Страница 11 из 24
О том, какой репутацией пользовался Вавельберг в Петербурге, можно судить по общественным обязанностям, которые возложило на него петербургское общество. Вавельберг был потомственным почетным гражданином Петербурга, членом Общества распространения просвещения среди евреев, членом казначейства Еврейского колонизаторского общества и попечителем дешевой столовой Римско-католического благотворительного общества.
В 1912 году на одном из самых престижных участков Петербурга, на углу Невского проспекта и Малой Морской улицы, по проекту модного в то время петербургского архитектора М.М. Перетятковича было построено здание для семейного торгового банка Вавельбергов.
Дом Вавельберга. Невский пр., 7–9/1. Фото 1900-х гг.
Дом Вавельберга. Невский пр., 7–9/1. Фото 1914 г.
Это величественное сооружение, облицованное мощными блоками темного, грубо обработанного гранита, выполнено в стиле итальянских дворцов эпохи Возрождения. В Петербурге его прозвали «Дворец дожей», «Палаццо дожей», «Персидский дом» или «Денежное палаццо». В летопись петербургского зодчества этот дом вошел под именем «Дом Вавельберга», а в историю петербургского городского фольклора легендой о том, как богатый и немногословный банкир принимал дом от строителей. Он долго водил их по многочисленным лестницам, коридорам и переходам и, не найдя к чему придраться, в конце концов остановился у входных дверей. Долго смотрел на бронзовую табличку с надписью: «Толкать от себя». Потом повернулся к строителям и проговорил: «Это не мой принцип. Переделайте на: „Тянуть к себе“».
В «Доме Вавельберга» в 1912–1914 годах располагалась редакция еженедельного сатирического журнала «Сатирикон». Редактором журнала был популярный писатель-сатирик Аркадий Аверченко. В «Сатириконе» сотрудничали такие известные поэты и писатели, как Александр Блок, Алексей Толстой, Александр Куприн, но, надо признать, что широкая популярность журнала в широких массах читателей в значительной степени сохранялась благодаря творчеству блестящего сатирика начала XX века Саши Черного.
Дом Вавельберга. Фрагменты фасада Фото 1912 г.
Дом Вавельберга. Невский пр., 7–9/1. Фото 2003 г.
Подлинное имя и фамилия поэта, который подписывался таким псевдонимом, – Александр Михайлович Гликберг. Он родился в Одессе, в семье аптечного провизора. В Петербург приехал в 1905 году и сразу же стал сотрудником одного из лучших столичных сатирических журналов «Зритель». В этом журнале впервые и появился псевдоним «Саша Черный». Так было подписано сатирическое стихотворение «Чепуха». Затем печатался и в других массовых изданиях, был необыкновенно популярен в либеральных и демократических кругах. Одна за другой вышли две его книги сатир. Но революции Саша Черный не принял и в 1920-х годах уехал за границу. Тогда же появились его пророческие стихи:
Как это ни странно, но ровно через семьдесят лет мы смогли оценить пророческий дар поэта Саши Черного.
Популярный псевдоним Саши Черного родился из обыкновенной моды на такие фамилии. Достаточно вспомнить Андрея Белого, Максима Горького, Демьяна Бедного. Но, пожалуй, у Саши Черного на такой псевдоним были бо́льшие основания, чем у многих других. Ни Борис Бугаев, ни Алеша Пешков, ни Ефим Придворов не были ни белыми, ни горькими, ни бедными. Вряд ли был таким уж веселым Николай Кочкуров, взявший себе литературный псевдоним Артем Веселый. И только Александр Гликберг, по воспоминаниям Александра Куприна, действительно был «настоящим брюнетом с блестящими черными непослушными волосами». Между прочим, когда к пятидесяти годам он утратил эти физиологические природные особенности и стал седым, то сам отказался от своего, ставшего уже знаменитым, псевдонима: «Какой же я теперь Саша Черный? Придется себя называть поневоле уже не Сашей, а Александром Черным». И стал с тех пор подписываться: А. Черный.
На целых сорок лет имя Саши Черного было вычеркнуто из русской культуры. О нем просто забыли. Только в 1960 году, по инициативе К.И. Чуковского, в популярной серии «Библиотека поэта» был издан первый при советской власти сборник его стихотворений. Впечатление, которое произвело это издание на читающую публику, было подобно взрыву. Советская интеллигенция увидела в его стихах отдушину, хоть все они и были посвящены царскому времени. Однако это был тот эзопов язык, которого так не хватало советским интеллектуалам. Стихи заучивали наизусть, передавали из уст в уста. С ними происходило примерно то, что в свое время случилось с грибоедовским «Горем от ума»: их разобрали на цитаты. А когда Галина Вишневская исполнила ораторию Дмитрия Шостаковича на слова наиболее известных сатир Саши Черного, то в фольклоре появилась удивительная формула, отражающая отношение интеллигенции к социалистическому реализму в советской культуре: «Нет у нас ни Черных, нет у нас ни Белых – одни серые».
Одним из своих фасадов Дом Вавельберга обращен к Малой Морской улице. Эта одна из старейших улиц Петербурга. Она ведет свое начало от единственной дороги посреди Малой Морской слободы вблизи Адмиралтейства. Здесь жили младшие флотские чины и «работные люди», приписанные к Адмиралтейским верфям. Во второй половине XIX века Малая Морская улица вместе с соседней Большой Морской улицей, в фольклоре значились как «Два Уолл-Стрита». Во второй половине XVIII века улица называлась Новой Исаакиевской, а с 1902 по 1993-й – улицей Гоголя.
Многие дома на Малой Морской принадлежали торговым и коммерческим банкам, богатым промышленникам и негоциантам. Жили здесь и вельможные сановники, и приближенные царского двора. Владелицей одного из таких домов за № 10 была известная в пушкинском Петербурге княгиня Наталья Петровна Голицына. До нашего времени дом дошел в измененном виде. В 1840 году его перестроил петербургский архитектор Александр Андреевич Тон. В петербургском городском фольклоре особняк Голицыной тесно связан с именем Пушкина и с историей создания одной из его лучших повестей «Пиковая дама».
О повести в аристократических и литературных салонах Петербурга заговорили весной 1834 года. Литературная новость взбудоражила и без того склонное к большим интригам и маленьким «семейным» скандалам петербургское общество. Образ безобразной древней старухи, счастливой обладательницы мистической тайны трех карт, вызывал совершенно конкретные, недвусмысленные ассоциации, а загадочный эпиграф, предпосланный Пушкиным к повести: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность», да еще со ссылкой на «Новейшую гадательную книгу», подогревал разгоряченное любопытство.
Кто же скрывался за образом пушкинской графини или, как подозрительно часто якобы оговаривается сам Пушкин, княгини? Двух мнений на этот счет в тогдашнем обществе не было. Это подтверждает и сам автор нашумевшей повести. 7 апреля 1834 года он заносит в дневник короткую запись: «При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной».
С тех пор в Петербурге княгиню Наталью Петровну Голицыну иначе как «Пиковая дама» не называли, дом, в котором она жила – «Домом Пиковой дамы», а перекресток Малой Морской и Гороховой улиц – «Пиковым перекрестком», то есть роковым.