Страница 8 из 13
– Че шпилишся, фраерок? Подходи, не стесняйся! Сказал он тоном, будто я тут следующий в очереди. И я пошел. А новоиспеченный знакомый поспешил скрыться за стеной. Лох – это судьба! А судьба у лохов исключительно занимательная! Такой факт я констатировал, пока приближался к лагерю незнакомых людей. Из-за стены с проросшей из нее маленькой березкой, выползал скромный костерок, несколько разбросанных банок и человек сидящий на сложенных в колоду кирпичах. – Здорова, свояк! Произнес сидящий на кирпичах человек, приглаживая засаленные, с проседью волосы. Лицо, как и руки говорящего, были заскорузлые и сильно обветрены, а цвет кожи, как у машиниста. На вид ему пятьдесят пять, но скорее всего это лишь плата за вредные привычки. Оба были одеты в серые телогрейки. У старшего на груди маячил более темный прямоугольник, явно споротой нашивки. Зеки! Сидящий, судя по роже, может пришить без зазрений совести, а второму это будет по приколу. – День добрый. Я на всякий случай решил не присваивать этим двум никакого статуса товарищей, господ или мужиков. Мало ли, каких понятий эти обезьяны навыдумывали сидя в своих клетках. Молодой встал у стены слева и сложив руки на груди, стал рассматривать меня с ног до головы, теребя во рту соломинку и постоянно плюя себе под ноги. Пауза затягивалась и начинала принимать неудобный вид. – Присаживайся, че на ветру маячишь? Мы не кусаемся. Предложил седой, а второй отвернулся, чтобы скрыть ухмылку. Я знал, что если сейчас сяду, то могу попасть в нехорошую историю, которая мне сейчас не нужна, а если нет, то ускорю наступление ситуации к которой не готов. И я сел. – Слышь? А ты че с ружьем-то? Охотник штоль? – Да не гони ты порожняк. Какими судьбами, своячок? Спросил сидящий, отрываясь от увлекательного шевеления углей палкой. – Да вот, окрестности осматриваю, в вагончике целый день сидеть скука, а тут, хоть ноги размять. – В каком таком вагончике, ежели не секрет? – Да ученые тут, неподалеку. И я показал жестом в сторону, откуда пришел. Лагерь у них там. – А ты стало быть недоученный?! – Вякнул
стоявший у стены и закатился дебильным смехом. А я, меж тем, не поддаваясь на провокацию, отметил, что хоть оружия и не видно, но уж больно дерзко ведет себя этот урод, не взирая на ружье у меня в руках. – Да завали ты пасть! Развернувшись, рявкнул седой, и запустил палкой, которую держал в руках, в стоящего недоумка. – Иди вон, дров собери. Танкист, твою мать. И танкист сунув руки в карманы и щерясь гнилыми зубами, прошел мимо меня. – А мы вот, своячок, бездомные. Бомжуем вот с товарищем. Товарищ тем временем хрустел ветками у меня за спиной, что я счел категорически для себя вредным. – А у тебя случаем пожрать нет чего? А то мы тут… в общем не рассчитали. – И он шлепнул меня по колену рукой, которая естественно, была в характерных наколках. – Нет, отец, извини. В лагере обед скоро, да и не далеко здесь. На земле валялись три консервные банки, Это навело на мысль, что в лесу прячется еще один, и возможно, он вооружен. Это бы объяснило поведение танкиста. Хотя пойди-пойми, как у них тут, может за один присест все сожрали. Танкист, тем временем, подошел к костру и бросил небрежно, несколько, так тщательно отобранных веточек. Значит или полный идиот, или старый его нарочно отправил. И я подбросив принесенные ветки в огонь, пересел правее и ближе к костру. Теперь танкист был слева, и я мог краем глаза контролировать его перемещения, а спину мне закрывал кирпичный треугольник, с чудом уцелевшей дверью, в проушинах которой торчала палка. От кого заперли? – А чего с ружьем-то, действительно?
