Страница 14 из 46
На вопрос Кезикова, куда следует отряд, старший из разведчиков Василий Грачев сдержанно ответил:
— Это известно командованию. Мне поручено разведать обстановку и подобрать место для временной стоянки.
— Почему временной?
— Так сказал командир.
— Молодец, осторожен, как и положено разведчику, — похвалил Кезиков. — Передай командиру, что я советую расположиться по соседству — на другой стороне поляны, у речушки. Наши ребята покажут место. А еще передай, что командование отряда имени Сергея Лазо будет очень радо, если командиры и политработники вашего отряда прибудут к нам на обед к пятнадцати часам.
Мы немедленно собрали командный состав и детально обговорили, как принять гостей. Коновальчук должен был в своем батальоне устроить обед. Клюеву предстояло в ходе встречи рассказать о боевых делах партизанского полка имени Сергея Лазо, частью которого мы являемся, мне и Винокурову — о делах на Большой земле.
Гости появились точно в назначенный час. Сердечно поздоровавшись, мы предложили им познакомиться с лагерем. Я внимательно присматривался к Николаю Щербакову. Очень молодой, невысокий, коренастый шатен, глаза большие, серые. Одет, что называется, с шиком: довольно свежая офицерская форма, ремни крест-накрест, на одном боку огромный маузер в деревянной кобуре, на другом — планшет. Он больше молчал, внимательно ко всему присматриваясь, и почему-то показался мне несговорчивым.
Предложение объединиться было выслушано благосклонно. Обед, организованный Андреем, удался. Атмосфера была теплая, дружеская. И во время обеда, и после него гости проявляли ко всему огромный интерес. Расставаясь, Щербаков сказал:
— Ваше предложение объединиться мы понимаем, но ответить сейчас не можем — надо серьезно все обдумать, посоветоваться с людьми.
Я воспринял эти слова как вежливый отказ, и горячо ухватился за предложение Щербакова познакомиться с их отрядом, хотя время шло к вечеру.
Встреча с партизанами отряда Щербакова показала, что мои опасения были напрасными. И Щербаков, и Мищенко, и Давыдов, и другие товарищи правильно понимали обстановку, считали необходимым создавать крупные боевые единицы в тылу врага.
В этом я убедился с первых минут встречи. Представив каждого, Щербаков очень похвально охарактеризовал наш отряд, затем сказал:
— Командование отряда имени Сергея Лазо предлагает присоединиться к ним. Давайте посоветуемся и решим.
Первым высказался «за» комиссар отряда Мищенко, за ним Давыдов, Осадчий, Грачев.
— Мы единодушно принимаем ваше предложение! — подытожил Николай Щербаков. — Будем громить фашистов вместе!
Через час был подписан приказ о присоединении отряда Щербакова к нашему отряду на правах 2-го батальона.
ЕЩЕ ОДИН ОТРЯД
Желанные гости
а наши посты все чаще натыкались разведывательные и диверсионные группы партизанских отрядов, действовавших на границе Смоленщины и Брянщины. От них стало известно, что в северной части Клетнянских лесов, примыкающих к Ершичским, базируются отряды Данченко, Рощина, Озернова и Толочина. В отряде Озернова, как нам рассказывали, находилась основная часть партийного актива Ершичского района. Комиссаром отряда был председатель райисполкома В. А. Свиридкин.
Чтобы успешно выполнить задание обкома партии, нам нужны были люди, хорошо знавшие Ершичский район и его жителей. Поэтому мы стали усиленно думать, как встретиться с озерновцами.
Воспользовавшись удобным случаем, я послал Свиридкину записку: передал привет от руководителей области, сообщил, что наш отряд прибыл в район Рославля по поручению обкома и что нам необходимо встретиться в самое ближайшее время. Я был уверен, что, получив записку, Свиридкин, оторванный от Большой земли с первых дней оккупации области, захочет немедленно повидать человека, недавно прибывшего из-за линии фронта. Свиридкин знал меня еще до войны по комсомольской работе. А за несколько дней до оккупации я был в Ершичском районе вместе с секретарем обкома партии Пайтеровым, проверявшим готовность местных коммунистов к подпольной и партизанской борьбе с врагом.
