Страница 78 из 95
- Люди Эриду, - начал Синклер, и Катя по достоинству оценила это простое и уважительное обращение. - Как вы уже в большинстве своем знаете, Эридуанский Конгресс делегатов обратился к нам с просьбой подготовить документ, излагающий и разъясняющий позицию Новых Конституционалистов. Мы сделали это. Конгресс ещё не проголосовал за этот документ, не принял его, но нам представляется, что когда речь заходит о столь важной декларации, когда события набирают ход, лучше всего обратиться к народу с призывом о прямой ратификации. В конце концов это ваш мир. И декларация, если вы этого пожелаете, тоже ваша. Итак...
- Мы, свободные люди многообразного и бесконечно меняющегося мира, представляем Человечеству эту Декларацию Разума как договор всех ищущих освобождения от бремени тирании Гегемонии.
Следуя принципам разумности, мы ясно и без недомолвок излагаем нашу позицию. Почему освещенное вековой традицией мира законное правление ставится нами под вопрос. В объяснение этого мы приводим следующие суждения.
Мы считаем, что огромные расстояния, разделяющие миры и системы, ослабляют связи и укрепляют различия между ними, а также между ними и Землей. Никакое правительство не в состоянии перебросить мост через пропасть времени, пространства и культур.
Мы считаем, что различия между чуждыми друг другу человеческими культурами делают невозможным понимание центральным правительством нужд, потребностей, устремлений и целей этих далеких миров.
Мы считаем, что лишение наших граждан богатств и собственности под угрозой тюремного заключения или суда неотличимо от вооружённого ограбления, что принудительная служба наших граждан на других планетах неотличима от рабства, что продолжающаяся ассимиляция многообразных культур, стремление загнать их в рамки социальных моделей, определяемых теми, кто якобы представляет общественное мнение, неотличимо от геноцида.
Мы считаем также, что человеческая культура, экономика, жизненные устремления, столь разнообразны, что не поддаются администрированию, регулированию либо ограничению в любых формах, а должны быть свободны, позволяя каждому самостоятельно добиваться успеха либо терпеть поражение.
Права человека проистекают не от Бога, не от правительства, не из прецедента, а из желания и воли народа обеспечить и сохранить их для себя.
Каждый несёт ответственность за свои поступки, личная свобода не даёт никому права лишать других жизни, свободы и собственности. Также не может то, что считается аморальным для личности, быть признано моральным для правительства.
Единственная роль правительства в области человеческих отношений - это роль защитника от насилия и мошенничества.
Когда правительство не представляет более свой народ, когда его чиновники удовлетворяют свои потребности за счет народа, когда законные попытки народа самому представлять себя, защищать свои интересы и исправить ошибки правительства оказываются неэффективными, когда это правительство явно угрожает принципам личной свободы, тогда народ не просто имеет право, а обязан реформировать его или при необходимости заменить...
Синклер продолжал говорить, следуя всё той же основной линии: нельзя позволять, чтобы за вас думало некое аморальное всезнающее правительство, вы вправе... нет, обязаны думать за себя сами. Кате казалось, что она не совсем поняла некоторые положения. Если не будет налогов - ведь это он имел в виду, когда говорил о завладении чужим богатством и собственностью? - то как правительство сможет поддерживать межпланетные сообщения? Если личная свобода ставится превыше общественного блага, то кто или что остановит человека, собирающегося крикнуть "Пожар!" в переполненной комнате? Или прокатиться по тротуару на скиммере?
Может быть, именно такие случаи имел в виду Синклер, когда говорил о личной ответственности каждого? И всё же ей казалось, что в этом пункте Декларация Разума немного поверхностна. Тем не менее она с замиранием сердца слушала оратора, замечая, что все, кто был на площади, застыли, как будто подвешенные во времени.
- Посему мы декларируем, что Миры Человека есть и будут отныне суверенны, взаимно независимы от центральной власти, взаимно свободны в стремлении к тому, что они считают отвечающим их интересам, в той степени, в которой эти интересы не ущемляют свободу их соседей.
Мы заявляем, что правительство Объединённой Терранской Гегемонии лишилось своего права управлять из-за пренебрежения к нашим нуждам и жалобам, что оно не может больше быть законным представительным органом власти для тех миров и народов, которые подписали сей договор, и что вышеупомянутые отношения между правителями и управляемыми прекращаются.
Подписавшие этот документ выражают твёрдое желание жить в мире со всеми народами и планетами, но мы также подтверждаем нашу преданность принципам свободы личности, закреплённым в этом документе и намерены твёрдо придерживаться их несмотря ни на что.
Интересно, подумала Катя, как воспримут этот документ ксенофобы? Вероятно, ничего не поймут, ведь такие понятия, как "личность", "индивидуум" совершенно им чужды. Ей снова вспомнилось прикосновение. О, Боже...
Но зато люди приняли декларацию с глубоким чувством. Образ Синклера исчез с экрана, и несколько секунд царила полная тишина... затем площадь взорвалась громом аплодисментов, криками восторга и одобрения. Катя включила экран обзора: одни молились, стоя на коленях, другие плакали, третьи, воздев руки, что-то кричали. Толпу охватило единое восторженное чувство, нечто вроде массового экстаза.
Впрочем, некоторые уже пришли в себя и двинулись к шеренге гегемонийских уорстрайдеров.
Какое-то одно хрупкое мгновение Катя еще верила, что, возможно, Центуриане не станут стрелять, что надвигающаяся волна людей застала их врасплох, и они не решатся открыть огонь по безоружным демонстрантам.
И тут прогремели залпы, это "Бог войны" выстрелил из обеих протонно-электронных пушек. Два бело-голубых пучка света хлестнули по толпе. Крики ужаса и боли прорвали ликующий рокот, заставив Катю содрогнуться.