Страница 86 из 120
— Вода, — простонала Рена, оседая в его объятья. — Вода и травы… — Она почти задыхалась. Каждое слово отдавала чудовищной болью в груди. — Повязки…
Он подхватил её и, пригнувшись, внёс в комнату. Рена же продолжала шептать:
— Повязки… травы… вода… Рэл… вода… Рэл…
Этьен аккуратно устроил её на матрасе и поспешил выйти. Съёжившись и почти теряя разум от боли, она подняла глаза на окно: птицы не было. В воспалённом мозгу уже зрела мысль, и, отсчитывая вдохи, чтобы хоть как-то оставаться в сознании, Рена для себя решила: если эльф ей поможет, он не виноват! В тот момент её уже не волновала логика и справедливость. Ей просто не на кого было рассчитывать. Она молила Полоза, чтобы Дюлан и Этьен не столкнулись именно сейчас, хотя и понимала, что каждая секунда на счету.
На двухсотом вдохе, эльф ввалился в комнату. В его руках был таз, в котором виднелись чистые белые тряпки, большой кувшин и сине-лиловые цветки медуницы. Этьен наклонился, ставя утварь у её ног:
— Что-нибудь ещё? — участливо спросил он, и в его глазах Рена видела сочувствие. Она порывисто схватила его за руку, хотя это движение причинило ей ужасную боль. Скривившись, она чаще задышала, удерживая хватку:
— Беги… — выдохнула она. — Быстрее… и птицы… страшные чёрные… — Каждое слово давалось с огромным трудом: — Они… служат ему!
— Я знаю. — На губах Этьена заиграла усмешка. Он чуть придвинулся к Рене и на миг завис над ней: — Береги себя! — сказал эльф и внезапно притронулся своими губами к её горячему лбу. Поцелуй вышел почти невесомым, лёгким, словно бабочка коснулась бархатными нежными крыльями.
Рена едва не задохнулась от ужаса и резко зажмурилась, но когда открыла глаза, Этьена в комнате не оказалось. Дверь была плотно прикрыта, а в тазу в горячей воде из кувшина заваривалась медуница. Рена, превозмогая боль, попыталась присесть, и, когда ей это почти удалось, в комнату вошёл Дюлан.
Он внёс Рэла, словно девушку на руках, и бережно уложил на матрас, попутно замечая приготовления. Поймав его взгляд, Рена судорожно проговорила:
— Я всё чувствую...
Она прижала руку к груди, но лишь на миг, потому как потом её взгляд упал на окровавленное и смертельно бледное лицо Рэла. Брат тихо постанывал. Рука, несмотря на судороги, сама потянулась к повязкам. Дюлан повернул Рэла и смахнул растерзанные рубаху и куртку, высвобождая рану. Рена заметила наспех наложенную ткань, тугую и алую от крови. Дюлан разрезал и её, и, перехватив у Рены смоченную повязку, сам занялся раной. Рена только и успевала подавать ему новые тряпки и холодильную мазь, которая оказалась тут же, в маленькой баночке. Кровь стала течь чуть медленнее, но Дюлан только прищёлкнул языком:
— Придется зашивать.
Он крутанулся к своей дорожной сумке, и, вытащив иглу и нить, потянул их Рене.
— От холодилки он почти ничего не чувствует, — заметил Дюлан, и, ещё раз взглянув на стонущего в бреду Рэла, продолжил: — Нам нужны маленькие стежки.
Рена судорожно сглотнула. Продев нитку в иголку, она смочила всё в отваре медуницы и только потом принялась шить. Боль и правда заметно уменьшилась, но рваное дыхание Рэла всё ещё вызывало опасения.
— Он крепкий парень, — словно прочтя её мысли, произнёс Дюлан. — Да и Полоз хранит его. Получить клинок между сердец — редкая удача!
Вот только Рена не разделяла подобного оптимизма. Походные условия и отсутствия нормального лекаря при такой сложной и опасной ране её пугали. Хотя Рена и пыталась разобрать в том кровавом месиве, не повреждены главные артерии сердца, ей явно не хватало знаний, и потому тревога только нарастала. Они спасали Рэла от внешнего кровотечения, забывая о внутреннем!
— Ему нужен лекарь! — заканчивая, заявила Рена.
— В Меркалинке такие врачеватели, что мы с вами должны давать им фору, — фыркнул Дюлан, укладывая Рэла, тот протяжно охнул и вновь застонал.
— Но… он смертельно ранен!
Рена ощущала, как пол уплывает из-под ног. В боязни за брата она окончательно теряла рассудок.
— Нити зачарованы, — выдал Дюлан. — Я купил их у демонов, и едва ли кто-то в этой дыре сможет для него сделать больше.
Но Рена попустила его слова мимо ушей.
— Нам надо домой! — Она чувствовала, как накатывает истерика, и у неё совершенно не было сил сдерживаться. — Ваши мерзкие гарпии могут как-то помочь?
Дюлан, нахмурившись, уставился на неё:
— Вы перенервничали, сейлини, — жёстко заметил он, приподнимаясь. — Я принесу вам успокоительное.
— Мне не нужно успокоительное! Нам нужно домой, к лекарям!
— Это невозможно! — возразил Дюлан.
— И вы хотите, чтобы я просто смотрела, как мой брат умирает? — Рена уже пылала от гнева. Её продолжало трясти, и притихшее было волнение, вновь начало подниматься внутри.
— Пока на нём зачарованные нити, он не умрёт! — поморщился Дюлан.
— Ну конечно! — В голосе Рены просквозили ироничные нотки. — Мы даже не знаем, возможно, клинок был отравлен! Вы же знаете, что мой брат старший сын, он не учился на воина, вам следовало его лучше защищать!
— Если вам так хочется кого-то обвинить, знайте, вашего брата ранили эльфы! — презрительно бросил Дюлан.
— Неправда! — возмутилась Рена и, в следующий миг её спина похолодела от страха. Она выдала себя! Ещё слово, и она бы точно сказала, что Этьен был здесь и никак не мог ранить брата!
Глаза Дюлана опасно вспыхнули. Рена замерла и даже пропустила вдох. Карканье за спиной заставило её выдохнуть. За окном кружило две уродливых птицы, попеременно вопя и шипя. Дюлан усмехнулся, глядя на буйствующих птиц.