Чертог Пустоты

Наблюдая, как убитый горем домовик, стирая со щёк слезы, скрылся на кухне, Сириус поджал губы и решительно направился к лестнице на второй этаж, пообещав себе, что если Гарри откажется ехать, он потащит мальчишку в Мунго за шиворот. Перебирая в голове все возможные последствия своего решения, Блэк свернул к лестнице, где нос к носу столкнулся с крестником.

— Мантикору мне в… Гарри! — пораженно распахнув глаза, Сириус смотрел на Поттера.

Впервые за прошедшие дни он покинул своё убежище в комнате и теперь остановился на последней ступеньке, глядя на крёстного. Одного этого было достаточно, чтобы тот едва не закричал от радости. Наконец-то Гарри смотрел на него! Не мимо, не насквозь, не таращился в пустоту мертвым отрешенным взглядом, от которого у Блэка выступал холодный пот, а смотрел на него и не выглядел при этом, живым трупом.

— Я как раз шел к тебе, — Блэк широко улыбнулся, — голоден?

— Нет, — взгляд подростка, спокойный и прямой, ни на мгновение не отрывался от лица крёстного, и было что-то такое в этом взгляде…

— Собрался куда-то? — Сириус в легком недоумении склонил голову к плечу, заметив, что Гарри одет в длинный кожаный плащ, который Блэк подарил ему на Рождество в прошлом году.

— Хочу подышать свежим воздухом, — ровно сказал тот, его пальцы чуть стиснули перила и расслабились. — Давно не был на улице.

— О, ну конечно! — Сириус радостно кивнул. — Давно пора выползти на солнышко, ты бледный, как поганка, — Гарри не улыбнулся, продолжая очень странно рассматривать крёстного, Сириус прочистил горло. — Только не выходи за территорию дома, по крайней мере, не сегодня, — в ответ вновь последовало молчание, это начинало нервировать, Блэк с легкой тревогой свел брови у переносицы. — Сохатик, ты в порядке?

— Да.

И снова молчание. Давящее, глухое и безграничное, оно затягивало, как чёрная дыра. Гарри терпеливо ждал, когда крёстный перестанет преграждать ему дорогу.

— Что ж, — Сириус отступил в сторону, — возвращайся к обеду. Через пару часов обещал зайти Ремус.

Ещё мгновение Поттер медлил, и от его пристального взгляда Блэку становилось не по себе.

— Ты точно в порядке? — уточнил Сириус.

— Точно, — зрительный контакт прервался, рука Гарри соскользнула с перил, и тот прошел мимо него к выходу. — Пока, Сириус.

— Пока, Сохатик, — вздохнул тот вслед крестнику, наблюдая, как за ним закрылась дверь.

Нечто знакомое было в глазах Гарри. Блэку казалось, что однажды он уже видел похожий взгляд, но не мог припомнить, когда и у кого. Вернувшись в гостиную, Сириус взял горсть летучего пороха, собравшись связаться с Люпином и сообщить хорошие новости, когда замер, потрясенный внезапным осознанием.

Он вспомнил, у кого видел такой взгляд.

Именно так смотрел на него Регулус, когда однажды ночью без предупреждения явился к нему в дом. Это была первая их встреча за три года, и сперва Сириус решил, что брат хочет снова обвинить его в предательстве рода или сообщить о кончине кого-то из семьи. Но Регулус ни о чем подобном не обмолвился. Он бродил, как потерянный, по тесной гостиной его крохотной съемной квартиры, болтал о какой-то чепухе и неотрывно смотрел на старшего брата так же, как смотрел на него сейчас Гарри.

Собственные обиды, гордость и глупость помешали ему придать этому значение, и Блэк не пожелал задаться вопросом, почему брат, который не хотел иметь с ним ничего общего, вдруг решил нанести визит вежливости, и что за выражение таилось в его глазах. Он всё ждал, когда Регулус перестанет ломать комедию и уберется восвояси. Когда он ушел, Сириус вздохнул с облегчением.

Это был последний раз, когда Регулуса кто-то видел живым.