– Так, мало ли, кто тут водится, а табельное, нам не полагается. Нас ведь военные охраняют, вот и со своим, как говорится. – Ага, ясно, ясно. Ясно ему, теперь пусть голову ломает, что со мной делать. Если оружие и есть, то уже не пошумишь. – А чего они вас охраняют? Чай, не золото добываете? От медведей что ли? И седой, расхохотался булькающим смехом. Хороший вопрос, надо быстро ответить. – Ну, как вам сказать. В нашей группе есть и иностранцы, а возможные конфликты могут… – А с кем тут конфликтовать, с медведями? – И седой, вновь залился смехом, давясь и кашляя. – А сам то, чё там, у них делаешь? Начальник небось какой? – Да нет, техником числюсь, всякая работа бывает. – А бабы, бабы там есть? Ну, понимаешь? И он очертил в воздухе две окружности. Сноп красно-желтых искр выскочил из моих глаз и я подался вперед, оперевшись прикладом. Затем кто-то дернул за ружье, но я не только не потерял сознание и не упал, а умудрился вцепиться и не выронить оружие, еще в момент удара. – Стоять, сссуки! Стой, ублюдок! – Я вздернув стволы, ткнул их танкисту в нос. Во рту начал чувствоваться вкус крови от прокушенной губы. Танкист вздернул руки, а потом мерзенько улыбаясь, начал медленно их опускать. – Фраерок! Дуру брось! Раздалось из-за спины. Я сделал шаг назад и полуобернулся. Мне в лоб пристально смотрел черный глаз пресловутого ПМа. И я бросил, так как другие варианты предательски не появлялись. – К стене. Я сделал шаг назад. Танкист присев, с опаской взял ружье и отошел. – Уу, сучара! Хана тебе! Он прицелился мне в ногу и выжал спуск. Садист херов! Щелк! Феерический болван! Даже не проверил оружие. – Угомонись, баклан! – приказал старший, но разгневанный придурок, продолжал выяснять, как открыть стволы, кряхтя и хрюкая, как натуральная свинья с психическим расстройством. Когда ружье поддалось, он сунул руку в карман и достал три знакомых мне предмета. Два патрона этот кретин, умудрился уронить, а третий никак не хотел проходить в ствол. – Ну все, падла! – Старший схватил его за грудки и с силой швырнул в сторону. – Ну ты вообще безмозглый, танкист, твою! Тот, выронив ружье, покатился в грязное месиво. – Ты уж прости, фраерок. Обратился ко мне зек. – Но фуфло твое не канает. Нет там никаких ученых. Давай, скидай шмотье. Стоять! Нука, обшмонай его. И оскорбленный, на моих глазах гопник, принялся меня лапать. Нож и топор он тут же сунул за пояс. – Не дергайся бля! Убедившись в пустоте моих карманов, старший вынул палку из проушин и открыв дверь, придал мне ускорения. Инстинктивно выпрямив руки, я полетел в черный проем подвала.
Как говориться, вся жизнь перед глазами пролетела. Нет, ничего у меня не пролетало. Я просто зажмурившись ждал, когда влечу головой в стену или переломаю ребра, о какую-нибудь трубу. В итоге, я сделал эффектный кульбит и наверное еще пару фигур, прежде чем брякнулся на спину. За шиворот ссыпались холодные крошки. Дверь за спиной ржаво скрипнула и свет полностью пропал. Я покрутил руками вокруг: пустота, грязный пол, кусочки стекла. Пахнуло сыростью и землей – В угол не ходи. – Раздался знакомый, но искаженный голос. – Сид, зараза! Ты как? – Не очень чего-то. – Подстрелили? – Да не подстрелили, успокойся. – А в углу то, что? – Посидишь, поймешь. Мне бы воды. Или отобрали? – Да, все в рюкзаке. Там и воды-то, полбутылки. – Суки. Тебе повезло еще. А меня здоровяк обработал. Все отбил, ублюдок. Мммм.. – Я понимал, что помочь сейчас ничем не могу. Да и какую помощь можно оказать при ушибах? Приложить холодный компресс? В ледяном подвале? – Какой здоровяк? – Ты его не видел. Его старший ночью зарезал. Они не поделили что-то, бык ствол достал, начал угрожать. Старый дурочка включил, а потом горло ему перерезал, да так ловко, что тот и сделать ничего не успел. – Они вообще кто? – Я не знаю. Урки какие-то. Столкнулся с ними здесь, как и ты. – Ты какого хрена меня не дождался? Пришел, – палатка пустая. Я там, в лесу такого насмотрелся, не поверишь! Собаки чуть не порвали. А проводник где? Давай, рассказывай. Эээ! – Я нащупал его плечо и потеребил. – Что с тобой? Да не молчи ты? – Тут