Страница 6 из 24
В современном Петербурге до сих пор живет ленинградская легенда о каком-то «придурковатом полковнике», который в 1950-х годах, проходя Александровским садом к Главному штабу, где он служил, у памятника Пржевальскому переходил на строевой шаг и отдавал честь великому путешественнику.
Надо признаться, в городской фольклор попал не только несчастный верблюд, приютившийся у подножия памятника, но и дикая лошадь, обитающая в Азии, впервые описанная ученым и официально носящая его имя, благодаря которому попала в городскую мифологию. «Лошадью Пржевальского» в народе называют старую некрасивую рослую женщину. По аналогии с общеизвестным нарицательным именем «кляча».
Петербургская история местности, на которой возникла Александро-Невская лавра, предопределившая появление Невского проспекта, восходит к далеким допетербургским временам XIII столетия. В 1240 году шведский король Эрик послал на завоевание Новгорода войско под командованием своего зятя, ярла Биргера Магнуссона. При впадении в Неву реки Ижоры его встретил князь Александр Ярославич с дружиной. 15 июля произошла знаменитая Невская битва, в которой шведы были разгромлены. Причем фольклорная традиция придает этой победе столь высокое значение, что на протяжении столетий статус предводителя шведских войск Биргера в легендах несколько раз меняется в пользу его повышения. Если в ранних источниках он назывался просто «князем», то в более поздних – «ярлом», то есть верховным правителем, а затем – «королем». Неслучайно одним из самых значительных эпизодов большинства преданий об этой битве стало ранение, полученное шведским полководцем от самого Александра Ярославича, который поразил его, «взложа печать на лице острым своим копием». Не говоря уже о том, что за эту блестящую победу князь Александр получил прозвище Невский.
Несмотря на очевидность того исторического факта, что знаменитая битва произошла при впадении реки Ижоры в Неву, позднее предание переносит его гораздо ниже по течению Невы, к устью Черной речки, ныне Монастырки, – туда, где Петру угодно было основать Александро-Невский монастырь. Умышленная ошибка Петра Великого? Скорее всего, да. Возведение монастыря на предполагаемом месте Невской битвы должно было продемонстрировать всему миру непрерывность исторической традиции борьбы России за выход к морю. В качестве аргументации этой «умышленной ошибки» петербургские историки и бытописатели приводят местную легенду о том, что еще «старые купцы, которые со шведами торгова ли», называли Черную речку «Викторы», переиначивая на русский лад еще более древнее финское или шведское имя. По другой легенде, вдоль Черной речки стояла «деревня Вихтула, которую первоначально „описыватели“ местности Петербурга, по слуху, с чего-то назвали Викторы, приурочивая к ней место боя Александра Невского с Биргером». Уже потом, при Петре Великом, этому названию «Викторы» придали его высокое латинское значение – «Победа».
Александро-Невская лавра в нач. XIX в.
Согласно одной из многочисленных легенд, Александро-Невский монастырь построен на том месте, где перед сражением со шведами старейшина земли Ижорской легендарный Пелконен, в крещении Филипп Пелгусий, увидел во сне святых Бориса и Глеба, которые будто бы сказали ему, что «спешат на помощь своему сроднику», то есть Александру. Во время самой битвы, согласно другой старинной легенде, произошло немало необъяснимых с точки зрения обыкновенной логики «чудес», которые представляют собой своеобразное отражение конкретной исторической реальности в народной фантазии. Так, если верить летописям, хотя Александр со своей дружиной бил шведов на левом берегу Ижоры, после битвы множество мертвых шведов было обнаружено на противоположном, правом, берегу реки, что, по мнению летописца, не могло произойти без вмешательства высших небесных сил.
Таким образом, закладка монастыря на легендарном месте исторической Невской битвы, по замыслу Петра, позволяла Петербургу приобрести небесного покровителя, задолго до того канонизированного церковью, – Александра Невского, святого, ничуть не менее значительного для Петербурга, чем, скажем, Георгий Победоносец для Москвы. И если святой Александр уступал святому Георгию в возрасте, то при этом обладал неоспоримым преимуществом: был реальной исторической личностью, что приобретало неоценимое значение в борьбе с противниками реформ.
Александр был сыном князя Ярослава Всеволодовича. Он родился в 1221 году, за год до страшного землетрясения, случившегося на Руси. Современники увидели в этих событиях два предзнаменования: во-первых, на Русь обрушатся страшные бедствия и, во-вторых, князь будет успешно с ними бороться.
В значительной степени образ Александра Невского, сложившийся в представлении многих поколений русского общества, связан с Невской битвой. Накануне сражения со шведами будто бы была сказана Александром и знаменитая фраза, ставшая со временем крылатой: «Не в силе Бог, а в правде». Между тем есть мнение, что она придумана в 1938 году создателем кинофильма «Александр Невский» Сергеем Эйзенштейном. В то же время среди монахов староладожской Георгиевской церкви до сих пор живет легенда о том, как юный князь Александр Ярославович, которому в то время едва исполнилось 20 лет, перед битвой со шведами заехал в Старую Ладогу, чтобы пополнить дружину воинами и помолиться перед битвой за благополучный ее исход. Молился в церкви, стоя вблизи фрески греческого письма, изображавшей святого Георгия Победоносца. На фреске Георгий выглядел юным и не очень могучим подростком, чем-то напоминавшим молодого князя Александра. Это сходство не ускользнуло от внимания одного монаха, и он обратился к Александру: «Можно ли победить шведов, находясь в такой малой силе, да еще и с такой малочисленной дружиной?». Тогда-то будто бы и ответил ему Александр: «Не в силе Бог, а в правде». Впрочем, столь же легендарны фразы, будто бы произнесенные Александром Невским: «Били, бьем и бить будем» и «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет».
Князь Александр Невский скончался 14 ноября 1263 года, в возрасте 42 лет, по пути из Золотой Орды, откуда он возвращался на родину. Смерть его окутана тайной и до сих пор порождает немало легенд. По одной из них, он был отравлен своими дружинниками. Некоторые из них видели в Александре изменника, сотрудничавшего с ордынскими завоевателями. Не будем забывать, что Александр за свою сравнительно короткую жизнь четыре раза ездил в Орду, что в глазах многих выглядело более чем странно. Сохранились свидетельства, что на Руси Александра называли Александром Батыевичем. Будто бы он побратался с Сартаком, сыном Батыя, и тем самым стал приемным сыном хана. По другой легенде, Александр был отравлен ордынцами, видевшими в нем некую опасность для себя. Сохранилась легенда, будто Батый сказал прибывшему к нему Александру: «Пройди сквозь огонь и поклонись моему идолу». И Александр ответил: «Нет, я христианин и не могу кланяться всякой твари». На это татарский хан будто бы с усмешкой ответил: «Ты настоящий князь». И выдал ему очередной ярлык на княжение. Александр уехал, а по дороге скончался. Яд был медленнодействующим, потому и кончина князя выглядела естественной, как от заболевания. Предчувствуя скорую смерть, Александр принял постриг с именем Алексия. Между прочим, в допетровской Руси Александра изображали в монашеской одежде, и только Петр I приказал изображать князя в воинских доспехах.