Страница 3 из 6
– Ясно, ясно, солнышко. Молодец! У тебя уже 40 %. Умничка, – похвалил Рябков. – Следующий!
Виктор, наблюдавший доцентскую экзекуцию над нерадивыми студентами, с грустью понял, что ни завтра, ни послезавтра зачета ему не видать как своих ушей.
На восьмой день у Захарова уже было 80 %. Скоро начиналась сессия, т. к. это был самый что ни на есть последний день зачетной недели. Настенные большие часы в аудитории показывали 10.00
Виктор с 8.15 ожидал Рябкова, который начал консультацию ровно в 10.00, минуту в минуту.
– Ну-с, мой хороший, как дела? – поинтересовался доцент у Захарова. – А где же твои чертежи?
– Так у меня же только 80 %, по Вашим учётам ещё рано… Да?
– Да, но ведь надо же выходить на первый экзамен? – заметил Рябков. – Показывай!
Захаров быстро достал из тубуса все три листа ватмана. Волнение просто зашкаливало. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Развернув первый лист прямо перед Рябковым, он уперся глазами в свой красивый чертёж, на котором были изображены детали машин в аксонометрии. Но самое главное – это были шрифты.
Рябков отложил в сторону свой карандаш, взял шариковую ручку и пастой начал корректировать практически всё, что было изображено на листе. И так было со всеми тремя чертежами. За каких-то 15 минут он испортил всё, что только было можно.
– Вот, Захаров. Вот так должно было быть, а не так, как ты мне хотел представить. Понятно?
– Понятно.
– Ну, иди, исправляй. Следующий.
Домой Виктор несся быстрее, чем можно было себе только представить. И работа закипела. Без соседа, без помощи кого-либо он сам начал чертить. Навыков практически не было. Линии были убогими, с разной шириной и степенью нажатия грифеля на бумагу. Повсеместно оставались следы от стиральной резинки и линейки. И, о Боже! Свершилось чудо! К 17.50 Виктор всё закончил. Ехать в институт было бессмысленно, но он взял и рискнул.
Говорят, что чудес на свете не бывает. Ан нет, ещё как бывают и чудеса, и знамения… Забежав в здание, прямо в дверях Виктор столкнулся лицом к лицу с доцентом Рябковым, выходившим на улицу, видимо только для того, чтобы отправиться на метро домой.
– Захаров! Ты меня убить хочешь?
– Ой, простите! Я…
Вдруг Виктор почувствовал, что земля у него начинает уходить из-под ног, голова закружилась и он вот-вот потеряет сознание.
– Ты ко мне? – спросил Рябков.
– Да, – выдавил из последних сил Виктор.
– А что так поздно? В часах не ориентируешься? – Рябков смотрел на беднягу, у которого вся душа ушла в пятки. – Ладно, пошли.
– Куда? – спросил Виктор.
– Куда, куда? – передразнил доцент. – К свету, в тепло… Не на улице же мне смотреть твою мазню?
– А, ясно.
Оба быстро поднялись из подвала, где располагались гардероб, на первый этаж главного здания, вход в который для всех был через цокольный этаж, через гардероб. Найдя свободную аудиторию, Рябков, не раздеваясь, прямо в пальто, присел за преподавательский стол и начал разглядывать каждый из чертежей. Он опять своей шариковой пастой оставлял правки, но теперь их было гораздо меньше. Виктор чувствовал, что ещё чуть-чуть и он просто разрыдается. Ему было так обидно, что слёзы вдруг предательски начали капать одна за другой прямо из глаз. Несколько капель попали на ватман.
– Так, дружочек, ты что это тут делаешь? Ревешь, что ли? – спросил Рябков. – Зачем? Зачем ты портишь свой же чертеж, а?
– Всё равно его опять переделывать, – громко всхлипывая, ответил Виктор.
– Ну, в принципе – да. Тут с тобой не поспоришь. Давай, реви, что есть мочи! Ещё миску возьми, чтобы было куда, – посоветовал Рябков.
Виктор слегка улыбнулся, вытер рукой сопли и слёзы, затем достал носовой платок и громко высморкался в него.
– Извините, не сдержался!
– Понятно, – вздохнул доцент. – Ну, Захаров, теперь скажи мне, только честно, сам исправлял?
– Сам.
– Трудно было?
– Ага.
– Больше не будешь хвосты копить?
– Не буду. Честное слово не буду.
– Ладно, не буду тебя больше мучить. Поставлю тебе трояк, так и быть. Давай зачётку.
Виктор обрадовался и от волнения долго шарил по карманам в поисках своей зачётной книжки. Наконец он её достал и положил перед Рябковым.
– Так, я вижу, у тебя все зачеты, кроме моего?! Правильно?
– Да.
– Охламон! Что же ты мне сразу не сказал, что ты – отличник?
Виктор молчал. Он растерялся и не знал, что ответить. Молодой человек вдруг начал сомневаться, что Рябков поставит ему обещанную тройку. И действительно, его предчувствие оказалось верным.
– Знаешь, Виктор, не поднимается у меня рука ставить тебе трояк. Не могу. Извини, но тройку я тебе не поставлю, – трагическим голосом сказал Рябков.
– Но Вы же только что обещали?
– Ну, обещал. А теперь передумал, – Рябков внимательно посмотрел в глаза Захарову, а затем с широкой улыбкой вдруг сказал: «Знаешь, я сам когда-то был тоже студентом… И я прекрасно помню, как тяжело давалась учёба… И ты не поверишь, я тоже когда-то был молодым… Время тогда было другое, но молодость…».
Виктор стоял с поникшей от горя головой и слушал бесхитростные воспоминания доцента Рябкова.
– Поставлю я тебе сейчас четверку и дам карт-бланш на всю сессию. А вдруг ты сдашь все свои экзамены без троек? А?
– Вы серьёзно?
– Да нет, что ты?! Конечно же шучу, – уже серьезно ответил Рябков. – Четверку я тебе ставлю, но двойки у тебя в первую сессию обязательно будут. Ты просто ещё ребёнок, который и жизни настоящей не видел. Кто твои родители, а? Успешные люди? Порядочные?
– Ну, да…
– Вот пока ты сам не начнешь понимать жизнь, пока ты сам, для себя не сделаешь вывод о том, что без труда ничего нельзя добиться… ничего у тебя путного не получится. Давай, взрослей! Мужай и не тушуйся перед трудностями. Старт дан. Первый снаряд пройден. Ты понял меня?
– Понял… Спасибо Вам большое!
– Эх, ни черта ты меня не понял. Но это – нормально. Молодой ещё…
Объяснительная вежливого человека
Все имена и фамилии, номера автомашин даны без изменений, т. к. история записана со слов Селивёрстова К. С., который спустя 6 лет после случившегося жаловался на частичную потерю памяти и рассеянный склероз.
Я, Селивёрстов Константин Сергеевич, двигался 16 марта 2013 года в сторону пр. Красной Армии на скутере Gilera Fuoco 500. Правил не нарушал, за дорожной ситуацией следил.
На перекрестке с ул. Бероунская неожиданно для меня и прочих участников ДТД на красный свет выехал а/м Hummer черного цвета без должным образом установленного госномера. Я, заметив опасность и избегая ДТП, был вынужден в торможении выехать на полосу встречного движения, где и остановился на обочине в лёгком шоке.
В процессе торможения, маневра и остановки услышал сильный удар сзади. Обернувшись увидел, что а/м Hummer ударила следующий со мной в одном направлении а/м Suzuki Jimny, госномер К 681 ВК 05rus, практически оторвав ему капотное пространство. Заметив за рулем пострадавшего а/м Suzuki Jimny девушку, я отправился оказывать ей возможную первую помощь.
Подойдя к машине я заметил ребенка в детском кресле на заднем сидении. Я открыл багажник пострадавшего автомобиля, через него достал ребенка (мальчик лет 4 примерно), взял там же знак аварийной остановки, установил его и через окно водительской двери помог выбраться наружу девушке-водителю.
Препроводив ее и ребенка на обочину и убедившись, что они серьезно не пострадали, я попросил водителя а/м Mitsubishi Airtrek госномер А 139 ВА 05rus, который тоже остановился для оказания помощи, вызвать Скорую Помощь и ГАИ. Далее я подошел к а/м Hummer исключительно с целью убедиться, нужна ли его водителю моя помощь. В открытое окно данного а/м я увидел двух лиц, прибывших явно из южных регионов. Об этом свидетельствовала темная кожа, курчавые жесткие волосы и характерные черты лица.