я, устал просто. – Ну, надо думать. Почему меня не дождался, говорю, что случилось? – Ты ж не поверишь все-равно. – Дай угадаю. Здоровенная, черная тварь? – Какая тварь? – Ладно, тогда рассказывай. – Ближе к ночи пришел проводник, договорились, что завтра ждем тебя, вечером встречаемся и в путь. Выпили слегонца, он рассказал, какие тут дела, что да как. Затем шум, солдатня, с собаками, техника какая-то проехала. Одна группа отделилась и побежала к нашему костру. Мы не дожидаясь в лес рванули, там оторвались сразу. Те вроде и не за нами бежали, но мы решили не рисковать, и там пересидеть, в ближайшей деревушке. Потом туман вылез непонятный, чуть друг друга не потеряли. Проводник сказал, что идти недолго, а в итоге, выбрались только к рассвету, всю ночь шарились. – Я тоже ночью туман видел и никак деревню найти не мог. На дереве ночевал. Мало того, ночью какая-то тварь приходила и когти точила. Я спал, правда. – Мои глаза наконец привыкли к темноте. Узкий луч света, пробивавшийся из щели, позволил разглядеть осунувшееся лицо молчащего Сида с распухшей скулой. – А потом появилась эта штука. Было еще темно, когда мы в деревню зашли. Стали искать подходящий дом, чтобы передохнуть. Зашли на крыльцо, а там эта тварь. Она будто из воздуха материализовалась. Здоровенный урод. Как баскетболист в водолазном костюме. Мы встали как вкопанные, растерялись от страха. Он дернулся, а Юра в него выстрелил и сразу еще раз. Потом, мы побежали. Сами не знали куда деться. Просто инстинкт, наверное. Нырнули в дыру какую-то. Юрка наугад палил. Решили сваливать обратно. Впереди трава зашуршала, и мы стали светить фонарями по сторонам. Он кругами ходил. В темноте. Пару раз глаза блестели. Юрка выстрелил еще раз, а потом эта тварь его схватила, прямо за горло, и подняла одной рукой. представляешь? Я оттаскивать его начал, за патронташ. Фонарь уронил. И эта тварь меня лапой оттолкнула, чуть ребра не сломал. Юра последний раз выстрелил и затих. Урод ему походу шею сломал. Темно стало, я слышал, как он сопит, как кости хрустят. Думал, от страха сознание потеряю. А потом побежал. Долго бежал, пока в реку не свалился, решил переплыть. И потом все никак остановиться не мог. Ну и этих встретил. Там уже плохо помню. Я твой звонок услышал, представляешь, как разволновался. Я в яме, ты меня ищешь, тут эти… Не предупредить, ни чего.. – Ааа! Вот почему они на мой рассказ не повелись, рожу мою на телефоне увидели. – Слушай, ты прости меня, за то, что я тебя втянул. – Нет, уж поверь, я за это утро уже раз двадцать об этом успел подумать. У меня своя голова на плечах. Конечно, на такое я не рассчитывал, но и ты ,я думаю, тоже. Теперь бы вылезти отсюда. А еще с тебя пиво! – Сид ухмыльнулся, но как-то безрадостно. – А если этот, водолаз твой, сюда придет и перемочит тех наверху? Как нам тогда быть? – Никак. Никак нам тогда не быть. Мне больше интересно, зачем мы зекам нужны. И думается мне самое нехорошее. – Раз не убили, значит, нужны, и в принципе, не важно зачем. Я кстати кепку твою нашел и жилет. – Да, спасибо! Пойду, попрошу их вернуть! – И Сид бросил камушек, который теребил в руках. – Как себя чувствуешь? – Да нормально, есть только хочу. Че делать то будем? – У кого нет приделывать. Подумать надо. Танкиста вырубить – не проблема. А вот дед этот, хитрожопый. – И ствол у него. – Вот и хер то, а теперь еще и ружье. Сколько в патронташе осталось? – Штук семь, думаю. – Жопа нам. – Потрясающая дедукция, – воскликнул Сид. – Слушай! Чего-то они там разговорились? Пойду, послушаю. – Оттолкнувшись о его колено, я пригнув голову, полез вверх, по развалившимся ступеням. Сид остался сидеть внизу, вытянув ногу и прислонившись спиной к холодным кирпичам. Поднявшись и убрав паутину, я ткнулся лбом в ржавый косяк, едва позволявший мне рассмотреть спину человека с ружьем. – Старый валить куда-то собрался! – В смысле? – Раздался шепот из глубины подвала. – Говорит второму, чтоб тот, здесь остался и за костром следил. Все, пошел. Может, типа, воды попросим? – И че? – И лука мешок! – Я тут с ночи сижу и ни глотка! – А ты просил? – Да