг рядом. Принцесса ощутила его тепло.
– Спокойной ночи, Берк. Я слышала, в Загорье есть пословица: "Утро умнее вечера".
Воин улыбнулся:
– Вроде того.
Югита проснулась. Роса покрыла плащ и траву. Даже платье и пёстрые шёлковые штаны напитались влагой. Принцесса поёжилась и потёрла предплечья, чтобы согреться. Шагах в пяти сидел загорец и ощипывал дрофу. Подле Берка лежала кучка дров – срезанные чахлые деревца.
– Доброе утро, – сказала Югита. – Вы успели поохотится?
– Доброе, – поздоровался загорец. – Повезло нам. Смотрите, какая жирная! – наёмник приподнял полуощипанную птицу. – Неподалёку обнаружил низинку, а там озерцо. Сходите, умойтесь. Глубина там – по колено, но при желании получится и поплавать.