Я не ошибся. Через несколько дней Свиридкин, командир отряда Озернов, его заместитель Лазарев и врач Костенко были нашими гостями. Невольно бросался в глаза контраст во внешности комиссара и командира. Высокий, могучего телосложения, с крупными, приятными чертами лица, сорокалетний Владимир Акимович Свиридкин всем своим обликом являл полную противоположность маленькому, щуплому Анатолию Озернову. В фигуре командира не было вроде бы никакой внушительности. Только пронизывающий взгляд его больших черных глаз говорил, что этот человек не по воле случая оказался во главе отряда.
Мы сделали все, чтобы гости почувствовали наше искреннее уважение.
Оставаясь время от времени с глазу на глаз со Свиридкиным, мы вспоминали общих знакомых. Особенно его интересовало, кто из руководителей других районов где воюет, кто был на пленуме обкома… Владимир Акимович долго рассматривал удостоверение, подписанное Поповым и подтверждавшее, что я прибыл в южные районы по особому заданию обкома. Я намекнул, что это задание имеет отношение и к нему, но об этом речь пойдет впереди, когда последуют дополнительные указания…
В тот день наша радиостанция впервые получила прямую связь с недавно созданным Западным штабом партизанского движения. Радист Чуприн принес радиограмму, в которой Попов, уже как начальник штаба, сообщал, чтобы мы были готовы принять самолеты. На Озернова и Свиридкина эта радиограмма произвела сильное впечатление.
— Значит, Попов теперь в двух должностях? — спросил Свиридкин.
— В трех, — поправил я. — Секретарь обкома, начальник Западного партизанского штаба и член Военного совета фронта.
— Это хорошо, — сказал Владимир Акимович. — Теперь он больше будет помогать партизанам.
Ночью над лагерем впервые появились два советских самолета. Сориентировавшись по кострам, они сбросили нам в указанном месте груз. Не дожидаясь рассвета, мы распаковали тюки. С восторгом пересчитали несколько раз ящики с патронами, толовые шашки, взрыватели, автоматы, гранаты. Начальник штаба Данильченко тщательно перемерил стаканом махорку и определил, что можно выдать по полстакана на человека да кое-что останется в резерве командования. Винокуров рассортировал газеты для каждого подразделения. Весь лагерь радостно гудел.
На рассвете к штабному шалашу подошли гости. Крепко пожав нам руки, Озернов без всяких вступлений заявил:
— Мы решили присоединиться к вашему отряду, пишите приказ.
Трудно было поверить, что вот так просто семья лазовцев увеличилась сразу на две сотни хорошо вооруженных бойцов.
— Очень рады такому решению, — ответил я за всех, — будем громить фашистов вместе!
Так отряд Озернова стал 3-м батальоном объединенного отряда Сергея Лазо. Приказ подписали тут же. Командиром батальона был назначен сержант Озернов, комиссаром — старший политрук Свиридкин, начальником штаба — подполковник Коротченков.
Перед отъездом Озернов спросил, можно ли ему провести подготовленный отрядом налет на немецкий гарнизон села Корсики.
— Действуйте, как наметили, — охотно согласился Кезиков. — Если нужны патроны, можете прихватить.
— Это будет очень кстати! — обрадовался Озернов.
— Махорочкой для наших ребят меня уже снабдили, — весело подмигнул Лазарев.
— Ну а я вместо медикаментов повезу газеты, — сказал Костенко. — Это лекарство нам крайне необходимо.
Расставаясь, мы условились, что в ближайшие дни подъедем в батальон, познакомимся с людьми и решим, где лучше расположить лагерь. Проводив новых товарищей по оружию, я вернулся в лагерь и забрался в свой шалаш. Спать не хотелось. Я был, что называется, на седьмом небе: первая часть задачи, поставленной обкомом, была решена — крупный отряд уже создан. Теперь предстояло развернуть в полную силу боевые действия в тылу врага.