иди ты! – Сейчас, он один, и тупой как пробка. – И с ружьем! – Оно у него за спиной болтается. – Так он его сразу сбросит, как ты постучишь. – Твою мать, сюда идет! И я на сколько мог, быстро спустился вниз. Было слышно, как он вынимает палку из проушин. Затем дверь громко скрипнула, и вокруг стало ярко. Видимо сидя здесь я уже отвык от громких звуков, а мой товарищ заслонил лицо рукой. – Ну че, гаврики, выходи по одному! Донесся сверху противный голос, а мне почему-то вспомнилась знаменитая фраза «А теперь горррбатый!». И мы неохотно встали, нарочно замедляя каждое движение, чтобы дать себе время сориентироваться в ситуации, и хоть что-то предпринять. – А ну бегом, сука, ускорились. – Ружье он конечно же скинул, но держал за цевье – отличный шанс. Вот ублюдок уже тянет ко мне руку – не терпится швырнуть меня на землю, что бы теперь он смотрел как я валяюсь в грязи. Хитрая сволочь, увел ружье подальше, да и Сид сзади – зацепить может. Жесткий сапог впечатывается мне в спину, и я лечу на влажную землю. Следом появляется жмурящийся Сид и тут же падает рядом. Я конечно нарочито упал, дабы не нервировать этого гремлина и не ускорять события. Пусть наслаждается. – Встали! ВСТАЛИ, Я СКАЗАЛ! Кровь в висках так шумела, что мешала думать. Видимо кому-то придется просто броситься на него. Просто броситься. Броситься на ружье, которое, скорее всего, не даст тебе даже подойти. Лысый гопник вперился в меня взглядом разъяренного быка и быстрыми шагами двинулся ко мне. Черный овал приклада мелькнул перед лицом, красная вспышка и жгучая боль отразилась в правом ухе. Мммм, ненавижу, когда попадают в ухо. Очень резкая боль и я обычно зверею. Но урод тут же поймал меня на мушку и ткнул стволы в нос, так-же, как и я ему пару часов назад. Ишь, злопамятный какой. А вот сейчас пора! Я приготовился вцепиться в дуло и рвать обидчика, как справа раздался хруст веток. Все инстинктивно повернулись на звук: через мелкие деревца, уходя с дороги, бежал, как мы с Сидом уже решили его называть, ''седой'' и махал зажатым в ладонь ПМом. Лицо танкиста приобрело растерянный вид, и он начал быстро вращать своей ''башней'', между нами и бегущим. Внезапно, над нашими головами, что-то пролетело и с жужжанием удалилось в лес. Мы с Сидом одновременно посмотрели друг на друга с открытыми ртами. – Уходим! Хватай этих и валим! Засада там! Танкист, не поворачиваясь к нам задом, попятился к кострищу и выволок из-за бревна оба наших рюкзака. Седой залетел на поляну с красным лицом и заходясь от напавшего кашля, принялся быстро водить руками между нами рюкзаками и противоположным леском. Будучи не в силах выдавить из себя и слово, он молча сгреб рюкзак и схватив за шиворот Сида рывком отправил его в нужном направлении. – Текаем, быстро! Валим, валим! – И танкист, последовав примеру старшего, схватил рюкзак и мотнул ружьем в сторону. Через несколько секунд мы уже мчались через заросли молодых березок и густого ивняка. Где-то впереди, то и дело раздавались возгласы седого, то ли распоряжения, то ли проклятья, разобрать было невозможно. Над головой вновь просвистело и из ближайшей березы выбило приличный кусок. Теперь сомнений уже не оставалось – в нас стреляют, и причем наличие заложников стреляющих нисколько не смущает. Танкист пыхтел как паровоз, ему явно не хватало воздуха, к тому же мой рюкзак, который он не успел хотя бы перекинуть через голову, все время соскакивал с плеча. Земля под ногами стала заметно чавкать, что само по себе осложняло передвижение – видимо мы приближались к болоту. Он резко остановился и выстрелил не целясь. Впереди, справа показался небольшой просвет с проблесками воды. Я начал принимать левее, дабы не оказаться на относительно открытой местности, но танкист толкнул меня, вернув на тропу. Он уже порядком измотался и сильно сбил дыхание, когда рядом просвистели еще несколько пуль. Одна из них, с рикошетом, бешено зажужжала и умчалась дальше в лес с сумасшедшей скоростью, срезая листья и мелкие ветки. Когда слышишь такой звук, то начинаешь отлично осознавать, что с тобой будет, если встретится с такой штукой.