Лишь спустя долгое время, Сириус понял, зачем брат пришел в ту ночь, что в пристальном, отчаянном взгляде, который ни на миг не отрывался от его лица, кроется невысказанное прощание… признание, что он больше не вернётся

У Сириуса на миг потемнело в глазах от ужаса. Бросившись к выходу, он рывком распахнул дверь и выскочил на крыльцо, спугнув какую-то птицу. Та сорвалась с перил и стремительно взмыла высоко в небо.

— Гарри! — сбежав по ступеням на каменную дорожку, Сириус дико озирался по сторонам, хотя уже понимал, что ему никто не ответит. Он почти покинул двор, в надежде что, выйдя на дорогу, увидит удаляющуюся фигуру крестника, когда его словно громом поразило.

Птица.

Дом был защищен Фиделиусом и множеством других охранных чар. Даже если какая-то живность и могла пробраться в сад за домом и на квиддичное поле, то на крыльце никаких птиц быть не должно. А значит, на перилах сидела вовсе не птица.

Это был анимаг.

Анимаг, который только что покинул дом.

Блэк поднял голову, глядя вслед крохотной точке, исчезающей вдали.

Гарри ушел. И Сириус не знал, увидит ли он когда-нибудь его снова. Как не знал, куда и зачем тот направился.

Он смотрел вслед птице, гадая, где теперь искать крестника.

Он ещё не знал, что два дня спустя, почти в сотне миль от их дома, молодой Пожиратель нападет на маггловских полицейских. Один из них будет убит, а второй, выхватит пистолет и сделает три выстрела. Все пули беспрепятственно пройдут сквозь магический щит и, попав в грудь и голову нападавшего, убьют его на месте.

Он не знал, что, терзаясь содеянным, полицейский отправится на исповедь.

Не знал, что до премьер министра маггловской Великобритании дойдет эта необычайно важная информация.

И не знал, что вскоре после этого события любые мирные переговоры с представителями магической Британии прекратятся.

А ещё через четыре месяца в «Таймс» появится первая статья, где напишут о существовании магов.

Пепельно-серая птица поднималась всё выше, устремляясь на запад. Её тень скользила по земле далеко внизу, пока солнце не скрылось за облаками.

Надвигалась гроза.

КОНЕЦ.

Комментарий к Эпилог P.S. В следующей главе полностью размещён восхитительный венок сонетов, авторства Ketrin Braun, который очень советую прочитать целиком, потому что у него, можно сказать, свой маленький сюжет.

====== Венок Сонетов ======

Я загадаю...

О чём просить у падающих звёзд?

Я помню ночи, ясные, как эта.

Давно их ветер времени унёс...

Какая, право, глупая примета:

Загадывать желания и ждать

Их исполненья от того, что мёртво,

Но до сих пор пытается сиять.

Так у людей: их отношенье чёрство

К чужим несчастьям и чужим слезам.

Однако, если сами под ударом,

То нарекут, взывая к небесам,

Свой жалкий век — бесценнейшим товаром.

И держишь жизнь упрямее, поверьте,

Когда не можешь убежать от смерти.

Когда не можешь убежать от смерти —

Найди возможность уничтожить смерть,

Её готовым к жаркой битве встретив.

Моих врагов судьба одна — гореть.

Последний враг пусть тоже истребится!

Да, всех в огонь. Мне, право, не нужны,

Ни люди, ни животные... ни птицы.

Как чУдна память: в ней всегда важны

События, которым ты когда-то

Значения совсем не придавал.

За всё на свете предстоит расплата.

Из тысяч битв — я только в этой пал.

Мой мир не стоит ни любви, ни слёз,

А всё, что было — словно не всерьёз.

А всё, что было словно не всерьёз —

Негадано серьёзным оказалось,

Реальность заглушила шёпот грёз.

Бывает, нам нужна такая малость!

Бывает, мы желаем пустяка!

Но эта капля в вечном океане

Ценней алмазов, ярче маяка.

Не счесть изъянов в “идеальном” плане,

Да только ты — чудовищный изъян.

И в зеркале, что правду видеть смеет,

Мой взгляд не ал, а мертвенно-багрян.

Он, как и разум, с каждым днём темнеет.

Пусть мы живём в безумной круговерти,

Жизнь, как планета, круга не очертит.

Жизнь, как планета, круга не очертит,

А на воде всё ширятся круги:

Я бьюсь как рыба, пойманная в сети.

Я внешне жив, но внутренне погиб.

Меня вопрос внезапный занимает: