Страница 123 из 141
Раввин говорил очень тихо, чтобы вкушавшие ужни не слышали его, а доведенный до отчаяния Иисус, склонив .голову, слушал. Именно об этой услуге и хотел просить он в тот вечер почтенного раввина -- поговорить с ним о смерти, чтобы набраться мужества. Ему нужно было видеть перед собой смерть, нужно было свыкнуться с ней, но теперь... Хотелось поднять руку и остановить почтенного раввина, крикнуть ему: "Довольно!" Но разве теперь его остановишь?! Тот спешил передать на словах весь смрад, извлечь его из своей памяти, очиститься от него!
-- Притирания оказались тщетными -- их тоже пожрали черви, но некий демон владел и повелевал им и среди этого смрада. Ирод распорядился собрать всех богатых и знатных людей Израиля и запер их у себя во дворе. Умирая, он крикнул своей сестре Саломее: "Как только я отдам душу, умертви их всех, чтобы не радовались смерти моей!" Он околел. Околел Ирод Великий, последний царь Иудеи. А я укрылся за деревьями и пустился в пляс: околел последний царь Иудеи, настал благословенный час, который предрек Моисей в Завете своем:
"Придет в конце царь, расслабленный и блудный, и сыны его будут нечестивы, и придут чужеземные рати, и царь с Запада завладеет Святою Землей. И тогда настанет конец света!" Так говорил пророк Моисей. Все Свершилось Настал конец света!
Иисус сорвался с места. Он впервые слышал это пророчество.
-- Где это написано? - воскликнул он. - Что это за пророк? Я впервые слышу это! - Не так уж много лет назад в пещере посреди Иудейской пустыни нашли глиняный кувшин с древним пергаментом внутри. Какой-то монах нашел его. Он развернул пергамент и в начале его увидели заглавие, начертанное красными письменами: "Завет Моисеев". Перед смертью великий праотец позвал своего преемника Иисуса Навина и продиктовал ему все, что должно свершиться в грядущем. И вот мы дожили до времен, о которых гласит пророчество. Расслабленный царь -- это Ирод, чужеземные рати -- римляне, а конец света можно увидеть, стоит только голову поднять, -- он уже у порога?
Иисус встал. Ему было тесно в доме. Он прошел мимо товарищей, которые беззаботно ужинали, вышел во двор, поднял голову. В этот миг из-за Моавитскнх гор взошла крупная, печальная луна, уже почти совсем круглая. Скоро наступит полнолуние, придет Пасха.
Он рассеянно смотрел на луну, словно видел ее первый раз в жизни. Что это восходит из-за гор, пугая собак, которые поджимают хвосты и скулят? Что это восходит посреди ужасающей пустыни, безмолвно источая яд? Сердце человеческое становится ямой и наполняется этим ядом. Иисус почувствовал, что какой-то ядовитый язык лижет ему щеки, шею, руки, обволакивая белым светом лицо, а тело -- белым саваном.
Иоанн догадался о муке, терзавшей Учителя, вышел во двор и увидел его, с головы до пят укутанного лунным светом.
-- Учитель, -- тихо, чтобы не испугать его, позвал Иоанн и подошел, ступая на кончиках пальцев.
Иисус обернулся, посмотрел на Иоанна. Нежный безусый юноша исчез, посреди двора под луной стоял старец преклонных лет, держа в одной руке раскрытую книгу с чистыми страницами, а в другой -- писчую тростинку, длинную как медноострое копье. Белоснежная борода волнами ниспадала старику до колен.
-- Сыне Грома! -- воскликнул, обращаясь к нему, обезумевший Иисус. --Пиши: "Я есмь Альфа и Омега, тот кто был, есть и будет, Господь Сил". Ты слышал глас, мощный, как труба?
Иоанн испугался. Учитель повредился рассудком! Он знал, что Иисус пьянеет от лунного света, потому и вышел во двор, чтобы взять его и отвести в дом, но, к несчастью, опоздал!
-- Учитель, сказал он. - Замолчи. Это я, твой любезный Иоанн. Пошли в дом. Это жилище Лазаря.
-- Пошли! - снова раздался повелительный голос Иисуса. Семь ангелов вокруг престола Божьего, и каждый из них подносит трубу к устам своим. Видишь их, Сыне Грома? Пиши! Первый ангел пал на землю градом и пламенем, смешанным с кровью, и сгорела треть суши, треть деревьев, треть трав зеленых. Затрубил второй ангел: гора пламени низверглась в море, треть моря стала кровью, треть рыбы издохла, треть судов пошла ко дну. Затрубил третий ангел: великая звезда упала с неба, треть рек, треть озер и треть источников обратилась в яд. Затрубил четвертый ангел: потемнела треть солнца, треть луны, треть звезд. Затрубил пятый ангел: еще одна звезда низверглась, открылась бездна, взметнулось облако дыма, а в дыму том -- акриды, и ринулись они не на травы, не на древа, но на людей, и власы их длинны, словно женские, а зубы -- словно львиные, облачены они в доспехи железные, крылья их гремят повозками многоконными, что на врагов устремляются. Затрубил шестой ангел...
Но Иоанн больше не выдержал, разрыдался, бросился в ноги Учителю и воскликнул:
-- Замолчи, Учитель, замолчи... Иисус услышал плач, встрепенулся, наклонился, увидел припавшего к его ногам своего любимца Иоанна.
-- Иоанн любезный, почему ты плачешь? Иоанну было неловко признаться, что всего лишь мгновение назад рассудок Учителя был поврежден от воздействия луны.
-- Пошли в дом, Учитель, -- сказал он. -- Старец спрашивает, что с тобой, и ученики хотят тебя видеть.
-- И из-за этого ты плачешь, любезный Иоанн? Пошли! Иисус вошел в дом и снова сел подле почтенного раввина. Он выглядел очень усталым, руки его вспотели, его бросало в жар и знобило. Старик встревоженно посмотрел на него.
-- Не смотри на луну, дитя мое, -- сказал раввин, беря Иисуса за потную руку. -- Говорят, что это изливающийся сосок великой любовницы Сатаны -- Ночи.
Но мысли Иисуса были обращены к смерти.
-- Старче, -- сказал он. -- Я думаю, ты неподобающим образом говорил о смерти. Смерть не имеет лица Иродового. Нет, Демон Смерти - великий властелин, ключник Бога, открывающий дверь. Вспомни, старче, о других смертях и утешь меня.
Ученики уже закончили ужинать, прекратили свои пустые разговоры и стали слушать. Марфа накрыла стол, а обе Марии устроились у ног Учителя, время от времени тайком поглядывая на руки, грудь, глаза, уста, волосы другой, беспокойно думая о том, кто из них двоих красивее.
-- Ты прав, дитя мое, -- сказал старец. -- Неподобающе говорил я о черном архангеле Божьем. Он' всякий раз принимает облик умирающего: если умирает Ирод, становится Иродом, но если умирает какой-нибудь святой, лик его сияет лучезарным солнышком. Это великий властелин, который приезжает на колеснице, поднимает святого с земли и возносит его на небо. Если желаешь узреть, человече, свой вечный лик, смотри, в каком образе явится перед тобой в твой последний час ангел смерти.